Бхагаван Раджниш (Ошо) - Секрет. Беседы о суфизме
Ученик становится в высшей степени богатым. У него начинают развиваться внутренние чувства: теперь вместо пяти чувств у него их десять. А когда все эти десять чувств приходят в гармонию, возникает нечто невообразимо прекрасное и блаженное. Это и есть Бог.
Хафиз говорит: «Оставь свои хитрости и свои планы, ибо любовь закрывает ворота божественного для сердца любого, кто не потерял себя полностью на Пути Преданности».
Ученик должен потерять себя в мастере – именно это и есть доверие. Тогда вопрос о сомнении не возникает. Сдача абсолютна. Тогда мастер становится вашим внутренним голосом, тогда разделения нет. Вы не думаете в терминах разделения.
Мастер – это Кааба для своих приверженцев. Кааба – название храма Бога в Мекке. Мастер – Кааба для своих учеников, и ученики не отправляются в паломничество к Каабе. Именно поэтому мусульмане, традиционные мусульмане, недолюбливают суфиев.
Рассказывают, что когда великий суфий Джунаид попросил своего ученика Мансура отправиться в паломничество к Каабе, поскольку Мансур создавал проблемы… Всякий раз, когда он входил в состояние экстаза, он, переполняемый радостью, начинал кричать: «Я – Бог!» – а для правоверного мусульманина это святотатство, гордыня.
Джунаид много раз говорил Мансуру, своему ученику: «Прекрати эти крики. Я знаю, что ты Бог, и знаю, что я Бог, и что все – Боги, но прекрати! Не кричи об этом так громко, держи это при себе, потому что люди глупы – они начнут чинить тебе неприятности». Мансур всегда отвечал: «Да, сэр». Но всякий раз, придя в состояние экстаза, он снова кричал: «Ана эль хак! Я – Бог!» Джунаид говорил: «Ты даешь мне обещание, но снова и снова делаешь то же самое». Мансур отвечал: «Что я могу поделать? Тебе обещаю я, но Бог тебе не обещает. И когда я теряю себя, он заявляет о себе! Это не я». И Джунаид это знал, потому он сказал: «Хорошо, но просто чтобы избежать…» Потому что стали расползаться слухи – рассказы, порочащие Мансура, Джунаида и их работу, дошли до короля. И премьер-министр был очень сильно настроен против них… Поэтому Джунаид сказал: «Просто чтобы избежать проблем, отправляйся в паломничество, отправляйся к Каабе». А в те дни паломничество к Каабе занимало годы, нужно было пройти пешком тысячи миль. И Мансур ответил: «Хорошо». Он встал и сказал: «Хорошо, я иду». Джунаид был очень рад. Он сказал: «Я не думал, что ты так легко согласишься».
И знаете, что сделал Мансур? Он просто семь раз обошел вокруг Джунаида, а потом сказал: «Я вернулся! Ты – моя Кааба!»
Для ученика мастер – Кааба. Для ученика мастер – его Бог, его храм.
И он же – кибла для ученика. Кибла – это направление в сторону Мекки, в котором молятся все мусульмане. Когда мусульманин молится, он всегда обращается лицом в сторону Каабы, и это направление называется кибла.
И здесь суфии снова оказываются очень неортодоксальными: они не обращаются лицом в сторону Каабы, они обращаются лицом к мастеру, где бы тот ни находился. Для ученика мастер – это и Кааба, и кибла. Он – и храм, и направление к храму.
Это доверие.
В Хадисе говорится, что Бог сказал Мухаммеду: «Тот, кто будет меня искать, найдет меня. Тот, кто меня найдет, познает меня. Тот, кто меня познает, полюбит меня. Того, кто меня полюбит, я полюблю. Того, кого я полюблю, я убью. За кровь того, кого я убью, я расплачусь. Я сам есть плата за его кровь». Это изречение огромной важности. Бог говорит Мухаммеду: «Того, кого я полюблю, я убью».
Мастер должен убить ученика. Ученик должен позволить мастеру убить себя. Ученик должен радоваться, когда мастер его убивает.
На днях один человек, который пока еще не принял саньясу, спросил: «Говорят: „Если встретишь на Пути Будду, убей его“. Почему же тогда не говорят: „Если встретишь на Пути Ошо, убей его“?» Именно это и следует сделать: если вы встретите на Пути Ошо, убейте его! Но это утверждение было сделано для учеников, а ты еще не ученик. Прежде всего, ты никогда не встретишь меня на Пути. Вопрос о моем убийстве не возникнет. Я могу встретиться тебе на Пути лишь в том случае, если сначала ты позволишь мне убить тебя.
Таков смысл ученичества: сначала мастер убивает ученика – это начало путешествия – и затем, в конце, ученик убивает мастера – это финал. В этом случае и мастер, и ученик исчезают. Остается лишь Бог.
