Луи Клод де Сен-Мартен - О заблуждениях и истине
Вот почему Правосудие человеческое столь слабо и столь много недостаточно; ибо иногда власть его ничтожна, как то в самоубийстве и в преступлениях, скрытых от него; иногда она действует с нарушением соразмерности, которую должно бы везде наблюдать, как то бывает во всех телесных наказаниях, определяемых им за беззакония, устремленные не на лица, но токмо на владения.
Когда же оно кажется будто и наблюдает сию соразмерность и показывает с сей стороны некоторое просвещение, и тогда еще бывает весьма недостаточно в том, что весьма малое число имеет наказаний во всяком чине вещей, а преступления во всех их бесчисленны и всегда различны.
Вот для чего также уголовные Законы писанные суть величайший недостаток государств; потому что сии Законы мертвы и остаются всегда одинаковы, а преступление возрастает и обновляется ежеминутно. Равновесное воздаяние совсем почти из них исключено, да и действительно никогда почти не могут они выполнить по-человечески всех условий оного, и потому, что не ведают всех обстоятельств преступлений, или и потому, что хотя и знают их, но недовольно обильны сами в себе, чтобы производить всегда истинное врачевание столь многих и разных зол.
Что ж такое уголовные Уложения, ежели не находим в них сего равновесного воздаяния, которое есть единый правдивый Закон наказания, единый, который надежно может учреждать стопы человека, и который следовательно, поелику не мог произойти от человека, Есть необходимо творение руки мощной, коея разум знает размерять наказания, и распространять, или стеснять, смотря по надобности?
О пытках
Не остановлюсь я над сим варварским обычаем, по которому Народы не довольно что обвиняют человека слепо, но делают над ним пытки, чтобы вымучить из него Истину. Сие более всего возвещает немощь и слепоту Законодателя; ибо если бы пользовался он истинными своими правами, не имел бы нужды в сих ложных и жестоких средствах к учреждению судов своих; понеже тот же свет, который вручил бы ему власть судить подобного себе и исполнять свои приговоры и отрыл бы ему свойство должных наказаний, не допустил бы его заблуждать и в рассуждении рода преступлений и в рассуждении имен преступников и сообщников.
Слепота законодателей
Но еще явственнее оказывается бессилие и слепота Законодателей в том, что определяют они смертные казни преступлениям, падающим токмо на чувственное и временное; а вокруг их содеваются иные беззакония, касающиеся вещей гораздо гораздо важнейших, и всегда закрыты остаются от их взора. Я говорю здесь о тех юродливых мнениях творящих человека существом материи; о тех развратных и пагубных учениях, которые отнимают у него даже чувствование стройности и блаженства; словом, о тех заразительных Системах, которые, распространяя гнилость свою даже в его собственное семя, умерщвляют оное, или делают совершенною заразою, и по мнению которых Государь царствует над подлыми машинами, или над разбойниками.
О ложных приговорах
Довольно сего о недостаточестве Правоправления; заключим сие, напомянув повелителям и судиям, сколь многим подвергаются они неправдам, когда действуют по неизвестному и не удостоверяясь о законности своих поступков.
Первое из сих неудобств есть то, что они подвергаются опасности осудить невинного. Зло, из сего проистекающее, не может никак оценено было от человека; понеже оно большею частию зависит от вреда, больше, или меньше важного, терпимого осужденным, относительно к тем плодам, которые бы мог он получить от разумных своих способностей, когда бы оставался долее на земле; и относительного к тому унылому чувствованию, которое должна в нем произвести казнь поносная, жестокая и неожидаемая. Как может судия оценить все пространство всех сих зол, ежели не будет иметь некогда горького чувствования своей безрассудности и заблуждения? И как же может удовлетворить Правосудию, ежели не подвергнется строгому его наказанию?
Второе неудобство состоит в том, что определяется преступнику не то наказание, какое принадлежит его преступлению. В сем случае смотри, какую цепь зол уготовляет безрассудный судия и своей жертве, и себе самому:
Во-первых, определяемая оная казнь ни мало не освобождает виноватого от той казни, которую назначило истинное Правосудие. Но то еще злее, через сие она учиняется паче неизбежною; ибо без сего скоропостижного осуждения может быть истинное Правосудие оставило бы виноватому время на очищение своей погрешности раскаянием; и сколь оно ни строго, может быть все наказание свое положило бы в едином раскаянии.
