Артур Саканян - Театр одного зрителя
Доктор предложил драчуну занять своё место и поднял руку, призывая к спокойствию.
— Давайте определимся. Мою передачу вы прослушали и могли бы догадаться, что я сюда пришёл не для того, чтобы предъявлять обвинения или претензии. Я пришёл сюда по просьбе маленького мальчика, который вместе с сестричкой попал в психбольницу после известного вам садистического акта. Мальчик попросил узнать: как он сможет полететь в космос? Ведь пока он будет там, на Земле его сестричку могут изнасиловать или убить. А их маму интересует: «Какая же беда, наконец, докричится до людей, чтобы человек стал человеком?» Пришёл я к вам, как к людям, от которых в этом мире что-то зависит. Или вы откроете глаза своей совести пошире, чем карман для взяток, или я немедленно уйду. Решайте.
— Поставьте же стул для доктора, чёрт бы вас побрал! — взвизгнул председатель.
Все вздрогнули, вторично услышав, какой пронзительный у него голос, а председатель уже спокойно продолжил:
— Простите нас, что проявили неуважение к вам, а также прошу простить нашего коллегу. Мы вас слушаем.
Драчун вскочил со стула и с вытянутой рукой пошёл к доктору:
— А я и сам могу попросить прощения, когда надо, и нечего извиняться за меня.
— И вы меня извините за грубый тест, — произнёс доктор, идя навстречу.
Они обменялись рукопожатием, кто-то принёс стул для доктора, и председатель облегчённо вздохнул. Внезапно он схватился за сердце и, тяжело дыша, произнёс:
— Оставьте меня на минуту. Я должен прийти в себя. Мой внук тоже был там и чудом спасся.
Доктор жестом предложил свою помощь, но председатель категорично отмахнулся рукой, и все вышли из кабинета.
Председатель, воровато оглянувшись, выдвинул ящик и достал оттуда магнитофон. Меняя кассету на новую, он сам себе под нос прошептал:
— Скажи, каков мерзавец, — а в уме мысль продолжилась: «На меня показал, будто не знает, что львиную долю я наверх отдаю, его же зятю. Ничего, ещё попляшет у меня. Всё лишнее сотру, а ежели его зятёк в Президенты пробьётся, — пусть только попробуют сдвинуть меня с места. Такой тест устрою, что мало не покажется».
-182-
Сидя на скамейке в скверике, она навзрыд ревела.
Шарфик уже насквозь промок от слёз, когда мимо проходила хмурая ватага мальчишек. Сегодняшнюю игру они проиграли, и ещё более жалкий вид девушки привлёк внимание самого старшего из них.
Под его улюлюканье она, вся в слезах, соскочила со скамейки и побежала. Мальчишки, гримасничая и визжа, сразу же бросились вдогонку.
Она выскочила на улицу и, перебегая её, попала под машину. Ватага мгновенно рассеялась, будто её и в помине не было. Двое всё-таки рискнули вернуться.
На фоне красного белый цвет обычно гармонирует, но теперь белый шарфик в сочетании с большим слизким пятном на асфальте выглядел тошнотворно. Больше ничего мальчики не увидели, потому что тело было скрыто под машиной.
Они многозначительно переглянулись и побежали делиться впечатлениями.
-183-
— Продолжим, — сказал председатель, когда все расселись по местам и приняли озабоченный вид.
— Вы люди грамотные и знаете, что основным законом для людей является Конституция государства, — начал доктор. — Всё и вся должны быть подчинены конституционным законам. Верно?
— Это мы знаем, — важно заявил председатель.
— А можете сказать мне, что является стержнем Конституции? Если Конституция, как единоначалие, требует подчинения всех подзаконов, то и этот главный закон должен исходить из какого-то единого начала? Представьте себе матрёшек. Внутри Конституция, а вокруг неё вся законодательная система. Верно?
— Наверно, главный закон вытекает из заботы о гражданах своего государства, — неуверенно произнёс председатель и, внезапно рассердившись на себя, затараторил:
— Конституция отражает государственный и общественный строй, принципы организации и деятельности органов власти, избирательной системы, а также права и обязанности граждан.
Председатель усмехнулся:
— Совсем запутали меня, — а доктор невозмутимо спросил:
— Ладно, и зачем всё это надо? В чём вы видите стержень Конституции? В чём заключается её единая суть?
— Суть в том, чтобы человеку хорошо жилось, — уверенно произнёс председатель.
— Ещё есть варианты? — спросил доктор.
Председатель несколько мгновений тужился что-либо добавить, но, в конце концов, развёл руками. Доктор окинул взглядом присутствующих, но никто не смотрел в его сторону.
