Луи Клод де Сен-Мартен - О заблуждениях и истине
Да не приведут мне в пример привязанность скотов к своим ли подобным, или к человеку; мы говорим здесь о естественном токмо течении и побуждениях существ; а все, какие могут быть представлены, примеры суть конечно плод навыка, который, как инде мы сказали, может приличествовать и находиться в скоте, как в существе чувственном.
Равно не могут здесь приведены быть в довод те сонмищи Животных, которые живут и странствуют вместе на земле, или в воде, или в воздухе; их совокупляет частная каждого нужда чувственная; но истинной привязанности друг к другу столь мало в них, что одно из них может погибнуть и отстать, а прочие того и не приметят.
И так из примечаний сих о первых летах нашего вещественного бытия видим, что человек не с тем рожден, чтобы жить отделенну от прочих. Видим, Что, когда и телесная его зависимость исполнилась, остается он еще привязан несравненно крепчайшим узлом, понеже оный относится к его собственному существу; видим, говорю, что ради нужд, неотлучных от настоящего его состояния, будет он всегда искать сообщества подобных себе; и ежели б они никогда не обманывали его, или ежели сам уже не развратился, не подумал бы удаляться от них, хотя телу его и не нужна уже помощь их.
Следственно, Суетно искан был источник общественности в единых чувственных нуждах и в сем сильном средстве, которым Натура привлекает человека к Существам своего рода ради произведения их; ибо, поелику в сем подобен он скоту, а скот не живет в общественном состоянии: то единое сие средство было бы недостаточно к установлению человеческого общества. Для сего я и говорю токмо о способностях его тех токмо, которыми он отличается, и котроые побуждают его иметь с подобными своими сообщение нравственных дел, откуда надлежит проистекать всякому праведному составлению общества.
Когда в совершеннейшем возрасте человека разумные способности начинают возвышать его над всем видимым, и когда узрит он некоторую светлость в темноте, объемлющей нас; тогда для него рождается новый порядок вещей; не токмо все тогда требует его участвования, но еще сколько сие участие долженствует возрастать для тех, которые дали ему вкусить счастие быть человеком, Равно как и для тех, котроым он в свое время может дать вкусить оное?
Чем далее шествует он в попроище жизни, тем более общественный сей союз укрепляется распространением намерений его и мыслей; наконец при приближении старости, когда силы его начнут изменяться, он вступает телом в прежнее немощное состояние, которое было спутником младенчества его, вторично учиняется предметом сожаления других человеков, и возращается паки в зависимость, пока общий всем телам Закон исполнится и над его телом, и скончает течение его. Каких более требовать доводов, что человек не назначен проводить жизнь один и без всякого общественного союза?
Как то и видим, что в сем простом естественном обществе есть всегда существа, Которые дают, а другие, которые получают; что всегда тут есть начальство и зависимость, то есть истинный образец того, каково должно быть политическое общество.
Источник политических заблуждений
Сего-то не рассмотрели те, которые, рассуждая о сих вещах, утверждали, что состояние общественное противно Натуре, и не нашед средства оправдать сие Общество, Ниже согласить его с первоначальными положениями Права естественного, решились послать его во изгнание.
Что касается до нас, которые чувствуем нужду союза и взаимного сношения между людьми, то не приведут нас в сомнительство ложные и неправедные некоторые узы, совокуплявшие их часто в общественное Тело; мы весьма уверены, что человеки не родились бы, каковы они теперь, с сими взаимными нуждами и с сими способностями, обещающими им толикие преимуещства, Если бы не было законных средств привести их в силу и получить от них все возможные плоды.
Но как употребление сих средств может только иметь место во взаимном сообщении неразедльных; а сие сообщение, в рассуждении теперешнего состояния человека, подвержено бесчисленным неудобствам; то не будем мы отметать для сего политических Тел, но покажем только твердейшее основание, нежели какое дано им было до сего дня, и начальные правила, более удовлетворяющие.
