Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти
Возможно, для него действительно не было никакого конфликта между ними двумя. Если ты себя никак не позиционируешь, то какой может быть конфликт с кем-то? Ещё ему нравилась строчка, в которой Джидду Кришнамурти говорил: «Подход Юджи, если о таковом можно говорить, был бы для вас очень опасен».
Слова выражали почтительное отношение к его методу. То, что осталось в голове Юджи после «катастрофы», скакало в пустоте всю оставшуюся часть его жизни. Не думаю, что это хоть как-то его волновало.
Мы отправились в калифорнийский город Броули — эдакую сладко-солёную местность между озером Солтон и Шоколадными горами. По пути нам попался курорт «Бомбей-Бич», странно и одиноко торчавший на высохших берегах озера. По поверхности земли шли огромные трещины, и отбрасываемый озером серебристый свет создавал жутковатую нереальную мерцающую атмосферу. Мы продолжали ехать до тех пор, пока не оказались на 86 футов ниже уровня моря. Проезжая через какой-то полуразрушенный город, мы почувствовали ужасный гнилостный запах: источником его была расположенная у дороги ферма интенсивного производства крупного рогатого скота — кошмарный образец промышленной эффективности.
К моменту, когда мы добрались до города, в машине повисло напряжение. Йогиня едва сдерживалась. В салоне была невыносимая жара, и она попросила водителя уменьшить обогрев, на что тот ей ответил, что она может выйти, если её что-то не устраивает. Мы стояли за зданием на Мэйн-стрит, и она плакала. А я потерял абсолютно новый сотовый телефон, который одолжил мне Сидд. Этот телефон ему подарила Кара, и он сегодня впервые начал им пользоваться. Отчаяние хотелось чем-то заесть, и ноги сами привели нас к ресторанчику «Метро» за углом автозаправки. Оставшуюся часть дня обед угрожающе бурлил в наших животах.
Но это было ещё не всё.
Вернувшись в гостиную, Юджи рассеянно постучал себя по голове. Череп отозвался гулким звуком.
— Как будто дерево!
— Иди сюда! — сказал он Преподобному.
Рэй подошёл и мягко похлопал по голове, смущаясь, словно дотрагивался до головы младенца.
— Нет. Сильнее! Он не мог.
— Оно как дерево!
Возникла пауза. Потом он спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Почему?
— J’ en say pas, — как обычно, ответил Рэй, когда не знал, что сказать.
— Давайте смотреть «Дерьмо». Это лучше того дерьма, что происходит вокруг.
Прошлым летом кто-то привёз видеокассету с записью телешоу под названием «Дерьмо», которое показывали по кабельному телевидению. Передача рассказывала о тёмных сторонах популярных религий, политических кумиров и шоу-звёзд. В одном из эпизодов говорилось о Матери Терезе, Махатме Ганди и Далай-Ламе. Ганди спал с юными девственницами и обсуждал с ними своих врагов; в Колорадо, при финансовой поддержке ЦРУ, Далай-Лама содержал учебные лагеря по подготовке тибетских монахов к проведению террористических акций. Мать Тереза принимала деньги от самых разных диктаторов и богатых коррупционеров, чтобы руководить своими женскими монастырями. По словам гостей программы, передаваемые средства предназначались для лепрозориев в Калькутте, но Мать Тереза направляла их на увеличение армии своих монашек. Одна из бывших монахинь, в негодовании покинувших монастырь, рассказывала, что родственникам больных проказой не разрешалось навещать своих членов семьи, вынужденных жить в унизительных и антисанитарных условиях: Мать Тереза объясняла это тем, что «христианство показывает силу страдания» и доводила эти страдания до садизма.
Юджи был доволен. Он постоянно клеймил этих троих, и новая информация была очень кстати. В программе также обсуждались сексуальные наклонности Майкла Джексона, но тут Юджи был категоричен, заявив, что этого парня нужно оставить в покое: сначала за приставание к мальчикам нужно наказать католических священников, а потом уж предъявлять претензии к кому-либо.
После этого мы смотрели специальный выпуск с Биллом Маром. Мар был единственным общественным деятелем, открыто выступившим против администрации после событий 11 сентября. В своём шоу Мар процитировал известную песню Криса Кристофферсона: «Свобода — это всего лишь ещё одно слово, означающее, что терять нечего». Я слышал, как Юджи тихо сказал: «Именно».
