Стефан Брейс - Создатель ангелов
— В этой части страны говорят в основном на немецком, — ответил водитель. — Но многие знают французский, а некоторые и голландский. Языки и границы смешались здесь еще несколько столетий назад. Вы слышали о пересечении трех границ?
Она покачала головой.
— Это в паре километров отсюда. На вершине горы Ваалсерберг. Там в одной точке пересекаются границы трех стран: Бельгии, Нидерландов и Германии. Вы просто обязаны там побывать. Если вы поедете дальше, то как раз туда попадете. Я доезжаю до пересечения трех границ и делаю там разворот. Тогда вы сможете выйти в Вольфхайме на обратном пути.
— Может, в другой раз, — улыбнулась женщина. — Сегодня у меня мало времени.
Она не имела ни малейшего понятия, сколько у нее времени и сколько времени ей нужно. Она не знала даже, что скажет доктору, когда увидит его, хотя за прошедшие сутки, во время долгой поездки на поезде, она прорепетировала несколько вариантов разговора.
Автобус свернул направо и проехал табличку с надписью «Вольфхайм». Дорога была вымощена брусчаткой, и колеса автобуса катились по ней с ритмичным стуком. Впереди показалась церковная башня.
— Вон там остановка, где вам выходить, — сказал водитель, сбавляя скорость.
Женщина стала застегивать куртку. Водитель следил за ее движениями в зеркало заднего вида.
— Пару месяцев назад на этом месте произошел несчастный случай, — начал он. — Один мой коллега сбил мальчика насмерть.
Она почувствовала, как бледнеет. Именно такого известия она боялась все это время, и именно об этом она старалась думать как можно меньше. Она точно знала, что это был один из ее детей. И что она опоздала. Внутри у нее похолодело. Она слышала то, что говорил водитель, но слова едва ли доходили до ее сознания.
— Мой напарник с тех пор сидит дома. Больше не может водить автобус. Я его заменяю.
Автобус повернул направо и остановился.
— Приехали, — сказал водитель, открывая двери. — Вон дом доктора.
Он показал сквозь стекло на высокий дом чуть поодаль.
Она машинально кивнула. Встала, взяла свой чемоданчик и нетвердо пошла к выходу.
Только что прошел дождь, и теперь лицо ласкал легкий ветерок. Она подняла воротник и, опустив глаза, подождала, пока автобус уедет. Когда звук двигателя затих, до нее донесся шум, неподалеку играли дети. Женщина обернулась и чуть дальше, на другой стороне улицы, увидела малышей, прыгающих в луже. Это были четверо мальчиков лет пяти, возможно, чуть младше. Какое-то время она наблюдала за детьми, прислушиваясь к их голосам. Сквозь их крики ей удалось уловить имена Мишель и Рейнхарт. Она почувствовала, как заколотилось сердце, и сделала глубокий вдох. Затем медленно выдохнула через нос. И так же медленно пошла к ним. Колесики чемодана, который она катила за собой, тарахтели. Она шла вперед, пока не поравнялась с детьми, и ей оставалось только перейти дорогу.
И тут женщина узнала их, хотя ни разу до этого не видела. Она выпустила из рук чемодан и закрыла рот руками. Мальчики были похожи между собой, как две капли воды. Телосложение. Осанка. Форма лица. К тому же на них были одинаковые голубые курточки и шерстяные шапочки, что еще больше усиливало их сходство. Но их было двое. Не трое. У нее закружилась голова. И в этот момент, когда все вокруг нее завертелось, один из мальчиков посмотрел на нее, и все остановилось.
У мальчика были ее глаза. Она увидела это мгновенно. Ее большие темные глаза с яркими белками. Как будто в трансе, женщина перешла через дорогу.
— Это моя вина! Это все моя вина!
Что-то такое она кричала. Она схватила одного мальчика за руки, крепко сжала их и упала на колени, так, что ее лицо оказалось на уровне его лица, и она могла смотреть ему в глаза.
— Я не должна была оставлять вас одних! — она говорила что-то подобное. А потом: — Я не должна была вас бросать!
Но в одном она была уверена, что повторяла одну и ту же фразу:
— Простите меня! Простите меня!
Женщина не помнила, в какой момент сказала это. Возможно, когда мальчик попытался вырваться и заплакал. А может, когда она стала извиняться перед женщинами.
— Отпустите его! — закричала женщина, первой подбежавшая к ним. — Отпустите его!
— Я их мать!
— Вы сумасшедшая!
Подбежала еще одна женщина и тоже закричала:
— Отпустите моего сына! Ради Бога, отпустите моего сына!
Женщина оттолкнула ее, так что она грохнулась в лужу и вынуждена была отпустить ребенка.
