KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Михаил Барышев - Вороний мыс

Михаил Барышев - Вороний мыс

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Михаил Барышев, "Вороний мыс" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

За лощиной горбатилась каменная гряда, полукругом опоясавшая подходы к бухточке на западном берегу мыса, куда, по сообщениям авиаразведки, шныряли катера из норвежского рыбачьего поселка.

Ракеты и непонятная стрельба насторожили командира группы. Чутье бывалого разведчика подсказывало, что ракеты егеря пускают не зря. Из пулемета им тоже вроде палить ни к чему.

«Ладно, раскумекаем в полмомента все задачки», — подумал Гнеушев прикидывая, как подобраться к бухточке. Напрямик, по пологому склону, где тебя будет видно за километр, где у егерей наверняка посажены и секреты и наблюдатели, не пройти. Нацеливаться надо было на ручей, что тянулся от озерка к бухточке. Если и дальше, в распадке, по берегам густой ерник, то в сумерках или на утренней неясной зорьке, когда дозоры клюют носами, можно, пожалуй, проскочить к бухточке. Идти надо по двое, по обеим берегам ручья. Это уже завтра. А пока надо прогуляться до озерка и понюхать, кто татакал из пулемета в стороне перешейка и по какой надобности была там стрельба.

Старшина понимал, что пройти к бухточке будет не просто. Если егеря, в самом деле, накапливают кулак для контрудара через перешеек, они позаботятся, чтобы ненужный глаз не заглянул в бухточку. Это они умеют делать. Не раз Гнеушев натыкался в разведке на такую частую гребенку охранения, что приходилось поворачивать оглобли.

Возвратившись от валунов, старшина сказал, что попробует пройти к озерку.

— Ты, Докукин, двигай в сторону перешейка. Лыткин и Забара останутся здесь для наблюдения и охраны рации. Сидеть тихо и без надобности не высовываться. Чую я, что какую-то пакость егеря соображают, — озабоченно добавил он.


— Я, Кобликов, коней люблю… Как настоящего коня убачу, у меня на душе прямо смуток делается. Я в нашем колхозе за конями шесть лет ходил. Душевное занятие. Жеребец у меня был по кличке «Угуп»… Ну, не конь, а чистая картинка! Головка маленькая и на лбу белая звезда. Спина ровная, как стрелочка, и ноги в белых чулках… Уши сторожкие, а глазины, как две спелых сливы. Утром я еще пять дворов до конюшни не дойду, а он уже меня слышит. Тонюсенько так заржет… Хлебные горбушки с солью очень он уважал…

— Тоже на войну взяли, — помолчав, добавил Забара. — В один день мы с Угупом воевать отправились. Живой ли он теперича? Человек хоть может письмо написать, а конь что скажет?.. Всякой живности от войны тягота… Купаться Угуп любил…

Слушать россказни Остапа про колхозного жеребца Кобликов не мог. Несерьезно это — группа во вражеском тылу, а Забара несет околесицу. Поэтому Ленька открыл рацию и сосредоточенно стал крутить ручки, проверять, хорошо ли ходит штырь антенны и мягко ли работает ключ.

— Худые здесь, ребята, места… На других фронтах хоть живые люди встречаются, деревни, а то и настоящие города. Туточка я за два года ни дороги, ни дома не побачил… А еще у нас льны цветут…

— Кончай балабонить, Забара, — перебил Лыткин, оставленный Гнеушевым за старшего. — Наблюдение надо вести, а ты «льны цветут»… Ложись вон к тому краю!

В седловинке стояла тишина вековых скал, седых, с жесткими скорлупками лишаев, с красными прожилками гнейсов. Замшелые валуны казались каменными каплями, скатившимися с гранитных волн. Словно неровные заплаты зеленели лоскуты вороничника и желтел ломкий ягель. В полкилометре на склоне кудрявилась поросль березок, уже тронутая северной осенью. В лощине стыла завязшая, остекленевшая от холодных рос пушица.

В той стороне, куда ушел Докукин, снова просыпались короткие пулеметные очереди.


Первым в седловинку возвратился старшина. Выскользнул из-за валунов прямо к рации, с которой без нужды, чтобы прогнать тревожное ожидание, возился Кобликов.

— Ну, чего глаза растопырили? — недовольно сказал Гнеушев, отряхивая с колен налипший торф. — А если бы вместо меня егеря?

— Та нет, товарищ командир, — откликнулся Забара. — Я вас еще от озерка убачил… Там, где вы под большой каменюкой лежали… Нет пакуль егерей…

— «Пакуль»… Все у тебя, Забара, «пакуль». Только тогда и почешешься, когда жареный петух в зад клюнет… Есть егеря! За озерком на сопке дозор. Из-за камней пилотки торчат. Не очень и прячутся фрицы… А ближе подойти нельзя. Скала ровная, как стол… Надо место менять.

— Мы здесь тихо сидели, товарищ старшина, — подал голос Лыткин.

