Мартин Бубер - Хасидские предания
до сих пор не пришли. Служитель ответил, что все те люди, как
и он, уже шли в Дом Молитвы, но неожиданно были остановле-
ны удивительным рассказчиком. Рассерженный рав вынужден
был читать утреннюю молитву в одиночестве. Затем он приказал
служителю пойти на рыночную площадь и привести к нему
незнакомца. "Уж я задам ему!" - сказал рав.
Тем временем Баал Шем закончил свою историю и пошел на
постоялый двор. Там его застал служитель синагоги и передал
послание. Баал Шем сразу же последовал за ним, на ходу покури-
вая трубку, и в таком виде он предстал перед равом. "Что ты себе
позволяешь! - закричал возмущенный рав. - Ты не даешь
людям совершать молитву!"
"Равви, - сказал спокойно Баал Шем, - тебе не следовало
из-за этого впадать в гнев. Позволь-ка лучше я расскажу и тебе
историю".
"Что ты себе позволяешь!" - хотел снова произнести рав, но
затем он в первый раз взглянул вблизи на этого человека. Но, не
в силах смотреть, сразу же отвел глаза, а слова, которые он уже
собирался сказать, застряли у рава в горле. И Баал Шем начал
рассказывать свою историю, а рав вынужден был слушать ее, как
слушали все другие.
"Как-то я ехал на тройке, - рассказывал Баал Шем. - Один
мой конь был гнедой, другой - пегий, третий - серый. И никто
из них не мог ржать. По дороге я встретил крестьянина, который
подошел ко мне и сказал: "Ослабь вожжи!" Я ослабил вожжи,
и все три коня разом заржали". Рав молчал и не мог произнести
ни слова из-за охватившего его сильного чувства. "Три коня,
- продолжал Баал Шем, - гнедой, пегий и серый, не могли
ржать. Простой крестьянин знал, что нужно делать - ослабить
вожжи; и кони заржали". Рав опустил голову и молчал. "Крестья-
нин дал хороший совет, - сказал Баал Шем. - Ты понял?"
"Я понял, равви", - ответил рав и заплакал. Он все плакал
и плакал, понимая, что до этого момента даже не знал, что
значит по-настоящему плакать.
"Тебе следует воспрянуть духом", - сказал Баал Шем. Рав
поднял глаза, чтобы взглянуть на него, но он уже исчез.
Каждый месяц равви Иаков Иосиф обычно постился по целой
неделе, от субботы до субботы. Поскольку он всегда принимал
пищу в своей комнате, то никто об этом не знал, кроме племян-
ницы, которая готовила ему еду. В месяц после его встречи
с Баал Шемом равви Иаков Иосиф постился как всегда, потому
что не мог и помыслить, чтобы данное ему повеление воспрянуть
духом можно было исполнить без умерщвления плоти. Баал Шем
тем временем был в поездке; неожиданно он почувствовал: если
рав из Цар^грода продолжит делать то, что он делает сейчас, то
тронется умом. И тогда он погнал коней так быстро, что один из
них упал и повредил ногу. Когда Баал Шем вошел в комнату
рава, он сказал: "Мой серый конь повредил ногу, потому что
я торопился сюда. Прекрати делать то, что ты сейчас делаешь,
и прикажи, чтобы тебе принесли поесть". Раву принесли пищу,
и он поел. "Твое занятие, - сказал Баал Шем, - печально
и уныло. Но Божественное Присутствие не нисходит на того, кто
печалится в заповедях; оно нисходит на того, кто в заповедях
радуется".
Месяц спустя рав сидел за книгой в Мезбиже в "Клаусе"*
Баал Шема. Вдруг вошел какой-то человек и стал беседовать
с ним. "Откуда ты?" - спросил незнакомец. "Из Царигрода",
- отвечал рав. "А на что ты живешь?" - "Я рав в своем городе",
- сказал равви Иаков Иосиф. "А что ты делаешь еще? - не
унимался незнакомец. - Достаточно ли у тебя средств, или тебе
постоянно приходится затягивать пояс потуже?" Рав же не хотел
более продолжать этот пустой разговор. "Ты отвлекаешь меня от
моих занятий", - сказал он сердито. "Если ты раздражаешься,
- сказал незнакомец, - то мешаешь Богу устраивать твои
дела". - "Я не понимаю, о чем ты говоришь", - сказал рав.
"Каждый, - произнес незнакомец,- устраивает свои дела на
том месте, на которое его поставил Бог. Но что такое жизнь
в Боге? Сказано: "И ты, святый, утверди свой трон на восхвале-
ниях Израиля". Вот что такое жизнь в Боге! Если встречаются
два иудея и один спрашивает другого, на что он живет, тот
отвечает: "Хвала Богу, я делаю то-то и то-то". И хвала его - это
жизнь в Боге. Но ты, не желающий ни с кем разговаривать, ты,
желающий только учиться, урезывешь свою возможность жить
в Боге". Рав был поражен. Он хотел ответить, но незнакомец
исчез. Тогда рав вернулся к книге, но не смог продолжать свои
занятия. Он закрыл книгу и пошел в комнату к Баал Шему. "Ну,
рав из Царигрода, - сказал тот, увидев его, - Илия наставил
тебя?"
