Бхагаван Раджниш (Ошо) - Великий секрет. Беседы по песням Кабира
Мастер тоже испытает определенную горечь, он тоже будет ощущать вкус прокисшего молока. Он будет ломать, разбивать вас, он полностью трансформирует химические процессы внутри вас, и вы, возможно, тоже почувствуете горечь, тоже почувствуете привкус прокисшего.
Если вы просто ждете, вы теряете возможность: вы превратитесь в скисшее молоко. А из скисшего молока сделать творог очень сложно – нет рецепта, позволяющего это сделать. Понадобится новое рождение, понадобится новое молоко. И тогда все сначала: снова ожидание полной ложки творога. Но если вы смешаетесь с творогом до того, как прокиснете, тогда в вас произойдет трансформация. Мастер подобен творогу.
Кабир говорит:
Скрытый в свете, спящий в свете, отдыхающий в свете.
И затем:
Кабир говорит: «Слушай, брат садху,
Настоящий мастер – это разлитый повсюду свет».
И последняя сутра:
«Назвать его тяжелым я бы не решился.
Назвать его легким будет ложью.
Что я могу сказать о Рам?
Эти глаза никогда его не видели».
Здесь Кабир говорит нечто уникальное. Когда все сознание человека наполняется светом, когда вся его жизнь превращается в этот свет, когда свет становится виден повсюду, происходит очень странное явление – человек не может описать то, что видит. Ему даже трудно сказать, что он что-то видит, – даже такого количества эго не остается. Наблюдатель и наблюдаемое стали настолько едиными, настолько связанными друг с другом, что всякая дистанция исчезла. А когда дистанции нет, глаза не способны видеть. Вот почему Кабир говорит:
Назвать его тяжелым я бы не решился.
Назвать его легким будет ложью.
Вы спрашиваете меня, что есть бог. Я не решусь сказать, что он тяжелый. Я не решусь сказать это потому, что вы поймете меня неправильно. Вы поймете меня неправильно, потому что он присутствует также и в самом мельчайшем, в самом незначительном. И, услышав, что я говорю о нем как о тяжелом, вы решите, что он может находиться только в Гималаях, но никогда – в маленькой песчинке. Вы решите, что он присутствует только в святых и отсутствует в грешниках, что он всегда только в небе и никогда – на земле. Кабир говорит:
Назвать его тяжелым я бы не решился.
Все просветленные люди избегают говорить с вами, избегают вам что-нибудь объяснять. Раньше они делали это без труда, но, достигнув истины, они стараются не говорить о боге с невежественными людьми – есть опасность, что вы поймете их неправильно. Если я скажу, что бог скромен, я тоже вам солгу, – потому что он не скромен, он не легок. Бог тяжел – о нем нельзя сказать, что он ничтожен. И все же я боюсь утверждать, что он тяжел, потому что он скрыт также и в малом. Он подобен Гималаям, но при этом присутствует даже в атоме. Он скрывается во всей своей беспредельности даже в слабом, едва уловимом вздохе. Существует большая трудность в том, чтобы описать его. Во всей своей полноте и целостности он скрывается даже в грешнике.
Что я могу сказать о Рам?
Эти глаза никогда его не видели.
Это предельное состояние просветленного человека; это момент, когда все его переживания оказываются бесполезными. Бог за пределами всех описаний, за пределами видения, и, хотя он вездесущ и находится повсюду, нет глаз, способных его увидеть. Все глаза поглощены его глазами; весь свет растворен в более великом свете.
Суфийские факиры говорят, что глаза – также неотъемлемая часть света, солнца. Они говорят: существуют глаза, которые способны видеть солнце, – подобное видит и узнает себе подобное. И еще они говорят, что, когда проявляется великий божественный свет, ваши глаза поглощаются им так же, как лед растворяется в воде. Когда глаза поглощаются и тот, кто за ними скрывается, тоже поглощается, это момент, о котором Кабир говорит:
Что я могу сказать о Рам?
Эти глаза никогда его не видели.
До тех пор, пока присутствует «я», бога нет. А когда бог проявляется, тогда нет «я», «я» теряется. Вместе с исчезновением эго, с исчезновением «я», глаза также исчезают. В английском языке для слова «глаз» и слова «я» используется один и тот же звук[10]. Они пишутся по-разному, но создается впечатление, что тот, кто создавал эти слова, сделал это намеренно, потому что оба слова произносятся одинаково. Между ними существует глубокая взаимосвязь. Когда теряется «я», глаза тоже пропадают, а когда исчезают глаза, теряется «я». Вот почему слепые люди вызывают такое сочувствие. Мы не настолько сочувствуем немым, глухим или хромым, насколько сочувствуем слепым. Мы не сочувствуем так даже мертвым. У человека, у которого нет глаз, нет ничего; в сущности, он лишен всего.