Прежде чем покинуть Калифорнию, он снова потащил нас в Броули. На этот раз путешествие оказалось лёгким. Кто-то сфотографировал нас вдвоём перед городским театром, под названием города, совпадавшим с моей фамилией. И мне и ему было радостно. Он взял меня за руку и потянул по улице. Остановив какого-то дедушку, показал на меня: «В честь этого ублюдка назвали ваш город». Чарли оказался милым старичком с дружелюбным лицом. «Что ж, рад познакомиться», — сказал он, улыбаясь столь необычному представлению. Я спросил, знает ли он какое-нибудь хорошее местечко, где можно было бы купить сэндвичи, и он показал на христианское заведение под названием «Скала» через дорогу. Впервые за долгое время наша банда получала удовольствие от совместной еды. Это был редкий момент гармонии. А я был счастлив от того, что фамилия моей семьи помогла этому.
По возвращении в Нью-Йорк меня ждал новенький паспорт. Сидя напротив него в его номере в отеле, я заказал билет в Индию — всё равно деваться мне больше было некуда.
Он предупредил меня: «Если ты поедешь в Индию, ноги моей не будет на этой грязной земле!» Его слова всколыхнули во мне дремавшую паранойю. Они собирались в Европу на несколько недель, а я себе этого позволить не мог и потому отправлялся в Бангалор, чтобы подождать его там и проверить его обещание.
ГЛАВА 51
«Почему вы беспокоитесь о тех парнях? Они мертвы. Их следует бросить в реку».
Как приятно было самому решать, куда идти и что делать. Несколько недель я провёл в Бангалоре, посещая разные места вместе со своими новыми друзьями.
Он приземлился рано утром 15 февраля 2006 года. Маджор, Чандрасекар и Сугуна пошли встречать его в здании аэропорта, ещё несколько человек остались снаружи. Он вышел в зону для встречающих и ждал, пока остальные подтянутся со своим багажом. Мы спросили, не хотел бы он присесть или пойти в машину, он ответил: «Зачем? К чему такая спешка!»
Стоя рядом с нами, он ждал и, изображая старика, шутил со мной, легко и беззаботно болтал с другими. Я был поражён его внимательностью и заботой. Приятные манеры и соблюдение правил хорошего тона отличали его всегда.
В Бангалоре полным ходом шла подготовка к празднованию пятидесятилетия известного гуру. Тысячи людей стекались сюда со всего мира, волонтёры за столами, специально установленными в аэропорту, приветствовали прибывающих гостей. Конечно же, самого гуру нигде видно не было. А здесь, в толпе, находился настоящий Маккой — человек, являвший собой самую суть того, что воспевали величайшие индийские поэты. При мысли об этом меня захлестнули эмоции.
Когда он приехал, маленький дом был заполнен людьми. Чандрасекар ходил вдоль стен комнаты, отвечая на телефонные звонки и периодически исчезая в своём кабинете. Я редко видел его на диване рядом с Юджи. На этот раз визит проходил более мягко. Уменьшившееся количество людей компенсировал громкий выразительный голос Юджи по любому поводу. Его последней находкой была книга интернет-издательства под названием «Разоблачение гуру». Духовные легенды XIX и XX столетий разоблачались и обвинялись в различных правдоподобных и не слишком правдоподобных сексуальных извращениях, отклонениях и скандалах. Для Юджи это была манна небесная. Он зачитывал списки их проступков. «Не то чтобы я был против них! Не поймите меня неправильно!» Маджор со скрещёнными ногами сидел у ног Юджи, положив голову на журнальный столик. Во взгляде его читалось одновременно принятие и отрицание.
— Что, сэр? Что происходит? — желая поддеть Маджора, спросил Юджи, зачитывая чертовски раздутую историю о чересчур ласковом обращении Рамакришны с Вивеканандой. Он не собирался отставать от него:
— Что, сэр? Здесь говорится, что он игрался с пен-н-нис-с-сом Вивекананды!
Вивекананда, пожалуй, был самым почитаемым духовным и политическим героем Индии, поэтому Юджи с особенным энтузиазмом читал о том, как «он посещал все бордели Индии, этот ублюдок!». Маджор только качал головой: «Да, сэр!» Он говорил это, не столько потакая Юджи, сколько смеясь над абсурдностью самого метода ведения беседы. После предыдущего визита людей мало беспокоили эти безумные новые обвинения. В 11 часов Сугуна подала нам кофе и сладости. Её дочь ожидала ребёнка и большую часть времени в течение этого визита она проводила в её новом доме.
В этот раз он чаще выбирался на прогулку под предлогом визита к молодой женщине, родившей ребёнка преждевременно. Он ответил отказом на её просьбу принести ребёнка к нему или прийти без него. Вместо этого он сам ходил к ней. Каждый раз, завидев его на пороге, она лила слёзы радости. Он предсказал, что когда-нибудь ребёнок будет великим музыкантом.