— Мишель, Марсель, домой! И Олафа с Рейнхартом с собой заберите!
Она потянулась было к детям, но они уже ушли. Тут она разрыдалась, все еще сидя в луже на земле. Только теперь до нее дошло, что она ошиблась.
— Простите меня! Простите меня!
Она еще много чего говорила. Все объяснила. В конце концов поднялась на ноги.
— Мне нужно к доктору, — это были ее последние слова.
Только когда она позвонила в третий раз, дверь открылась, и из дома вышел доктор Хоппе. Его внешность, которую она все это время старалась стереть из своей памяти, вызвала у женщины такое отвращение, что она невольно вспомнила, как его пальцы касались ее снаружи и изнутри.
Она решила не упоминать о детях прямо с порога. На этот раз она будет вести себя осторожнее и не позволит себе поддаться эмоциям, как несколько минут назад.
Доктор окинул ее быстрым взглядом. Его лицо ничего не выражало. Может быть, он ее не узнал.
— Герр доктор, — начала женщина.
Услышав свой собственный голос, она поняла, как сильно нервничает. Ей хотелось казаться решительной, но она больше напоминала ребенка-попрошайку.
— Герр доктор, — повторила она чуть тверже, — я хочу с вами поговорить… мне нужно с вами поговорить.
Вдруг она поняла, что забыла представиться.
— Я не принимаю больных, мефрау. Временно.
Его голос для нее был как звук ногтей, царапающих школьную доску. Женщина скривилась, отвернувшись в сторону. Затем встряхнула головой и снова посмотрела на него.
— Это срочно, — сказала она. — Я не могу ждать, — она дрожала и не пыталась это скрыть.
— Входите, — ответил он.
Пока она шла за ним по садовой дорожке, ее злость нарастала. Она столько месяцев пролежала в кровати в его доме, а теперь он ее даже не узнавал. И это при том, что она почти не изменилась за эти годы. Красивое лицо, короткие волосы, даже вес не изменился со дня родов: девятнадцать килограммов, которые она набрала, так и не ушли.
Он притворяется, подумала женщина. Иначе и быть не могло. Он хотел, чтобы она поверила, будто они никогда не встречались. Он будет все отрицать, чтобы таким образом оставить детей себе. Вот чего он добивался. Но ему это не удастся. Не в этот раз.
— Почему вы притворяетесь, что не знаете меня? — спросила она, как только закрыла за собой входную дверь.
Он даже не обернулся.
Он испугался. Она видела это. Но он промолчал.
— Вы знаете, зачем я к вам пришла, — продолжала женщина, — поэтому вы так поступаете.
Она видела, что он чувствовал себя зажатым в угол. Теперь ей нельзя было останавливаться.
— Я мать этих детей и имею право их видеть.
— Вы не их мать, — сказал он.
Значит, чувства ее не обманывали. Он хотел заставить ее поверить, что она сама все выдумала.
— Как вы смеете? — она повысила голос. — Как вы смеете мне лгать после всего, что со мной сделали?
— Я не лгу, мефрау, — спокойно ответил доктор, что привело ее в еще большую ярость. — У них нет матери.
— Вы лжете! Вы все время лжете! Вы делаете вид, что меня не существует! Вы хотите оставить детей себе!
Она нарочно громко кричала, в надежде, что дети услышат ее и выйдут.
— Вы лгали мне с самого первого дня! И продолжали лгать все это время. Я больше не верю ни единому вашему слову! Я хочу видеть своих детей. Прямо сейчас! Вы слышите? Я хочу увидеть своих детей прямо сейчас!
Она заметила, что он старается избегать ее взгляда. Он не осмеливался посмотреть ей прямо в глаза. Это было явным признаком лжи.
И тут он сдался:
— Вы хотите их увидеть? Пожалуйста. Если вы этого хотите, вы можете их увидеть.
Она молчала. Не знала, что теперь сказать. Не ожидала, что он так быстро уступит. Все силы, которые она в себе только что чувствовала, вдруг исчезли, и она снова ощутила страх, не отпускавший ее всю дорогу сюда.
Доктор прошел вперед, едва не задев ее. На этот раз уже она не смела взглянуть на него.
— Пойдемте за мной, — сказал он и стал подниматься по лестнице.
— Вы можете на них посмотреть, — еще раз пробормотал он, как будто разговаривая сам с собой. — Но вы не их мать.
Он отвел ее к детям, как она и просила. Он открыл дверь ключом и сказал, что она может войти. Женщина протянула руку:
— Ключ. Дайте мне ключ. Я не хочу, чтобы вы меня заперли здесь.
