Андрей Горбунов - Знакомство с Библией
Этому пути из Галилеи в Иерусалим особое внимание уделил евангелист Лука, который посвятил рассказу о нем почти половину своей книги (9:51–19:28). Однако рассказ Луки, как и всегда, нужно сопоставить с более краткими сведениями других синоптиков, а также и с четвертым Евангелием. Совершенно очевидно, что в сравнении с ранним галилейским периодом, атмосфера теперь изменилась. Христос шел на Страсти, и светлые дни галилейского служения, когда сыны чертога брачного не могли поститься, потому что с ними был Жених, отошли в прошлое. Перед лицом грядущей трагедии ученики обнаружили свою немощь, и Христос продолжил процесс их воспитания с не меньшим терпением и любовью, чем прежде.
Вслед за повторным предсказанием Страстей ученики, не поняв слов Учителя, неожиданно вступили в спор о том, кто из них больше. Узнав об этом, Иисус сказал им: «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем служи» (Марк, 9:35). Как видим, противоречие вопиющее, и Христос, прервав путь, садится и объясняет ученикам, что желающие войти в Его Царство должны отказаться от честолюбия и служить ближнему.
А потом, уже ближе к концу пути, вновь обращаясь к ученикам, или, по словам Луки, к тем «некоторым, которые были уверены в себе и уничижали других» (Лука, 18:9), Христос рассказывает им знаменитую притчу о мытаре и фарисее. «Два человека вошли в Храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь. Пощусь два раза в неделю; даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже глаза поднять на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!» (Лука, 18:10–13). Эта притча, обличающая самомнение и учащая смирению, кончается поучением: «Сказываю вам, что сей (т. е. мытарь) пошел оправданным в дом свой более, нежели тот (т. е. фарисей): ибо всякий возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лука, 18:14).
И, наконец, уже совсем накануне Страстей сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн попросили дать им почетное место в Царстве. И снова, отвечая им, Христос обращает мысли учеников к смерти и крестным страданиям: «Чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься» (Марк, 10:39). Задача крестоношения, которую Иисус поставил перед учениками после исповедания Петра, осталась актуальной и в конце Его пути на Страсти.
Но воспитание учеников во время пути в Иерусалим также преследовало задачу их сплочения и организации. С этой целью Христос дает им молитвенное правило: «Там, где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них» (Матфей, 18:20). Согласно хронологии Луки, молитва Господня «Отче наш», включенная систематизатором Матфеем в Нагорную проповедь, была дана ученикам только теперь. Христос также призвал учеников к упорству в молитве: «Просите, и дано вам будет; ищите и найдете; стучите и отворят вам» (Матфей, 7:7) и указал им, что цель молитвы – стяжание Святого Духа.
Постепенно союз учеников вокруг Христа все больше и больше оформлялся как союз Церкви. Этот процесс начался с избрания двенадцати апостолов, а затем Христос вверил Церкви в лице Петра ключи Царства Небесного. Термин Церковь (Экклесиа) употребляет только Матфей. Лука же говорит о «малом стаде» учеников, которому Отец «благоволил дать Царство» (Лука, 12:32). Церковь – это земной аспект Царства, а само это Царство в лице «малого стада» учеников уже присутствует на земле. Но стадо, хотя бы и малое, невозможно без пастырей. Такими пастырями являются апостолы. Им вверена власть, и они призваны осуществлять служение любви.
Но главное внимание в рассказе о пути в Иерусалим Лука уделяет учению Иисуса Христа. Это учение продолжает и развивает знакомую по галилейскому периоду тему о Царстве Божием.
Чем ближе Христос к Иерусалиму, тем больше Он говорит об эсхатологическом аспекте Царства, о «последних сроках».
Их время неизвестно, и они могут наступить в любую минуту а потому нужно быть всегда готовым дать ответ Богу «Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи» (Лука, 12:35), – учит Христос. Длинные, ниспадавшие широкими складками одежды на Востоке часто служили помехой в работе, и потому человек, готовясь к труду, собирал одежду под пояс. Светильник же состоял из хлопкового фитиля, который плавал в сосуде с маслом. Фитиль нужно было часто поправлять, а лампу наполнять маслом, чтобы свет не гас. «И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему… Будьте же и вы готовы; ибо, в который час не думаете, придет Сын Человеческий» (Лука, 12:36–40).