— Говорите: чтобы человеку хорошо жилось? — продолжил доктор. — Ладно. Рассмотрим вопрос иначе. Допустим, конструктор проектирует гоночную машину, и, следовательно, при проектировании должен исходить из скоростных качеств автомобиля. Теперь представим домохозяйку с сумкой на рынке, которая ищет качественный товар по сходной цене. Можете сказать, что у них общее? Что их объединяет?
— Оба ищут лучшее, — выкрикнул сидящий рядом с доктором молодой мужчина. — Он ищет лучшее решение, а она — лучший товар по цене.
Один глаз этого мужчины был прищурен, и доктору показалось, что его любимое занятие стрельба. «Стрелок» — так и окрестил его в уме доктор.
— Вы правы! — одобрительно отозвался доктор. — Сами того не подозревая, они используют природный закон естественного отбора, а точнее, в меру своего разумения осуществляют отбор лучшего. Теперь попробуйте найти хотя бы одну область жизнедеятельности человека, где этот отбор лучшего не применяется?
Наступила гробовая тишина, а доктор, выждав немного, продолжил:
— И не думайте, не найдёте. Во всём человек ищет лучшее…
— Тут двух мнений быть не может. Все мы ищем лучшего в жизни, и что дальше? — недовольным тоном отреагировал председатель.
— А дальше, знаете, где этот принцип отсутствует? — загадочно улыбаясь, спросил доктор. — Скажу, не поверите, в Конституции, в структурах власти.
— Это уж слишком! — возмутился кто-то. — У нас же свободные демократические выборы лучших представителей народа в органы власти.
Тяжёлый подбородок и мохнатые брови говорившего ассоциировались у доктора с образом махрового догматика. Однако в цветовой гамме волос было что-то неестественное, и доктору показалось, что у догматика брови чуть светлее, чем волосы на голове.
— Совершенно верно. Свободные выборы, а не отбор лучшего. Это же разные вещи, — ответил доктор, но, догадавшись по виду догматика, что тот собирается развернуть дебаты на предмет идентификации слов «выбор» и «отбор», добавил:
— Наша избирательная система действует так же, как если перекрашенные машины предлагать на выбор по внешнему виду.
Догматик смутился и смолчал, а доктор догадался, что тот просто красит волосы.
— А кто может отобрать лучшее? — спросил доктор. — Это же только специалисту по силам.
— У нас народ — мастер на все руки. Вот он и отбирает всё самое хорошее, — раздался смешливый голос стрелка, но доктор тут же отреагировал, и никто не успел поддержать этот смешок:
— Во-первых, лучшие кандидаты вряд ли имеют возможность демонстрировать себя на людях. Во-вторых, народу нужны не лучшие кандидаты на власть, а нужны лучшие условия для жизни. Побудительная причина заключается в желании людей самим жить лучше, чем вчера. Согласны, что желание людей направлено на улучшение своей жизни, а не своих правителей?
Доктор окинул взглядом присутствующих, как бы выспрашивая ответ, но в кабинете царило молчание.
— Могу я ваше молчание приравнять к согласию? — предложил доктор, и только седой мужчина попытался вяло возразить:
— Но Конституция меняется. Она с каждым разом совершенствуется. Может быть, потом…
— Надеюсь, вы не станете отрицать, что Конституция создана для людей? — вкрадчиво спросил доктор.
— И государство и Конституция созданы для людей, — удивился седой мужчина. — Кто же с этим спорит?
Доктор будто ждал этого момента и на одном дыхании выпалил:
— Так как же это получилось, что принцип каждодневной деятельности людей и их чаяний не смог найти своего отражения в Конституции? Как же людям жить хорошо? Ведь об этом в главном законе ничего не сказано…
— Что вы такое говорите? — всполошился председатель. — У нас кандидаты на власть обещают сделать жизнь лучше, краше. Каждый претендент выступает со своей программой, а народ уже выбирает лучшую из них и голосует за её автора.
— Хотите сказать, что люди раскладывают перед собой все предвыборные программы и начинают сравнивать, которая из них лучше? — усмехнулся доктор. — Вы верите в то, что декларативные заявления, которыми изобилуют все предвыборные программы, можно как-то сравнивать друг с другом по качеству? Да и как их сравнивать, если все программы кандидатов на должность слуг народа написаны, будто под копирку. Всё равно, что проводить конкурс женской красоты, а приз вручить участнице, у которой больше всего рекламных роликов. Разве не так? А может быть, за неисполнение своих декларативных заявлений автору такой программы следует назначить меру наказания?.. Я не спрашиваю вас, что есть «лучшее». Я спрашиваю: есть ли принцип для отбора по качественным критериям лучшего?
