Реймонд Карвер - Маленькая радость
Реймонд Карвер - Маленькая радость краткое содержание
Реймонд Карвер
Маленькая радость
В субботу вечером она поехала в пекарню в торговом центре. Пролистав папку с фотографиями тортов, она заказала шоколадный, который больше всего нравился ее ребенку. Торт украшали космический корабль, пусковая площадка в окружении звезд и планета из красной глазури, с другой стороны. Его имя, Скотти, будет написано зелеными буквами чуть ниже планеты. Кондитер, пожилой дядька с толстой шеей, выслушал, не говоря ни слова, ее сообщение о том, что ее сыну в следующий понедельник исполняется восемь. На нем был белый фартук, похожий больше на спецовку. Тесемки врезались ему в подмышки, переплетались у него за спиной и завязаны были спереди, на его мощной талии. Он вытирал руки о фартук и слушал ее. Он продолжал рассматривать фотографии и не перебивал. Дал ей возможность сказать все, что нужно. Он только что пришел на работу — на всю ночь — и совсем не спешил.
Она назвала ему свое имя, Энн Вайс, и телефон. Торт будет готов к утру понедельника, с пылу с жару, и до праздника, который решено устроить ближе к вечеру, будет еще полно времени. Кондитер был не слишком приветлив. Они не любезничали, исключительно деловой разговор и только необходимая информация. Он заставил ее почувствовать какую-то неловкость, и ей это было неприятно. Когда он склонился над прилавком с карандашом в руках, она изучала его довольно грубое лицо, пытаясь понять, есть ли в жизни этого человека что-нибудь еще кроме пекарни. Она была матерью, ей было тридцать три года, и ей казалось, что у каждого, тем более у человека его возраста, — а кондитер годился ей в отцы, — должны быть дети, которым тоже когда-то наверняка устраивали дни рождения с тортами. Это должно было бы как-то их сблизить, казалось ей. Но тот говорил с ней сухо — вежливо, но сухо. И она оставила попытки превозмочь этот официальный тон. Она посмотрела в глубину пекарни: там стоял массивный деревянный стол, на краю которого сложены стопкой алюминиевые противни, а рядом со столом — металлический контейнер с формами. И чуть поодаль — огромная печь. По радио играла музыка «кантри».
Кондитер закончил печатать бланк заказа и закрыл папку. Он посмотрел на Энн и сказал:
— В понедельник утром.
Она поблагодарила его и поехала домой.
В понедельник утром именинник вместе со своим одноклассником шел в школу. Они передавали друг другу пакет с чипсами, и именинник пытался выведать у приятеля, что тот подарит ему на день рождения. На перекрестке именинник сошел с тротуара, не посмотрев по сторонам, его тут же сбила машина. Он упал на бок, голова в канаве, ноги на мостовой. Глаза мальчика были закрыты, но ноги его судорожно двигались взад-вперед, словно он пытался через что-то перелезть. Его друг бросил чипсы и закричал. Машина отъехала примерно футов на сто и остановилась посреди дороги. Мужчина за рулем оглянулся, выжидая. Он увидел, что мальчик неуверенно встал на ноги. Его слегка покачивало, будто пьяного, но он был цел. Водитель прибавил газу и уехал.
Именинник не плакал, но и говорить он не мог. Друг спросил: ну и как ему, когда сбила машина, на что это похоже? Но он ничего не ответил. Он пошел домой, а друг в школу. Но уже дома, рассказывая о происшествии матери — та сидела рядом с ним, держала его за руки и спрашивала: «Скотти, солнышко, ты уверен, что у тебя ничего не болит?» (и думала, что все равно нужно вызвать врача), — именинник вдруг откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и обмяк. Разбудить его ей не удалось, и тогда она бросилась к телефону и позвонила мужу на работу. Ховард сказал ей, чтобы она сохраняла спокойствие, — главное спокойствие, — вызвал скорую, и сам поехал в больницу.
Праздник, конечно, отменили. Ребенок остался в больнице с легким сотрясением мозга и в состоянии шока. Его вырвало, и в легкие попала жидкость, которую обязательно нужно было откачать в тот же день. Теперь казалось, что он очень крепко спит — но это не кома, подчеркнул доктор Фрэнсис, увидев тревогу в глазах родителей, не кома. В одиннадцать вечера, когда мальчик, казалось, просто отдыхал от рентгена и всяких исследований и дело было только за тем, чтобы он проснулся, Ховард уехал из больницы. Они с Энн находились там с полудня, и он отправился домой принять душ и переодеться.
— Я вернусь через час, — сказал он.
— Хорошо, — она кивнула. — Я тут побуду.
Он поцеловал ее в лоб, они пожали друг другу руки. Она сидела на стуле возле кровати и смотрела на сына. Ждала: вот сейчас он проснется, и все станет хорошо. И тогда можно будет расслабиться.
