Луи Клод де Сен-Мартен - О заблуждениях и истине
Кому не известны также худые успехи тех, которые полагают четыре Стихии за основание Вещества, Не смеют отнять мысли у скотов, стараются сыскать сходство между счислением Солнечным и счислением Лунным, которые ищут на земли долготы и квадратуры круга; одним словом, которые ежедневно ищут подобных открытий и никогда не находят удовлетворительных себе успехов, как то мы в продолжении сего Сочинения будем показывать? Но как сие заблуждение не устремлено прямо противу всеобщего Начала, то последователи его наказуются токмо невежеством, и оно не требует очищения.
Есть еще третье, которое состоит в том, что человек при сем своем невежестве возомнил себя быть владетелем священных преимуществ, которые в самом деле четвертый сей лист мог бы ему сообщить; в таковой мысли рассеял между подобными себе составленные им самим неправедные понятия о Истине, и обратил на себя взоры Народов, которым надлежало бы возводить оные к первому токмо Существу, к Причине физической действующей и разумной, и к тем, которые трудами своими и своими и своими качествами снискали право представлять на Земли лице ея.
Сие заблуждение меньше первого пагубно, но гораздо вреднее второго; понеже оно подает людям ложную и детскую идею о Создателе вещей и о путях, ведущих к Нему; ибо наконец всякий из тех, которые имели столько неразумия и дерзости, что не устыдились так о себе объявлять, учредил особливую Систему, особливое Учение и особливую Религию. Но сии учреждения, и сами по себе и по недостаточному своему постановлению нетвердые, не могли не быть еще более повреждаемы, так что, будучи темны и мрачны с самого зачатия своего, в продолжении времени совершенно открыли свое безобразие.
Происхождение разности религий
Присовокупим страшные злоупотребления познаний, заключающихся в четвертом листе Книги, коей блюстителями родимся; присовокупим происшедший от того беспорядок к тому, что мы заметили о невежестве, страх и немощи людей, и отложим символы: то и будем иметь изъяснение и происхождение сего множества Религий и богослужений, употребляемых между Народами.
Смотря на сию безобразную их разноту и взаимное противоречие, обличающее несправедливость их, не можем не ощущать к ним презрения; но когда вспомним, что сии разности и сии нелепости падали всегда токмо на чувственное; когда вспомним также, что Человек, по дару мысли своей будучи образ и подобие первого Существа мыслящего, все свои Законы приносить с собою; тогда признаем, что и Религия его равномерно с ним же рождается; что не токмо она в нем не есть следствие примера, упрямства, невежества и страха, который мог быть в нем произведен превращениями Натуры, но что напротив сии-то все причины так часто ее обезображивали и доводили человека к тому, что он стал недоверять своему единственному средству противу зол своих. Тем паче признаемся, что он един страдает от своих перемен и слабостей; что источник его бытия и путь, коим ему позволено достигнуть к оному, тем не менее пребудут чисты, и что может он твердо уповать обрести точку соединения, которая бы была общая со всеми подобными ему, когда только обратит очи к сему источнику и к единственному свету, могущему его туда препроводить.
Сии-то надлежит нам иметь понятия о истинной Религии человека и о всех тех, которые на земли неправедно насилии сие имя. Теперь исследуем причину заблуждений, учиненных примечателями в Политике; ибо рассмотрев человека самого в себе и относительно к его Началу, весьма нужно кажется рассмотреть его в отношениях к подобным ему.
Глава V
Сомнительность политиков
Когда рассматриваем человека в политикческих его отношениях, то подобно как и в предыдущих примечаниях представляет он в двух видах: в первом, каков он мог и должен бы быть в общественном состоянии; а во втором, каков он есть в сем же состоянии. Исследывая со тщанием, каков он должен бы быть в общественном состоянии, научимся судить лучше и о том, каков он есть ныне. Сие сличение есть несомненное и единственное средство открыть ясно таинства, в которых скрывается происхождение обществ, показать основание прав Государей и положить правила управления, по которым государства могли и долженствовали бы быть содержимы и управляемы.