Во-вторых, когда легкомысленный и слепой Приговор человека отнимает у преступника время раскаяния; то жестокость казни отнимает у него силы и доводит его к тому, что он в отчаянии теряет драгоценную жизнь, коея употреблением правильным и пожертвованием благовременным могли бы загладиться все его преступления: тако возлагается на него вместо одного два наказания, из коих первое не токмо не загладит ничего, но может, напротив, привести его к умножению неправд и учинить второе неизбежным.
И так ежели Судия захочет рассмотреть прилежнее самого себя, то не может не вменить себе в неправду первого наказания, которое от насильственного убийства разнствует только наружным видом; потом должен он принять также на себя и все пагубные следствия, происшедшие от его дерзости и несправедливости, как мы сие показали. Да помыслит же он теперь о себе и да рассмотрит, можно ли ему быть мирну с самим собою.
Права истинных Государей
Оставим сии ужасные позорища, и потщимся паче всеми силами привести Владык земных и Судей к познанию истинного их Закона и ко упованию на тот свет, который определен быть путеводительным светилом человека; удостоверим их, что если они чисты, то гораздо лучше наведут трепет на злодеев своим присутствием и своим именем, нежели виселицами и эшафотами; удостоверим их, что сие есть единственный способ разгнать всю сию мглу, В которой, как мы видели, сокрыты происхождение Владычества их, причины рождения Общежительств политических и Законы Правления гражданского и уголовного их держав; побудим их взирать непрестанно на то Начало, которое представлено им, яко единственный Путеводитель их поступок и единственное мерило власти их.
О лечении болезней
Дабы увеличить понятие, какое о нем Государи должны иметь, Покажем им теперь, что сие же самое Начало, от коего долженствуют они ожидать толиких вспоможений, может такожде сообщить им тот могущественный дар, который вместил я в число преимуществ их, сие есть исцелять болезни.
Когда сия Причина всеобщая временна, поставленная управлять человеком и всеми Существами, живущими во времени, есть действующая купно и разумная; то нет сомнений, что она все части наук и познания объемлет; а сие довольно уже показывает, чего должен надеяться от нее тот, кто управляем ею.
И так не впадаем в заблуждение, когда скажем, что Государь, ежели будет предводительствуем сим светом, познает истинные Начала Тел, или три главные Стихии, о которых рассуждали мы в Начале сей книги; что будет уметь различать меру действия их, оказывающегося в разных Телах по возрасту, полу, климату и по другим естественным отношениям; что будет понимать особенное каждой Стихии свойство, равно как и долженствующее всегда царствовать между ими взаимное отношение; и что, когда оное расстроено, или истреблено будет, когда стихийные Начала устремятся преодолевать друг друга, или разделяться между собою; то тотчас и без ошибки увидит средство к восстановлению порядка.
И сего ради врачебная наука заключаться должна в сем простом, единственном, а следовательно и всеобщем правиле: собирать, что разделено, и разделять, что собрано. Но коликим беспорядкам и коликим осквернениям сие почерпнутое в самой природе вещей правило подверглось, преходя чрез руки людей! Ибо малейшая степень разнствия в употребляемых ими средствах и в действии лекарств производит следствия совсем противные, нежели каких они ожидают; потому что смешение сих главных Начал, которые числом суть только три, изменяется и разнствует столь многообразно, что не возможно никак обыкновенным глазам следовать за всеми их переменами, и потому, что в таковых составах одно Начало часто получает отменные свойства, соответственно роду устремляющегося на него отражательного действия.
Три Стихии, три болезни
Ибо хотя известно, что огонь везде разлиян, как и прочие две Стихии; однако и то ведаем, что внутренний огонь творит, вышний дает плодоносие, а нижний пожирает. То же можем сказать и о солях: внутренняя возбуждает закисание, вышняя сохраняет, а нижняя съедает. Самый Меркурий, хотя всеобщее свойство его есть занимать среднее место между обоими упомянутыми сражающимися Началами и их примирять, однако самый Меркурий, говорю, в премногих случаях, собрав их вкупе и заключа во едином круге, учиняется виновником величайших неустройств стихийных, и купно представляет образ всеобщего неустройства.
