Марк Барроуклифф - Говорящая собака
— Сотни две, — ответил я. Вообще-то я собирался спустить их у Змееглаза.
— Ну, значит, все не так уж плохо.
Время снова раздулось как мыльный пузырь. Следующая вещь, которую я помню, — это как она села в свой «Дискавери» и уехала.
Приморский городок под струями дождя ужасен. Пустующие закусочные и киоски мороженщиков, брошенный пляж — все напоминает о былой радости, которой больше нет. Точнее, радость в этом мире осталась, но уже не для меня — для более счастливой души в какой-то более солнечный день.
Кто-то схватил меня за руку.
— Так вот ты где! — Это была Люси. — Пойдем потанцуем! Ты здесь замерзнешь.
И вдруг словно и не бывало тех долгих лет, то, что было позади, исчезло бесследно, то, что впереди, вставало зыбким туманом, напоминающим пар от дыхания на морозе. Лишь одно имело теперь значение в мире, одна-единственная вещь. Я вытащил таблетки из кармана и бросил их на дорогу.
— Пучок, — сказал я. — Я иду за тобой.
31 ВОРЫ ПОВСЮДУ
Люси, солидарная в этот вечер с остальным человечеством, все же выпила значительно меньше меня и поэтому могла подать трезвую идею.
— На автобусе будет слишком долго, — сказала она. — Лучше найдем такси.
Было полпятого, темно, и влажный ветер дул со стороны Ла-Манша. А где-то во Франции люди, покинув теплые масличные рощи Средиземноморья, рвались в тоннели и поезда, чтобы пробраться на эту территорию. Мир определенно сходил с ума.
Поскольку было Рождество, перед стоянкой такси красовалось предупреждение:
«Если вам станет плохо в машине, уборка салона обойдется вам в 80 фунтов».
— Кинологический центр Пэтчема! — крикнул я таксисту, стоявшему в очереди первым.
Он оторвал глаза от газеты:
— А вам не будет плохо в моей машине?
— Нет, — ответил я, я чувствовал себя прекрасно, почти протрезвел, хотя, конечно, не совсем.
Похоже, несмотря на праздники, бизнес у них шел туго. Таксист оглянулся на очередь и вздохнул. Пэтчем был в 20 фунтах езды, а ему явно нужны были деньги.
— Ладно, — сказал он. — Только держите вот эту газету у себя на коленях.
— Зачем?
— Так, на всякий случай.
Какой находчивый! Случись что, и он слупит с меня еще и за газету!
Я сделал как велено, и мы помчались по залитой янтарным светом улице к нашей мохнатой цели.
— Как у вас с Линдси, все хорошо?
— Лучше не бывает, — мрачно ответил я.
— Вы всегда так говорите, — заметила Люси.
— Бабушка с возу…
Конечно, все было совсем не так: это меня спихнули на обочину.
Снова зарядил мокрый снег, но на этот раз он сделал попытку произвести впечатление снега, а не дождя. Каждый год я говорил, что Рождество не похоже на Рождество, и вдруг оно стало на себя похоже. Волна Святок расцвеченными витринами гналась за нами, словно цунами от моря. Несмотря на убийственное настроение, я понемногу проникался праздником и становился счастливее.
Что может быть лучше, думал я: сижу в машине, рядом милая Люси, которая помогает спасать моего лучшего друга от лишнего дня страданий, холодного ужина и вынужденных бесед с питбулями.
Вообще-то, Пучок рассказывал, что питбули совсем даже неплохие собаки, их главная цель — соблюдение расовой гармонии. И бросаются они на хозяев только в исключительных случаях, когда их достанут.
Что может быть лучше? Будущее могло бы быть лучше, предполагаю, но сейчас я даже не думал о нем. Я был слит с мгновением, как холод с ветром. Одно от другого неотделимо.
Чавкая колесами в грязи, мы въехали во двор кинологического центра.
— Двадцать фунтов! — объявил водитель голосом человека, окончательно разочаровавшегося в своих собратьях.
Центр был еще открыт или вообще сегодня не закрывался по случаю рождественской вечеринки, которую сотрудники устроили на рабочем месте, — в ночи раздавались аккорды рождественской песни.
Сжимая ладошку Люси, я ворвался в холл.
— Я пришел за своей собакой! — заявил я во всеуслышание.
За столом одиноко сидели Джули и парень из числа вольнонаемных студентов. Остальные, видимо, разъехались по домам, не потрудившись расставить по местам сдвинутые столы и убрать посуду. Студент, в котором я тут же узнал неплохого паренька по имени Дэн, изучавшего английскую литературу в университете Суссекса, сидел рядом с Джули, исследуя ее обнаженную грудь.
Похоже, наше появление ничуть его не обескуражило, однако не было встречено аплодисментами.
— Ой! — вырвалось у меня. — Слушайте, я передумал, я пришел за Пучком.
Джули заправила грудь на место без тени смущения, словно профессиональная кормилица.
— Мистер Баркер, мы закрыты, — сказала она, — как вы, наверное, и сами поняли.
— Балаган закрыт, парень, — подал голос Дэн, словно мы были марсианами, которые могли не понять с первого раза.
— Я уже понял, — ответил я. — Но дело срочное и безотлагательное. Мне необходимо забрать свою собаку до утра. Сегодня же Рождество.
— Вас что, побили? Ударили? — спросила Джули. — Что это с вами?
— Он очень расстроен, — поспешила вмешаться Люси. — Видите, что с ним. Краше в гроб кладут.
— Меня это не касается, — заявила Джули, поднимаясь из-за стола. — Я его туда не клала.
— Это моя собака, мадам! Разве вы не понимаете? Никто вас не дурачит, — заявил я.
— Вы забыли, мистер Баркер, что это психически неуравновешенная собака? Ваш питомец был очень опасен…
— Бешеный, — крикнул Дэн, упрямо не замечавший, что у меня нет ни торчащих из головы антенн, ни бластера в руках.
— Я все понимаю, но войдите в мое положение…
Тут Люси остановила меня.
— Погодите, — вмешалась она. — Что вы только что сказали? Что значит «был»?
Джули пожала плечами. Земля у меня под ногами покачнулась.
— А вы чего хотели? Сдают собаку, а потом…
— Он ушел сегодня утром, — сказал Дэн, и я не сомневался, что понял его правильно.
— Трудный случай, — пояснила Джули. — Мы должны были воспользоваться первой представившейся возможностью. У нас не было выбора.
Я почувствовал себе так, словно бы весь хмель из меня вышел разом, оставив светлой голову и только где-то бултыхаясь в области колен. Я с трудом стоял на ногах, но сознание мое прояснилось до ужаса.
— Но он же еще такой молодой, — всхлипнула Люси.
— Естественно, это выгодно отличало его от других.
— Что вы имеете в виду, вы, чудовище! — сказал я.
Джули деловито оправила кофточку.
— Не я определила его сюда, мистер Баркер. И, если уж говорить начистоту, мы пошли вам навстречу лишь благодаря вашему близкому знакомству с миссис Кэдуоллер-Бофорт. Теперь послушайте меня. Вы сдали собаку в приют, тем самым утратив свои права на владение. Таким образом, вы предоставили на наше усмотрение решать ее дальнейшую судьбу. А то, что вы ходили сюда изо дня в день, ничего не значит. — Тон у нее был как у женщины, которая не привыкла, чтобы ее называли чудовищем, но, тем не менее, готовой в любой момент оправдать это прозвище.
