Почтовая открытка - Берест Анна

Ив отвечает, что родился в Систероне, небольшой деревне в ста километрах севернее, по дороге в Гап. Его мать, Жюли, родом из Сереста, где обитает Жан Сидуан и большая часть его семьи. В детстве Ив жил при школах, где его мать служила учительницей. Он завидовал друзьям, которые после школы шли домой. Он оставался.

Потом его отправили в пансион коллежа Динь. Годы холода, плохо отапливаемые классы, дортуары с сырыми постелями, умывальники с ледяной водой. Кормили скудно, одежду чинили редко. Ив ненавидел пансион и ни с кем там не подружился, предпочитая людям книги. Он любил рассказы о путешествиях, Жозефа Пейре, Роже Фризон-Роша и великих покорителей гор. Рос чуть застенчивым и тихим, умел за себя постоять, но предпочитал рыбалку и спорт на свежем воздухе.

— Я пойду, я вас совсем заговорил, — говорит он смущенно в конце вечера, выходя из комнаты.

Висенте спрашивает Мириам, как ей постоялец.

— Весь как на ладони, — говорит Мириам.

— Иногда это хорошо, — отвечает Висенте.

Висенте и Ив становятся неразлучны. Однажды ясной ночью полнолуния Ив учит Висенте ловить раков в реке Эг-Брен. Они так хохочут, что не могут схватить ни одного рака. Те уворачиваются, выскользают из пальцев. Висенте и Ив возвращаются с ловли на рассвете с одной-единственной крупной форелью, которая сама шла к ним в руки. Ее съедают на завтрак, окрестив Ла Гулю, как знаменитую монмартрскую исполнительницу канкана.

Мириам никогда не замечала, чтобы Висенте так любил рыбалку, — обычно его мало интересовали мужские увлечения. Она говорит ему об этом.

— Все может измениться, — загадочно отвечает он.

У Висенте с Ивом дни заполнены до предела. Они то приходят, то уходят, иногда пропадая по нескольку часов. А потом снова их шаги и смех звучат далеко за пределами дома. Однажды Мириам упрекает Висенте, говорит, что это опасно.

— Да кто нас услышит? — пожимает плечами Висенте.

Они начинают раздражать Мириам, особенно когда изображают из себя взрослых мужчин. Набивают трубки для солидности, и тогда Ив заводит с ее мужем разговоры о жизни. Они даже начинают философствовать — Мириам это кажется невероятно пошлым.

Ив задает Висенте множество вопросов о Париже и мире искусства. У него не укладывается в голове, что парень, его ровесник, мог запросто общаться с самим Андре Жидом.

— Ты читал его книги?

— Нет, но я сказал ему, что считаю их ерундой.

Иву льстит дружба с юношей, который говорит о Пикассо так, словно тот его старый дядюшка. Мириам слышит их разговоры в гостиной и злится.

— И тогда Марсель пририсовал «Моне Лизе» усы, — рассказывает Висенте. Он берет лист бумаги и рисует на нем «Мону Лизу» с усами.

— Не может быть, — ахает Ив.

— Может. А еще он приписал снизу вот что. — И Висенте черным карандашом выводит пять заглавных букв. И Висенте черным карандашом выводит пять заглавных букв.

— «L. H. О. О. Q.». — Ив произносит буквы вслух и только потом осознает смысл сказанного [12].

Парни гогочут. Мириам уходит в спальню.

Глава 21

Ив предлагает Висенте посетить форт в Бюу, средневековое поселение на вершине холма.

— Там красиво, как на острове, — говорит он, — тебе понравится.

Мириам спешно натягивает какие-то мужнины брюки, чтобы присоединиться к парням — ей надоело сидеть дома в одиночестве.

Втроем они отправляются по долине реки Сер в сторону форта. Молча стоят перед исполинскими глыбами, упавшими с горы. На вершине лестницы с плоскими ступенями, высеченными в скале, по которым взбираются мулы, — круглая башня. Здесь путники обнаруживают стаю ворон, которых никто не беспокоит среди хаоса руин.