Восемьдесят процентов эго создано с помощью глаз. Глаза в первую очередь ответственны за наличие эго, и поэтому, когда исчезает эго, глаза тоже исчезают.
Что я могу сказать о Рам?
Эти глаза никогда его не видели.
«Поэтому, – говорит Кабир, – все, что я скажу о нем, будет неправильным».
История любви невыразима.
Ни строчки нельзя рассказать.
Немой ест конфеты —
Он наслаждается… И улыбается.
Глава 7
Войди в свой храм
Садху, поразмышляйте над этим:
Севшие в лодку переворачиваются посередине реки;
Беспомощные добираются до противоположного берега.
Проникни в город обратным путем,
Иначе на главной дороге ты будешь ограблен.
Все связаны одной веревкой —
И тот, кто в рабстве, и тот, кто свободен.
Войди в свой храм и промокни насквозь;
Оставшись снаружи, ты будешь сухим.
Отрубивший свою голову обретает вечную радость.
Неотрубленная голова продолжает страдать.
Весь мир смотрит и не видит,
Глаза остаются слепыми.
Кабир говорит: «Я понял это,
Наблюдая за судьбами мира».
Быть противоположным тому, что вы есть сейчас, – в этом и заключается путь. Вы достигнете, если будете двигаться в противоположную сторону. Потоки Ганга текут к океану, а Ганготри, исток Ганга, остается далеко позади. И по мере того как Ганг устремляется дальше, Ганготри будет все больше и больше отдаляться. Двигаясь в сторону океана, невозможно достичь Ганготри. Чтобы попасть к своему истоку, Гангу нужно повернуть назад. Когда потоки вашего сознания потекут в противоположном направлении, потекут в сторону Ганготри, вы сможете достичь истока. Тот, кого вы потеряли, находится у этого истока. Он не впереди вас – вы оставили его где-то позади. Вникните в это глубже. Эта сутра Кабира обращает наше внимание именно на этот факт.
Кабир говорит, что самым важным знанием для садху, для искателя, является понимание следующего: тот, кого вы ищете, остался позади. Когда-то он был частью вас, но сейчас вы потеряли его. Когда-то вы являлись огромным празднованием существования, когда-то вы были воплощением невинности. Вы были рождены садху, безгрешным существом. Каждый рождается садху. Садхута, безгрешность, есть сама природа человека. Ваша не-безгрешность была вами выработана, вы ей научились. Благодаря изворотливости своего ума вы превратились в не-садху, в не-безгрешного.
В своей невинности, когда вы только родились, вы были садху. Все новорожденные дети – великие садху, но постепенно они начинают отравляться ядом сансары, ядом этого мира: образованием, информацией, впечатлениями и идеями, которые отрезают их от их истинной природы. Ребенка отрезают от его собственного центра, и затем всю жизнь он его ищет. Но он ищет его по правилам и в соответствии с традициями этого общества – и в этом вся проблема. Вы следуете этим традициям и все больше и больше удаляетесь от экстаза, к которому стремитесь. Следуя правилам, которые и есть причина вашего падения, вы продолжаете уходить от него все дальше и дальше.
Общество превратилось в вашего гуру, и вы абсолютно перестали слушать то, что говорит вам собственная совесть. Общество сформировало внутри вас ложную совесть. Каждый раз, когда вы хотите что-то украсть или совершить какой-то другой проступок, кто-то внутри вас говорит, чтобы вы этого не делали. Но этот кто-то, эта совесть – насаждение общества, это не ваш внутренний голос. Общество учит, что хорошо, а что плохо, и поэтому в разных странах, в разных обществах существуют разные нормы совести. Если бы эта совесть была дана богом и общество на нее никак не влияло, тогда на протяжении веков по всему миру она говорила бы об одном и том же. Ее голос был бы вечным, неизменным.
Если вам захочется кого-то убить, ваша совесть – подарок и обман этого общества – скажет вам, что вы не должны убивать. Но представьте, что вы стали судьей. Теперь та же самая совесть не скажет вам: «Ты не должен никого приговаривать к смертной казни». Вы пошлете сотни людей на виселицу и не испытаете при этом никаких угрызений совести. Или та же самая совесть отправит вас на войну. Только вчера эта данная обществом совесть говорила, что убивать – это грех: даже убив муравья, вы ощущали чувство вины, но сегодня, на поле сражения, вы будете самозабвенно и отчаянно убивать других. И эта данная обществом совесть будет заявлять, что вы выполняете долг, что вы делаете великое дело, что вы великий герой. Чтобы почтить вашу память, на ваших похоронах соберутся толпы людей, и ваше имя запишут в анналы истории, оно станет бессмертным.
