Манохар Малгонкар - Излучина Ганга
— Они не должны знать, что в доме кто-то посторонний, — предупредил Гьян. — Я спрячусь внизу и появлюсь, только если будет необходимо. Такие люди, как они, возможно, не решатся… Я хочу сказать, от них, может быть, удастся откупиться.
Между тем парадную дверь уже взламывали каким-то тяжелым орудием.
— Сколько их? — спросил Гьян.
— Трое вышли из «джипа», один за рулем… Боже, их четверо!!
Удары становились все громче. Мать Сундари молитвенно сложила руки и закрыла глаза.
— Джагадамба, мать всего живого! Спаси нас от беды!
— Не пытайтесь сопротивляться, — кричал снизу Шафи. — Мы вооружены! — Послышался щелчок затвора. — Поняли? Первый, кто попытается… будет убит!
— Запритесь все втроем в музее, — шепнул Гьян. — Им придется снова повозиться с замком. Выиграете еще несколько минут. И я тоже — надо спрятать этот проклятый велосипед.
Он бросился вниз и исчез в темной приемной. Едва успели остальные трое пройти в музей и запереться, как парадная дверь треснула. Один из нападавших просунул руку в щель, отодвинул задвижку, и Шафи с приятелями оказались в доме Текчанда.
Хозяева слышали, как они прошли холл, взбежали по лестнице и двинулись по длинному коридору мимо комнат второго этажа. Вход в музей находился в самом конце коридора. Спиндл тихонько скулила, свернувшись клубком у ног Сундари.
В дверь со звоном ударили каким-то металлическим предметом, и кто-то крикнул повелительным голосом:
— Откройте!
Сундари и ее родители молча смотрели на закрытую дверь, вздрагивающую при каждом ударе.
— Что вам нужно? — в отчаянии спросила Сундари.
На секунду все стихло.
— Мне нужно… тебя! — грубо ответил тот же голос. Остальные там, за дверью, сопроводили этот ответ гоготом.
— Мерзкая свинья! — воскликнул Текчанд. — Как ты смеешь! И не ломайте дверь! — крикнул он. Потом бросился к двери и распахнул ее. — Прекратите бесчинствовать!
За дверью стоял Шафи Усман и с ним еще двое. В руке Шафи поблескивал револьвер, через плечо на ремне была перекинута кобура. Двое других держали железные ломики, которыми они выломали парадную дверь.
— Я дам вам тысячу рупий, — начал Текчанд, — если вы уберетесь отсюда.
Шафи даже не удостоил его взглядом. Он отшвырнул Текчанда и шагнул в глубину зала, не сводя глаз с Сундари. — Хамид, зажги свет! — приказал он. — Юнус, сторожи дверь!
— Немедленно прекратите разбой! Немедленно! — сказал Текчанд с дрожью в голосе. — Какое право вы имеете вторгаться…
При этих славах Текчанда подручный Шафи подошел к старику и ударил его кулаком по лицу.
— Не трогайте его! — взмолилась мать Сундари. — Возьмите кольцо, ожерелье… Все возьмите, только…
Шафи расхохотался. Смех его напоминал кашель гориллы.
— Заткните ей глотку! — приказал он.
Хамид отыскал наконец выключатель. Две люстры ярко осветили бронзовые фигуры и всех, кто был в комнате. Шафи вплотную подступил к Сундари, пронзая ее похотливым взглядом.
— Я убью вас! — крикнула Сундари ему в лицо. — Не прикасайтесь… не прикасайтесь ко мне! Эй, вы там, не трогайте собаку! Стойте! Спиндл! О-о-о!
Спиндл набросилась на Хамида — того, что включил свет, и он, не раздумывая, раскроил ей череп железным ломом. Бедная собака несколько секунд корчилась у его ног, но скоро затихла.
— Негодяй! — Сундари с криком рванулась к Хамиду, но Шафи преградил ей дорогу. Он прижал ее к себе, но тут же с силой отшвырнул. Сундари пошатнулась, упала на резной диванчик, а потом на ковер. Но она тут же поднялась и теперь снова стояла, опираясь о спинку дивана. Она задыхалась, лицо ее пылало ненавистью.
— Ха-ха-ха! — гоготал бандит, охранявший дверь. — Вы только взгляните на этих индусских божков! Вот так парочка.
— Я тебя убью, — крикнула Сундари Хамиду. Тот шагнул вперед, намереваясь ударить ее, но Шафи перехватил его руку.
— Эту не трогай!.. Ты возьмешь вон ту!
— Бог покарает вас за это, ваш бог! — простонала мать Сундари.
Шафи обратился к Текчанду:
— Твой сын увел у меня девушку. Знаешь, как я отомстил? Швырнул ей в лицо банку с кислотой — на всю жизнь изуродовал! Но этого мне мало. Взамен той я получу другую. — Пистолетом он указал на Сундари. — Вот эту!
— Рано вы бахвалитесь! — отрезала Сундари. — Ее вам не удалось изуродовать. И меня не получите!
Шафи усмехнулся. Он подбросил револьвер вверх и снова поймал. Потом спрятал его в кобуру.