Ховард ехал домой. Он поймал себя на том, что несется по мокрым темным улицам на огромной скорости, и притормозил. До этого момента его жизнь шла гладко, и все в ней его радовало — колледж, женитьба, еще год в колледже, чтобы получить степень, это важно для бизнеса, раннее партнерство с инвестиционной компанией. Отцовство. Он был счастлив и, до сегодняшнего дня, удачлив — он и сам это знал. Родители были живы, братья и сестры устроены, друзья по колледжу нашли свое место в жизни. До этого момента ему удавалось избегать настоящего горя, этой неведомой силы, которая может искалечить или уничтожить человека, если ему изменит удача, если что-то пойдет не так. Он въехал на дорожку и припарковался. Левая нога вдруг начала дрожать. Он минуту посидел в машине, пытаясь осмыслить ситуацию, без паники. Скотти сбила машина, и он в больнице, но он поправится. Ховард закрыл глаза и провел рукой по лицу. Он вышел из машины и направился к двери. В доме залаял пес. Телефон звонил и звонил, пока он отпирал дверь и на ощупь искал выключатель. Он не должен был уезжать из больницы, не должен был.
— Проклятье!
Он схватил трубку:
— Я только что вошел!
— Вы не забрали свой торт, — сообщил голос на том конце провода.
— Что-что? — переспросил Ховард.
— Торт, — сказал голос, — торт за шестнадцать долларов.
Ховард прижимал трубку к уху, не понимая, о чем речь.
— Какой еще торт. — Господи, о чем это вы?
— А то ты не знаешь, — сказал голос.
Ховард положил трубку. Пошел в кухню и налил себе виски. Позвонил в больницу. Но там ничего не изменилось; сын все еще спал. Пока набиралась ванна, Ховард намылил лицо и побрился. Только он вытянулся в ванной и закрыл глаза, как снова зазвонил телефон. Он с трудом выбрался из ванны, схватил полотенце и побежал к аппарату, ругая себя: «Дурак, дурак!» — за то, что не остался в больнице. Но когда он снял трубку и прокричал «Алле!», на том конце не раздалось ни звука, а затем трубку повесили.
В больницу он вернулся чуть за полночь. Энн по-прежнему сидела возле кровати. Она посмотрела на Ховарда, потом перевела взгляд на сына. Глаза его были закрыты, голова забинтована. Дыхание было спокойным и ровным. На капельнице, стоявшей в изголовье кровати, висела бутылочка с глюкозой, от которой к руке мальчика тянулась трубка.
— Как он? — спросил Ховард. Он показал на глюкозу и трубку: — Что это такое?
— Указание доктора Фрэнсиса, — объяснила она. — Ему нужно питание. Ему нужно поддерживать скшы. Ховард, почему он не просыпается? Я не понимаю, с ним ведь все в порядке?
Ховард положил руку ей на затылок, провел пальцами по волосам.
— Все будет хорошо. Он скоро проснется. Доктор Фрэнсис знает, что к чему.
Спустя какое-то время он сказал:
— Может, тебе стоит съездить домой и немного отдохнуть? А я останусь. Только не обращай внимания на идиота, который нам названивает. Сразу клади трубку.
— А кто звонит? — спросила она.
— Я не знаю, кто-то, кому больше нечем заняться, вот и названивает людям. Поезжай.
Она замотала головой.
— Нет-нет. Я не устала.
— Правда, — сказал он, — съезди ненадолго домой, а утром меня сменишь. Все будет хорошо. Что сказал доктор Фрэнсис? Он сказал, что со Скотти все будет в порядке. Мы можем не волноваться. Он просто спит, и все.
Медсестра распахнула дверь. Она кивнула им, подходя к кровати. Она вытащила из-под одеяла левую руку мальчика и, обхватив запястье, нащупала пульс, потом стала смотреть на часы. Через минуту она положила руку пациента обратно под одеяло и, подойдя к изножью кровати, записала что-то на табличке, прикрепленной к спинке.
— Как он? — спросила Энн. Рука Ховарда давила ей на плечо. Она чувствовала, как напряглись его пальцы.
— Состояние стабильное, — сказала медсестра. И добавила: — Доктор скоро снова придет. Он уже вернулся в больницу. Сейчас у него обход.
— Я говорю жене, что, может быть, ей стоит поехать домой отдохнуть, — сказал Ховард. — После того, как придет доктор.
— Конечно, — согласилась медсестра. — Я думаю, вы оба можете поехать, если хотите.
Это была крупная блондинка, явно из Скандинавии. Она говорила с легким акцентом.
— Посмотрим, что доктор скажет, — сказала Энн. — Я хочу с ним поговорить. Мне кажется, тут что-то не так — он все спит и спит. Мне кажется, это нехороший знак.