В притчах Христа Царство Божие часто изображается с помощью образа возлежания на трапезе, пире, званом ужине. Такова, например, притча о званых на вечерю. Один человек приготовил большой ужин и звал многих. Но, когда наступило время ужина, все, как сговорившись, начали отказываться. Один купил землю, другой – волов, третий женился. Тогда, разгневавшись, хозяин дома велел пригласить на ужин нищих, увечных, хромых и слепых. «Ибо сказываю вам, что никто из тех званных не вкусит моего ужина, ибо много званных, но мало избранных» (Лука, 14:24).
Притча говорит о необходимости выбора между ценностями Царства Божия и временными, земными ценностями. И тотчас после этой притчи призыв к всецелому самоотречению ради Христа звучит как никогда громко. Учеником Христа может быть только тот, кто ненавидит близких себе по плоти, а с ними и себя самого: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, не может быть моим учеником» (Лука, 14:2 6).
Нужно правильно понять это место Евангелия от Луки. Призыв к ненависти нельзя трактовать буквально. Уча любви, Христос не мог требовать ненависти. Речь здесь идет о выборе, который не терпит компромисса. Этот выбор труден. Порой трудность эта превышает человеческие силы. Отсюда и парадоксальные слова о ненависти. Казалось бы, доступного человеческим силам выхода нет. Но выход открыт в любви Бога. И потому призыв ко всецелому отречению как бы получает корректировку в следующих за ним притчах о пропавшей овце, потерянной драхме и, быть может, самой знаменитой из всех притч, притче о блудном сыне.
Их смысл в том, что Бог-Отец взыскует заблудших и приемлет кающихся. Из ста овец пропавшая и найденная дороже Ему тех девяноста девяти, которые оставались при Нем. Так и «на небесах более радости будет об одном покаявшемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лука, 15:7). Женщина, найдя одну потерянную драхму, зовет подруг и соседок, чтобы они порадовались вместе с ней. «Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся» (Лука, 15:10). Милосердный отец с готовностью сердца прощает младшего сына после того, как он, бросив дом и растратив причитавшуюся ему часть наследства, вернулся к отцу.
Практически все библеисты единодушны в своем мнении о том, что притча о блудном сыне представляет собой маленький литературный шедевр, поражающий читателя замечательной точностью слова и глубоким проникновением в психологию персонажей. По сути дела, название «о блудном сыне», данное притче позднейшими комментаторами, не совсем точно. Скорее это притча об отце, у которого, как сказано в первой фразе, было два сына, и, на самом деле, он потерял их обоих. Младший «пошел в дальнюю страну и там расточил имение свое, живя распутно» (Лука, 15:13). Старший же, хотя и остался с отцом, должным образом неся службу и никогда не нарушая отцовских приказаний, отгородился от него стеной самодовольного эгоизма и был неспособен понять радости и горе отца. Когда же настал голод, младший сын впал в крайнюю нужду и был вынужден стать свинопасом и рад был питаться одним кормом со свиньями, «но никто не давал ему» (Лука, 15:16). А для еврея не было более унизительного занятия, чем кормить принадлежавших хозяину-язычнику свиней, которые считались нечистыми животными. Нужда заставила блудного сына прийти в себя. Он вернулся к отцу, сказав ему: «Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим» (Лука, 15:18–19). Отец же с радостью принял его и велел устроить пир, «ибо этот сын мой был мертв и ожил; пропадал и нашелся» (Лука, 15:24). Старший сын, вернувшись домой, разгневался и не захотел принять участие в общей радости, упрекнув отца, что он столько лет верою и правдой служил ему, а тот никогда не дал ему и козленка, чтобы он повеселился со своими друзьями. «А когда этот сын твой (т. е. он даже не захотел назвать его братом), растративший имение с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка» (Лука, 15:29–30). Отец же ответил: «Сын мой! ты всегда со мною и все мое твое. А о том надо было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил; пропадал и нашелся» (Лука, 15:31–32).