Это наполненное огромным смыслом утверждение мастеров дзен: «Если встретишь на Пути Будду, убей его», является последним шагом путешествия, и поэтому тот, кто задал этот вопрос, совершенно его не понял. Да, вы должны будете убить меня, но вы встретите меня только в том случае, если прежде позволите мне убить вас. Это предварительное условие. Я не буду попадаться на Пути кому угодно – Тому, Гарри или Дику – нет. Я появлюсь на пути, только если вы позволите мне вас уничтожить. И тогда, конечно, нужно убить мастера. Все начинается со смерти ученика и заканчивается смертью мастера. Тогда разделение исчезает: нет ни ученика, ни мастера. Тогда остается лишь чистая энергия. Эта чистая энергия есть Бог.
Ученик должен оказаться в состоянии, которое суфии называют «таверной гибели», харабат.
Рассказывают, что Баязид из Бистуна пребывал в этом состоянии, когда кто-то постучал к нему в дверь. Баязид спросил: «Кто тебе нужен?» Пришедший ответил, что ищет Баязида из Бистуна. «Ах! – сказал Баязид. – Вот уже несколько лет у меня нет о нем никаких известий».
В тот момент, когда человек становится учеником, он выбирает самоубийство. Он выбирает уничтожение себя, потому что он узнал, что быть означает быть в страдании, быть означает быть в аду. Теперь он хочет научиться не быть.
Суфизм приводит к этому состоянию – состоянию не-бытия, к потере «я» и исчезновению в возлюбленном. Как сказал Ходжа Абдулла Ансари: «О, Боже! Для всех не-бытие – это горе, а для меня – благословение». Таким образом, каждый, кто ступает на путь суфизма для того, чтобы достичь духовного состояния или высокого сознания, совершает свой первый шаг неправильно. Подлинный суфий – это тот, кто идет по пути, чтобы не быть. Гностик, ареф, джняна-йог, погружается внутрь себя, в то время как суфий уходит от себя. Гностик говорит: «Познай самого себя, и ты познаешь Бога». Суфий, прем-йог, бхакта, говорит: «Избавься от самого себя, и ты станешь свободным». Цель суфия – не самопознание, а растворение «я». Цель суфия – не самореализация, а уничтожение «я», фана. И первый урок должен быть выучен вместе с мастером.
Находиться в состоянии не-бытия в присутствии мастера называется адаб. Адаб – это суфийское слово, оно означает искусство находиться в присутствии мастера. Буквально оно означает «этикет», но это не только этикет. Это искусство быть в присутствии мастера – а именно, как быть и вместе с тем отсутствовать, как быть так, как будто вас нет.
Есть история об ученике, который однажды находился в присутствии своего мастера, великого Джунаида. Он стоял перед ним с полным уважением и почтением, как человек, молящийся Богу. Мастер сказал: «Ты стоишь великолепно, но было бы лучше, если бы тебя вообще не было». Это и есть адаб – находиться в присутствии мастера как отсутствие, так чтобы его присутствие могло наполнить все уголки и закоулки вашего существа. Не оказывать ему никакого сопротивления – вот что такое адаб; не окружать себя никакой броней, не защищаться – вот что такое адаб.
А мы все время делаем именно это: мы постоянно защищаемся. И во внешнем мире это вполне оправданно: вам приходится защищаться. Там идет постоянная борьба за выживание, и вам нужно носить доспехи, иначе вас будут эксплуатировать – люди будут пользоваться вашей уязвимостью, вашей открытостью. Так что, вступая в отношения в окружающем мире, вы должны сохранять некоторое качество сопротивления, вам приходится быть начеку, и это правильно.
Но если то же самое отношение и ту же самую манеру вы сохраняете, когда находитесь с мастером, то ваше пребывание с мастером просто бессмысленно. Здесь вы должны отказаться от всех своих защитных структур и стратегий. Вы должны открыть свои окна и двери, так чтобы мастер мог вливаться в вас подобно свету, ветерку, дождю, так чтобы мастер мог свободно проникать в вас без всякого сопротивления с вашей стороны. Вы должны стать самой восприимчивостью, вы должны стать женственными. Это адаб.
И доверие является основой адаба.
А теперь эта прекрасная история.
Рассказывают, что некий человек пришел на собрание к мастеру Баки-Билла в Дели и сказал:
– Я читал знаменитые стихи мастера Хафиза: «Если твой учитель приказывает тебе замарать молельный коврик вином, повинуйся ему», и у меня возникло затруднение.
В мире суфиев сатсанг называется собранием мастера, дарбаром – «двором мастера», потому что мастер является царем для его учеников. Да и кто, в сущности, еще может быть царем? Все прочие цари – просто жалкие нищие по сравнению с царствованием мастера. Его царство – это царство Божье. Он подлинно богат. Он может жить как нищий или как король – это не имеет значения – но он богат, и только он богат. Суфии правы, называя его собрание «двором», дарбаром.