— Вы-то тихо, а вот Докукин, похоже, нарвался. Опять из пулеметов стреляли.


Сержант явился живой и невредимый. К груди он прижимал ушанку, доверху насыпанную крупными, темно-красными ягодами.

— Брусницы я нашел, ребята, хоть пригоршнями греби, — протяжно заговорил он. — На одной проплешинке, дак ногой ступить некуда. Скалы там, а в середине затишок и припек солнечный…

— Егерей видел? — строго перебил Гнеушев.

— Нет, товарищ старшина. И следочка не приметил. Сопка нехоженая совсем, а за ней болото. Жидкая дрябь, не пройдешь. Я шагнул шаг и по колено втяпался…

— По тебе стреляли?

— Нет, в стороне пулемет стучал… Худой здесь проход к перешейку, товарищ командир. Один-два человека, может, пройдут, а, скажем, рота или поболе — берет меня сомнение… У нас в Лахте брусницы иной раз тоже навалом уродит. На карбасах вверх по реке уйдем и там прямо с бочками выгрузимся. Первейшая по здешним местам ягода…

— Может, нам вместо разведки брусникой заняться? — насмешливо спросил старшина и первым запустил руку в ушанку. Выгреб горсть ягод и кинул их в рот.

— Я так полагаю, что перешеек немцам ни к чему, — убежденно повторил Докукин. — Неспособное это место…

— Разберемся, способное или неспособное… Глянул разок и уже считаешь, что все тебе на ладошке. Нет, в разведке иногда пять раз носом ткнешься, пока сообразишь, что к чему… Может, у них берегом проход к перешейку есть. Не зря бухточку сторожат… Ладно, завтра мы там пощупаем… Ночь здесь перебудем, а на рассвете переберемся на новое место. Мне одна хорошая ухороночка попалась… Кобликов, готовь связь!

«Чайка» приняла сообщение, приказала продолжать наблюдение и во что бы то ни стало разведать бухточку.

— А то без их команды не соображаем, — ворчливо сказал старшина, выслушав ответ. — Ясно, что в бухточке самый гвоздь программы.


Ночь лежала тяжело и глухо. Чернильная темень навалилась так, что ничего нельзя было различить и в пол-метре.

Остап ворочался под валуном и изо всех сил таращил глаза. Когда глаза открыты, уши лучше слышат. В такую ночь глухому крышка.

Из темноты, как шуга на осенней реке, наплывал холод. Забирался под ватник, жег колени и тяжело застывал между лопаток. В плечи, в грудь, в спину втыкались сотни ледяных иголок и обламывались, оставляя в теле кусачие жальца. Валун, под которым устроился Забара, казался глыбой льда…

Супешнику бы сейчас хлебануть. Консервы и сухари — разве это для человека еда. Нет в них настоящей сытости. Так, вроде брюхо запакуешь, а потом внутри опять сосет. Супешнику бы сейчас горячего добрый котелок. Здорово Ряхин гороховый суп с треской варит. Подумать только — горох да рыба, а вкуснотища. До дна выскребешь, под гимнастеркой жарко…

Ночь наискось располосовали ракеты. Взвились одна за другой в стороне сопок, загораживающих бухточку, и стали опадать клочьями мертвого огня, бросая на скалы зеленоватые отсветы.

Затем впереди булькнула вода. Может, подбирались егеря, а может, в ближней болотине просто лопнул вонючий пузырь, расплескав застоявшуюся воду.

Остап отогнул клапан ушанки, но больше подозрительных звуков не услышал.

К рассвету, когда его уже должен был сменить Лыткин, загрохотала пулеметная стрельба. По ночному времени звуки выстрелов казались близкими, но трассирующие пули прочертили небо где-то за сопками.

Пулеметной стрельбы Забара не испугался. Знал по солдатскому опыту, что перед рассветом, одуревшие от дремоты и холода, пулеметчики частенько шпарят вот так наугад, разряжая страх прожитой ночи.

Потом приполз Лыткин. Забара возвратился под гранитную стенку, где, прижавшись друг к другу, ворочались в тревожном сне разведчики. Старшина тотчас же поднял голову и, узнав Остапа, снова заснул.

Чтобы согреться, Забара съел половинку сухаря, поднял воротник и надышал под телогрейку. Затем втиснулся между Докукиным и Кобликовым. Ленька всхрапнул и разметался. Забара натянул ему на ноги полы шинели, подоткнул их под бок и подумал, что радист по молодости еще не очень сообразительный. Консервы за сухари отдал! Разве солдаты так меняются?

Глава 4

В предутренний час, когда природа и люди еще не могут отойти от ночного оцепенения, старшина увел группу из седловины. Неясными тенями скользнули по сопке и оказались возле треугольного лаза, косо уходившего под расколотый гранит. Вход был скрыт завалом камней и порослью путаных березок, тянувшихся в ту сторону, где ртутно светлело, курилось холодным туманом круглое озерко.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*