— Послушайте, я предлагаю вам сто тысяч рупий… — сказал Текчанд. Струйка крови текла по его подбородку. — Сто тысяч, если…
— Всего сто тысяч? — издевательски спросил Шафи. — Ты слышал, Хамид? Как высоко он ценит жену и дочь — сто тысяч!
— Не разговаривай с этим зверем, папа, — просила Сундари.
— Зверь! — скривился Шафи. — Скоро ты узнаешь, что я за зверь!
— Эй, Шафи, Хамид, посмотрите на этих похабных божков, — уговаривал Юнус
Шафи взглянул на статуи с таким видом, будто он их только что заметил. Он сделал несколько шагов, схватил одного бронзового бога и, размахнувшись, швырнул его в другого. Потом как безумный он заметался по комнате, осыпая статуи ударами, сваливая их с пьедесталов.
— Прекратите! Прекратите! — кричал Текчанд. — Это для нас святыня. — Кровь все еще текла из его разбитой губы. — Святыня! Неужели вы не понимаете? Ведь ваш бог для вас священен… А эти женщины — моя жена и дочь. Они должны быть для вас как сестры! Заклинаю вас всем, что для вас свято, самим пророком Магометом, не трогайте их — ваших сестер.
— Ах, сестрички! — Шафи со злобой повернулся к нему. — А как вы, индусы, с нашими женщинами обращаетесь?! Как с сестрами и матерями? Их насиловали на глазах наших мужчин. Так было в Набхе и Патиале, да и в Дели тоже. Насиловали, терзали — их не считали сестричками!
— О! — мать Сундари издала сдавленный стон. Она закрыла глаза руками, ноги у нее подкосились, и она упала на ковер. Текчанд бросился было к ней, но Хамид отпихнул его.
— Никому не двигаться! — завопил Шафи. — Бейте сразу, если кто-нибудь пошевелится! — приказал он.
— Ха-ха! Посмотрите на эти груди! — кричал Юнус, стоявший в дверях. — Прямо как манго! А это, ух ты… Что там такое?
Все повернулись в сторону двери. Юнус замер, сжимая в руках лом и прислушиваясь к какой-то возне. Снизу послышался то ли сдавленный крик, то ли стон, а потом падение чего-то тяжелого. Шафи выхватил из кобуры револьвер.
— Посмотрите, что там происходит, Юнус! — сказал он.
Юнус повернулся и побежал по галерее, потом раздались еще чьи-то шаги — кто-то поднимался по лестнице. Донесся крик Юнуса:
— Черт возьми! Тут еще один…
Затем грохот… Молчание… Глухие удары.
Гьян выскочил из темноты, подняв над головой статую бога Шивы. Что было сил он обрушил бога на поднятую руку Юнуса, в которой тот держал лом. Юнус пошатнулся. Тогда Гьян толкнул его бронзовой фигурой в плечо. Бандит свалился и покатился вниз по ступеням. Эти-то глухие удары и были слышны в музее.
— Сука брехливая! Никого, говоришь, больше нет в доме? — выругался Шафи. Он поднял пистолет, целя в дверь.
— Гьян! Не входи! — крикнула Сундари. — Он держит дверь под прицелом!
Но было уже поздно. Гьян стоял в дверях, как щит прижимая к груди искалеченного металлического бога. Шафи нажал на спусковой крючок.
Пуля ударилась о бронзу и отскочила с пронзительным звуком, долго еще не замиравшим.
Гьян, пригнувшись, все еще стоял в дверях.
— Попытайтесь выбраться из дома, — сказал он, — спрячьтесь под деревьями. Внизу все спокойно. — Он не сводил глаз с пистолета.
— Не выпускать ее! Никого не выпускать! — крикнул Шафи Хамиду. Он по-прежнему целился в грудь Гьяна. — А с этим я сейчас управлюсь… Эй, Хамид, берегись! Женщина… О дьявол! Старая дрянь!
Мать Сундари притянула к себе бронзовую фигуру, лежавшую поблизости, и села на пол. Когда Хамид отвернулся, она швырнула бога прямо ему на ноги. Хамид взвыл от боли и, раскинув руки, повалился на диван.
Дальнейшее случилось настолько быстро, что никто не мог ни обдумать происходящее, ни предвидеть результат.
— Шлюха! — яростно выругался Шафи и одним прыжком оказался около сидевшей на полу женщины. Он приставил дуло пистолета к ее груди и выстрелил. Не успел Шафи повернуться, как Гьян швырнул в него статую Шивы. Она больно ударила Шафи в бок так, что он еле устоял на ногах. А Гьян тем временем подскочил к Хамиду, который уже поднялся. Хамиду удалось ускользнуть, он метнулся к двери. Гьян бросился за ним, успев краем глаза заметить, что Сундари поднимает с пола Шиву, которого он швырнул в Шафи. На верхней площадке лестницы он прекратил погоню и возвратился в музей.
Картина, представшая перед глазами Гьяна, заставила его содрогнуться и на какое-то мгновение замереть в неподвижности.