По возвращении домой рав пригласил учеников на третью
трапезу в субботу, как это принято среди хасидим. Некоторые
пришли, но большинство отказалось, ибо сочло, что не смеет
этот шарлатан причислять себя к хасидим! Их недовольство
равом росло все больше и больше, и в конце концов его изгнали
из города. Они не дали ему возможности задержаться в своем
доме хотя бы на день, а поскольку была пятница, то рав вынуж-
ден был проводить субботу в маленьком селении недалеко от
города. Тем временем Баал Шем путешествовал с некоторыми из
своих близких учеников. В ту самую пятницу он был недалеко от
селения, где укрылся рав. "Давайте проведем субботу с равом
Царигрода и порадуем его сердце", - сказал Баал Шем. Так они
и сделали.
Вскоре после этого случая равви Иаков Иосиф стал равом
в городе Рашкове. Он объявил повсюду, что вернет все деньги,
полученные им в качестве пени от кого бы то ни было. Людей же,
когда-либо плативших ему, оказалось множесто, и Иаков Иосиф
в конце концов раздал все деньги, которые у него были. С того
времени он любил повторять: "Мучительны и печальны корни
всех сил зла!"
СЕМЬДЕСЯТ ЯЗЫКОВ
Равви Лейб бен-Сара, тайный цадик*, рассказывал: "Однажды
в субботу я был у Баал Шем Това. Вечером его великие ученики
собрались вместе за третьей трапезой и, ожидая прихода учителя,
стали обсуждать одно место из Талмуда, о котором хотели
спросить Баал Шема. Место это таково: "Пришел Гавриил и нау-
чил Иосифа семидесяти языкам". Они не могли понять этого, ибо
разве любой язык не состоит из бесконечного числа слов? А если
так, то как могла память одного человека запомнить их все за
одну ночь, как сказано в отрывке? Наконец решили, что равви
Гершон из Китова, шурин Баал Шема, непременно попросит его
разъяснить это место.
Когда Баал Шем Тов вошел и сел во главе стола, равви
Гершон задал ему свой вопрос. Баал Шем начал произносить
слова поучения, но они, казалось, не имели никакого отношения
к тому, о чем его спросили, и ученики были не в состоянии
усмотреть в них ответ. И тут неожиданно случилось нечто неви-
данное и неслыханное. Равви Иаков Иосиф вдруг ударил по столу
и воскликнул: "Турецкий!", потом, через некоторое время: "Та-
тарский!", потом опять: "Греческий!", и так он называл язык за
языком. Постепенно его товарищи стали понимать: в словах
учителя, посвященных, казалось, совершенно другим вещам, он
распознал исток и суть каждого языка - а кто научил распозна-
вать исток и суть языка, научил тебя и самому языку".
БИТВА С АМАЛИКОМ
Однажды равви Пинхас из Кореца засомневался в своей вере
в Бога и не смог придумать никакого другого способа помочь
себе, кроме как отправиться к Баал Шему. И тут он услышал, что
сам Баал Шем приехал в Корец. Вне себя от счастья равви
Пинхас помчался на постоялый двор. Там он увидел, что вокруг
Баал Шема собралась группа хасидим и наставник объяснял им
стих, повествующий о том, как Моисей простирал руки в час
битвы с Амаликом. "Порой случается, - говорил Баал Шем,
- что у человека появляется сомнение в собственной вере. Сред-
ство от такой напасти - постоянно молить Бога о том, чтобы
Он усилил веру. Ибо подлинная опасность, которую нес с собой
напавший на Израиль Амалик, состояла в том, что своим успеш-
ным вторжением он мог охладить веру Израиля. Вот почему
Моисей в тот момент учил молить Бога о том, чтобы Он усилил
веру, воздев к Небесам свои руки, ставшие тогда словно сим-
волами истины и веры; и только это и надлежит делать в час
битвы с силами зла". Равви Пинхас слушал эти слова и, слушая,
стал про себя молиться, и во время молитвы он почувствовал,
что его вера укрепилась.
СЛОВА ПРОКЛЯТИЙ
Когда равви Нахум из Чернобыля был еще молодым, он
однажды проводил с Баал Шемом субботу, когда читают боль-
шой отрывок проклятий из Писания*, чтение которого сопровож-
дается упоминанием "Субботы благословенной", чтобы отвра-
тить действие зловещих слов проклятий. В ту субботу равви