Но теперь уже должно увидеть, что источник мрачности, в которой запутались Политики в рассуждении сей материи, есть тот же, который затмевает до ныне понятия у Примечателей Натуры; они, подобно как и сии, смешали Начало с его одеждою, силу условную человека с его истинною силою, и от того все затмили и обезобразили.
О первом владычестве Человека
Сверх сего мы видели, сколь бесплодны были все сии примечания над Натурою, которыми хотели отлучить ее от Причины действующей и разумной, коея содействие и власть необходимо нужны, как то и доказано.
Следственно узнаем, что и Политиков шествие, будучи подобно оным, должно быть равным образом бесплодно; они искали начальных оснований Правительств в человеке отделенном, и не лучше нашли оные, как и Примечатели не нашли в Веществе источника его произведений и всех его содействий.
Как не можно представить себе круга без центра, так и никакая из сих Наук не может стоять без своей подпоры; и для того все сии системы не могут держаться о себе, и падают не по иной какой причине, как ради собственной слабости.
Ежели человек по первому своему происхождению назначен был начальствовать и повелевать, как мы сие довольно ясно утвердили; то какое же понятие должны мы себе сделать о его Владычестве в сем первобытном его состоянии, и над какими Существами вручим ему власть? Над равными ли ему? Но во всем, что существует, и что можем себе представить, нигде не видится знака такового Закона: напротив того все нам сказывает, что власть оказываема быть может токмо над нижними Существами, и что самое слово власть необходимо подает идею о превосходстве.
И так, не входя в дальние исследования, на какие Существа простирались тогда права человека, довольно признать, что не могли они простираться на подобных ему. Если бы человек остался в первобытном его состоянии, то без сомнения никогда бы он не владычествовал над человеками, и политическое Общество никогда б для него не существовало; ибо не было б тогда для него уз чувственных, ниже умственного недостатка; единственная цель его была бы действовать с полною силою своими способностями, а не трудиться, как то ныне делает в восстановлении оных.
Когда человек ниспал из сей славы, и осужден стал к несчастному нынешнему состоянию, то прежние права его не уничтожены, но только удержаны стали, и ему оставлена возможность трудиться и доходить собственным старанием до того, чтоб возвратить им прежнюю силу.
Следовательно, мог бы и ныне он управлять, как в первобытном состоянии, не имея однако в подданстве подобных себе. Но сего владычества, о коем говорим, человек не может приобрести и им пользоваться иначе, как чрез те же достоинства, которые тогда сделали его владыкою, и не иначе, как нося древний свой Скипетр, может он возвратить себе по справедливости имя Царя. Таково было первобытное его состояние, которого он еще и ныне может надеяться ради неизменяемой сущности природы его; словом такова была его древняя власть, во время которой, повторяю еще, права человека над другим человеком же неизвестны были; ибо совсем не возможно было, чтобы сии права существовали между двумя равными существами во время славного и совершенного состояния их.
О новом владычестве Человека
Но в состоянии очищения, которому человек ныне подвержен, не только имеет он удобность возратить древнюю свою власть, которою и пользовались бы все человеки, не имея однако в подаднстве своем существ своего рода; но может еще приобрести имное право, о котором не имел он познания в первобытном своем состоянии, то есть право властвовать над прочими людьми: и вот откуда сия власть произошла!
В сем состоянии наказания, в котором человек осужден пресмыкаться и в котором видит только покров и тень истинного света, больше, или меньше сохраняет он воспоминание славы своей, больше, или меньше питает желание возвратить оную по мере свободного употребления разумных своих способностей, по мере трудов, уготованных ему от Правосудия, и по мере звания, которое должен он иметь в деле.
Одни попускают себя в порабощение, и падают при бесчисленных камнях претыкания, которыми усеяна сия тина стихийная; другие мужественно и счастливо избегают оных.
И так должно сказать, что кто больше предохранит себя от оных в том меньше обезображена будет идея Начала его, и тот менее удалится от первобытного своего состояния. Когда же прочие люди не употребили тех же стараний, и не имеют ни тех же успехов, ни тех же даров: то явствует, что тот, который имеет пред ними все сии преимущества, должен быть выше их и управлять ими.