Мириам пытается разобрать надпись на латыни, высеченную на каменном фронтоне старой церкви с анфиладой круглых арок: «In nonis Januarii dedicatio istius ecclesiae. Vos qui transitis… Oui flere velitis… per me transite. Sum janua vitae». Она переводит для своих спутников:

— «Девятого января освящаю эту церковь. Вы, проходящие мимо… Кто хочет плакать… войдите. Я — врата жизни».

Ив учит Мириам и Висенте различать ястреба и альпийского орла. Находит на горизонте гору Ванту и показывает пальцем. Ив прекрасно знает названия растений, животных и камней. Он хорошо описывает и объясняет природные явления. Мириам вспоминает дядю Бориса, который тоже любил классифицировать и давать определения. Эта неожиданная, немыслимая в реальности связь между двумя людьми поражает ее. Теперь Мириам воспринимает Ива иначе.

Парни карабкаются по отвесным склонам, чтобы добраться до скальных жилищ. Мириам идет следом и наблюдает за ними. Ив и Висенте одинакового роста, они могут даже меняться обувью и одеждой. Но какие же они разные. Висенте — человек поверхностный. Роскошная оболочка. Роскошная и непроницаемая. Все, что подспудно живет под его кожей, в венах, теле и разуме, — загадка для нее и для всех остальных. Ив, наоборот, человек цельный и однородный. Все видимое снаружи идентично тому, что происходит внутри его существа. Эти двое как орел и решка, две стороны одной монеты.

После форта Бюу Ив ведет их смотреть бори. Это круглые хижины из сухого камня. Они выглядят как странные сакли, сложенные целиком из плоских камней, которые каким-то чудом держатся друг на друге.

Зайдя внутрь одного из этих сооружений, Мириам и Висенте сначала ничего не видят в темноте после яркого света снаружи. Постепенно глаза привыкают, тела осознают окружающее пространство. Внутри удивительно прохладно. Свод из находящих друг на друга камней похож на опрокинутое птичье гнездо.

— Мы как будто внутри женской груди, — говорит Висенте, лаская в темноте грудь Мириам.

Затем он целует ее на глазах у Ива. Мириам не противится. Она понимает, что сейчас происходит что-то важное. Что именно? Это невозможно обозначить словом. Мириам и Ив удивлены и смущены одновременно.

— Бори — порождение здешней почвы, — превозмогая себя, говорит Ив. — Земля здесь полна камней. Приходится их сортировать. Камни, отложенные в сторону, образуют кучи. А потом из этих куч собирают круглые дома. Пастухи укрываются в них от жары, когда солнце светит совсем нещадно.

По дороге домой они слышат смех, доносящийся из распивочной Сегена. Издалека жизнь кажется нормальной, теплый день — бесконечным.

Духота притупляет чувства. Иву кажется, что женщины — непостижимая тайна. Висенте вечно создает тайны там, где их нет, лишь бы прогнать скуку. В очень раннем возрасте он стал испытывать наслаждение от странных ситуаций. Он привык к непристойному поведению взрослых, как привык к опиуму. Со временем для него не осталось тайн в постели — нис женщиной, ни с мужчиной. А разум требовал все более сильных доз наслаждения. Он искал острых, пряных удовольствий, опаленных жаром и огненной кровью.

И все же временами эта порочная атмосфера уступала великой чистоте, и тогда мысли Висенте становились ясны и простодушны, и его тянуло к обычной любви и детским радостям.

Мириам никогда не видела своего мужа таким счастливым и здоровым, как в их тогдашней жизни, где каждый день был радостным приключением. Сегодня — есть улиток. На следующий день — жевать свекольные листья или проросшую пшеницу. Собирать валежник, разводить костер, чтобы жарить ребрышки. Плести веревки из крапивы, разрезая стебель пополам и удаляя сердцевину. Выбивать простыни и сушить их на солнце. А вечерами по очереди читать. Лоти.

— «Ив, брат мой, — торжественно начинает Висенте, — мы большие дети… Мы часто веселы, когда не нужно, и вот уже грустим, и несем совершенный бред, если выпадает нам случайно минута счастья и покоя».

Висенте счастлив, но причины этого счастья загадочны, подспудны и малопонятны для Мириам. Висенте заново переживает время, предшествовавшее его рождению. Если супругов Пикабиа приглашали на ужин, то ставили для них три прибора. Потому что приходили Франсис, Габриэль и Марсель Дюшан.