Политикам, которые больше прочих старались следовать течению Натуры, величайшее было затруднение согласить все общественные Установления с начальными правилами правосудия и равенства, усматриваемыми в них. Как скоро сведали они, что человек свободен, то и вздумали, что он рожден быть независящим, и тотчас судили, что всякое подвластие противно истинной сущности его.
И так в самом основании, по их мнению, всякое Правление есть погрешность, и человек не должен бы иметь над собою иного начальника, кроме самого себя.
Но как мнимая сия погрешность зависимости человека и властвования над ним везде непрестанно встречается их глазам, то не могли они удержаться от любопытства, чтобы не поискать происхождения и причины ее; тогда-то воображение их, приняв самую вещь за ее Начало, пустилось летать по своей воле, и тогда-то Примечатели показали столько же малознания, сколько и в изъяснении происхождения зла!
Они вздумали, что проворство и сила вручили начальство повелителям человеков; и что верховная Власть основана токмо на бессилии попустивших себя покорить. Чего ради сие немощное право, не имея никакой существенной твердости, может, как видим, быть колеблемо и попеременно переходить во всякие руки, которые имеют силу и дарования, потребные к завладению оным.
Другим понравилось описать подробно насильственные, или хитрые способы, которыми, по их мнению, основаны государства; они представили нам ту же систему в обширнейшем виде. Таковы суть тщетные умствования тех, которые полагали побудительною причиною сих учреждений нужды и суровость первых людей, и говорили, что сии необузданные люди, живучи как ловцы в лесах, делали набеги на упражнявшихся в земледелии и скотоводстве, желая пользоваться всеми выгодами их; что потом для удержания своего превосходства, насилием присовоенного, и которое было точное угнетение, сии хищники власти принуждены были учредить законы и наказания. Таким образом кто был хитрее, отважнее и замысловатее всех, остался наконец властелином и утвердил свое господствование.
Но тотчас и видно, что сие не могло быть первое общество; понеже предполагаются уже земледельцы и пастухи. Однако ж таково почти было главное мнение тех Политиков, которые решительно утверждали, что Начало правосудия и равенства не могло никак быть основанием Правлений. К сему то заключению приводили они все свои системы и нужные к подтверждению их примечания.
Некоторые думали поправить сию несправедливость, положа за основание всякого общества общее согласие и единодушное изволение неразделимых, из которых оно составлено, и которые, поелику не сильны были каждый в особенности переносить опасные следствия естественной свободы и независимости подобных своих, принуждены были отдать в руки единого, или нескольких людей, права естественного своего состояния и обязаться соединенными силами подкреплять власть избранных ими начальников.
Принужденное соединение в общежитие
И так, в силу сего добровольного поступления, власть, от него проистекшая, не есть уже, говорят они, неправедная. Потом, основав власть Повелителя на том же согласии, равно как и выгоды Подданных, учредили таким образом политические Тела; остается между ими разность в частных токмо средствах управления, которые могут переменяться по временам и случаям.
Сие мнение кажется быть самое рассудительное и сходнейшее с желаемым естественным понятием о правости Правлений, в которых особы и имение находятся под покровительством верховного Начальника, и в которых сей Начальник, имею целию токмо общее благо, ничем более не занимается, как подкрепляет Закон, долженствующий доставлять оное.
Напротив того, в насильственном соединении зрится токмо образ свирепства гнусного, где Подданные суть жертвы, и где Тиран все выгоды общества, над которым учинился владыкою, единому себе присвояет. О правлении сего рода не стану я много говорить, хотя оно и не без примеров; но поелику не видно в нем никаких следов правосудия, ни рассудка, не может оно согласоваться ни с которым истинным начальным правилом, природным человеку; иначе скопище разбойников надлежало бы назвать политическим Телом.
Добровольное соединение в общежитие
Однако ж не довольно начертать понятие о произвольном соединении людей; не довольно также и того, что в образе Правления, который бы от него произошел, кажется было бы более правильности, нежели во всех учрежденных насильием: надлежит еще рачительно исследовать, возможно ли сие добровольное совокупление, и не столь же ли мечтательно и сие здание, как и насилием учрежденное общежительство. Сверх того надлежит рассмотреть, что ежели бы и возможно было таковое согласие, то мог ли бы человек законным образом приступить к таковому постановлению.
