Улья Нова - У нас будет ребёнок! (сборник)
Владька мигом оценил обстановку и юркнул в дверь – только замки лязгнули.
– А… – начал было Трофимов, но Люба одернула:
– Юра, накрывай стол, приберись там, если что… Встречай гостью! Ну, бегом!
Трофимов судорожно сглотнул. Кивнул и метнулся в кухню. Люба повернулась к Кате.
– Катюшка, прости меня, дуру, что кричала тут, прости, родная, ум за разум… Поможешь?
«Ну, дела», – подумала Катя. Ответила сухо:
– О чем речь…
Через десять минут трое взрослых чинно сидели за кухонным столом, накрытым тканевой скатертью. На столе стояли чашки на блюдечках из праздничного сервиза, вазочки с вареньями из Любиных запасов и магазинные сладости. На столешнице лежала настроганная наискосок колбаса и сырные ломтики. На хлебной тарелке возвышался порезанный уголками хлеб.
– Здравствуйте… – Владька, показывавший подружке свою комнату, вытолкнул девушку вперед. Она была невысокая, макушкой доходила Владьке до уха.
– Здравствуйте, – хором ответили Люба, Трофимов и Катя.
– Проходи вперед… – зашептал Владька.
– Это Аглая. Это моя мама, мой папа и тетя Катя, моя крестная, – сказал Владька. Он выглядел старше и серьезнее, и Катя видела, каким загоревшимся взглядом Люба оглядела сына.
Девочка была хорошенькая, губки бантиком. При этом у нее был прямой, открытый взгляд и немного насмешливое выражение лица. Ее юбка напоминала широкий пояс, под которым переминались загорелые ноги. Русые волосы, забранные ободком с большим розовым бантом, плескались ниже лопаток. Совершенно не стесняясь, девочка рассматривала взрослых, которые под этим взглядом вдруг почувствовали себя стариками.
– Проходите, садитесь, – Люба чинно поднялась, пропуская вошедших к столу. В воздухе висела неловкость и напряжение.
– Ой, у вас будет малыш! – вдруг воскликнула Аглая и расплылась в смешливой улыбке. Глядя на нее, всем стало весело, все разом заговорили, зашумели. Пока подростки усаживались, громыхая стульями, Катя выбралась из-за стола.
– Мне пора. Счастливо оставаться! – и, не слушая протесты Любочки и Трофимова, бросилась в прихожую.
Люба вышла следом.
– Любка, ты смотри у меня! – Катя погрозила подруге пальцем.
– Прости меня… спасибо тебе, – Люба растроганно обняла Катины плечи. – Это, наверно, гормональное… заскок…
– Вот, переживаешь, а при удачном раскладе, может, уж лет через пять бабушкой станешь, – пошутила Катя. – И будет тебе внучка!
– Что ты говоришь! – ужаснулась Любочка.
– Ну, иди к ним, иди… Разглядывай невестку.
Катя ушла, а Люба вернулась на кухню. Пока Трофимов, взявший на себя роль хозяина, подливал и подкладывал, говорил и расспрашивал, Люба жадно, исподтишка рассматривала Аглаю. Девочка как девочка… но, когда ее сын смотрит на нее, на его лице появляется незнакомое Любе выражение гордости и обожания. Что такое в этой девочке, что Владька так смотрит на нее?.. Что было с ним до этого? К чему все это приведет?
Малыш в ее животе заворочался, и Люба положила руку на живот.
– Аглая, а ты одна у родителей?
– Нет, – девочка помотала головой. – Нас трое. Я – старшая. Еще сестра, ей девять лет. А братик совсем маленький, ему еще года нет.
Трофимов посмотрел на Любу. Она внимательно слушала и поглаживала живот.
– Мама третьего решилась рожать – хотела мальчика?..
– Нет, – Аглая помотала головой. Широкая волна ее волос за спиной качнулась из стороны в сторону. – Нет, мама хотела третью дочку. Мальчика папа хотел. Он и со мной, и с сестрой хотел сына. Но, в общем, они особо не планировали. Так уж, мама говорит, получилось…
А вы кого хотите? Знаете вы уже, кто у вас? – Аглая кивнула на Любин живот.
– Мальчик. Мы и хотели мальчика, – Люба пристально посмотрела на мужа. Перевела взгляд на сына. – Уже и имя придумали – Федор.
– Хорошее имя, – вежливо согласилась девочка.
– Да. С древнегреческого переводится как «дарованный богом».
– У нас мама имена подбирала по святцам. Вот я родилась 3 апреля, а 4-го именины Аглаи, так и назвали. И сестру с братом так же. Мама считает, что человек многое может контролировать… только вот ребенок – мальчик или девочка… и вообще ребенок… он от Бога. А я читала, что души детей задолго до рождения сами себе выбирают родителей… души древние, они живут не одну жизнь, а много. Мне кажется, так оно и есть, ведь не могут же люди насовсем умирать.
Она вопросительно посмотрела на Любу, потом перевела взгляд на Трофимова. И продолжала:
– Я читала, что тел много, а душ – мало. И, когда человек умирает, его душа для дальнейшего развития воплощается в новое тело… Причем может быть так, что в прошлой жизни эта душа принадлежала женщине, а в новой она вселяется в мужчину, и наоборот. И вообще, все люди сочетаются между собой для чего-то… ну вот как детали в паззлах, например.
Мне нравится думать, что в прошлой жизни я уже кем-то была, – закончила она.
Трофимов посмотрел на жену. Люба не сводила с Аглаи глаз, и на ее лице застыло выражение сосредоточенности и внимания, будто ей хотелось запомнить каждое ее слово.
В прихожей запикал телефон. Аглая спохватилась, выскользнула из-за стола. Они слышали, как она сказала:
– Да, мамуль… Я тут у одного мальчика в гостях… Нет, его родители с нами. Хорошо, иду.
– Ну, как? – Владька понизил голос и, перебегая глазами с Любы на Трофимова, навалился на стол.
– Во! – Трофимов поднял большой палец вверх.
– Девочка умная, – задумчиво сказала Люба. – Как же она приняла твое приглашение?
– А я сказал, что мои родители хотят с ней познакомиться, – Владька расплылся в улыбке, – потому что боятся, что я из-за нее в окно выпрыгну… И она почему-то говорит: «Ну, тогда пошли». Она вообще к теме жизни и смерти серьезно относится. А так – мы вообще первый раз с ней рядом шли.
– То и видно, что серьезно, – хмыкнул Трофимов. – Странная девочка…
– Да почему странная, – возразила Люба. – Стало быть, сын, ты ей нравишься, только она не знала, как дать тебе понять это. Вот потому и решила прийти. Смелая – не побоялась…
Аглая появилась в двери.
– Мама звонила. Мне пора. Спасибо за чай…
– Я провожу, – вскочил Владька.
– Не долго, – поднялся следом Трофимов.
– Приходите к нам еще, вы нам очень понравились, – говорила Люба, пока Владька и Аглая надевали обувь.
– Спасибо, – улыбнулась девочка. – До свидания.
Владька за ее спиной сделал страшные глаза. Дверь за ними закрылась, Люба и Трофимов слушали, как стучат их подошвы по бетонному полу, гулко раздаются голоса. Загудел лифт, защелкнулся и поехал, удаляясь. Трофимов украдкой глянул на жену. Вид у Любы был мирный и задумчивый.
– Юрочка, я приберу на кухне, а ты…
– А я в ванной, – договорил Трофимов.
Они разошлись. Люба управилась быстрее. Трофимов слышал, как она прошла из кухни в комнату. Закончив с ванной, он осторожно заглянул в комнату. Люба сидела на том же месте, где несколько часов до этого сидела Катя. Услышав шаги мужа, повернула голову.
– Ты знаешь, а я думаю, так оно и есть, как она сказала…
– Что?
– Ну, что души древние и сами выбирают себе родителей. Я где-то уже что-то такое слышала.
– Ты как себя чувствуешь? – Трофимов присел рядом и погладил жену по руке. Заглянул в глаза.
– Хорошо, – серьезно сказала Люба. – Ты прости меня, ладно? Зря я тебя обвиняла. И вообще…
Она кивнула головой на ванную.
– Я у него тоже прощения попросила, – Люба погладила живот. – Если он выбирал-выбирал, а потом выбрал меня – значит, решил, что я лучшая…
Трофимов выключил свет и раздернул штору. Они сидели, прижавшись друг к другу, и слушали, как шумит ночной город. Вернулся домой Владька. Он возился в прихожей и напевал себе под нос какую-то мелодию. Крикнул:
– Мам? Пап? Вы спать легли? Аглая сказала, что вы у меня мировые!
– Вот видишь, – прошептала Любочка. – Когда-то и он меня выбрал…
Владька протопал на кухню и там гремел чайником. Они сидели, притаившись, прижавшись друг к другу, и чувствовали себя безмерно счастливыми. И каждый думал свою думу. Люба думала о том, что ее выбрали две души, и, возможно, какая-то из них, а может, и обе, в прошлой жизни были девочками… В любом случае, ее выбрали, и это самое настоящее чудо – ведь могли бы и не выбрать… Кем же она сама была в прошлой жизни, быть может, бунтарем и разбойником?.. А Трофимов? Наверно, миссионером; Катюшка – та наверняка была женой декабриста… От этой мысли Люба тихонько рассмеялась.
Трофимов устало думал о том, что Любе понравилась идея Аглаи, и теперь она будет говорить о душах выбирающих, у кого им воплотиться, весь оставшийся до родов срок, а может, и всю оставшуюся жизнь… и, конечно, он ее в этом поддержит.
Слушая, как стучит у его груди Любино сердце, как Владька шлепает ногами в кухне, он думал еще и о том, как хорошо, что Владька подружился, наконец, с Аглаей, и как удачно они пришли сегодня к ним! Потому что ему, мужу Любы и отцу Владьки, совершенно не важно, кто кого и когда выбирает, сын у них родится или дочь, и что Владька, наверно, начнет встречаться с Аглаей, и что Аглая не по годам серьезна, и еще – какая идея будет у Любы в голове. Главное, думал Трофимов, уже засыпая рядом с Любой, чтобы те, кого он так любит, были здоровы и рядом с ним…
