Елена Колядина - Кто стрелял в президента
— И что это значит? — стыдясь своей непонятливости, уточнила Надежда Клавдиевна.
— Еще встреча им предстоит, — компетентно разъяснила Ирина Власьевна.
— В Кремле? — поразилась Надежда Клавдиевна.
— Ага! С президентом! — встрял Геннадий Павлович и с самой наисаркастической иронией поглядел на гадалку. — Ой, бабы! Всякой-то ерунде верят.
— А чему я должна верить? — обиделась Надежда Клавдиевна. — Телевизору твоему?
— Тоже конечно, соврут, не дорого возьмут, — согласился Геннадий Павлович. — Но хоть не так явно, без тараканов.
И он еще прибавил звуку, увидев заставку ночного выпуска новостей.
— Ирина Власьевна! — заискивающе попросила Надежда Клавдиевна и вкрадчиво положила на стол снятое со среднего пальца золотое кольцо стиля «чалма». — Не обращайте на Гену внимания. Скажите, христа ради, что с Любушкой?
— Богу твое золото не нужно! — укорила Ирина Власьевна Надежду Клавдиевну, прибирая кольцо в руку. — Но скажет он тебе всю правду сейчас моими устами. Господи, откройся ты нам, где раба твоя Любовь Зефирова?!
— Начинаем наш выпуск экстренным сообщением, — сообщил телевизор.
— Укажи, господи! — стараясь перекрыть ведущего, вскрикнула ясновидящая.
На экране появилась фотография Любы с номером под грудью и ростомером за спиной.
— Надя! — осипшим голосом произнес Геннадий Павлович и вытянул к экрану трясущуюся руку. — Люба!
— Свят-свят! — Ирина Власьевна выронила кольцо и осенила себя крестом.
— А-а! — вскрикнула Надежда Клавдиевна и пошла к телевизору, выпростав вперед руки.
Она принялась гладить экран и истошно завывать:
— Любушка моя, что они с тобой сделали?
— Спасибо тебе, господи, за откровение твое! — встрепенувшись, шумно упала на колени Ирина Власьевна, подхватывая кольцо.
— Тихо! — закричал Геннадий Павлович и прибавил звуку так, что задрожали фанерные стены.
— В покушении на президента Российской Федерации подозревается опасная преступница… — грохотало из телевизора. — Ранее неоднократно судимая. В Москве находится с прошлого понедельника …особые приметы… может быть вооружена…
«Бом твою мать!» — пораженно выдохнули настенные часы.
— Это какое-то недоразумение, — надломившимся голосом сказал Геннадий Павлович.
— Бог-то все видит! — торжествующе заметила Ирина Власьевна и начала удовлетворенно складывать карты в темную намоленную библию.
— Любушка… — продолжала гладить экран, извещавший об окончании передач, Надежда Клавдиевна.
Геннадий Павлович поспешно выключил телевизор, словно надеясь, что постыдная и несомненно ошибочная информация исчезнет без следа, как сгорает в кухонной плите компрометирующая записка. Затем он взял Надежду Клавдиевну за плечи и осторожно усадил на диван.
— Гена, что же это?.. — с недоуменной мольбой шептала Надежда Клавдиевна. — Как же это?..
— Страшна, конечно, оказалась правда, — постным голосом, старательно скрывая злорадство, произнесла Ирина Власьевна. — И не в пользу некоторых антихристов, ну да вы сами захотели знать. А я только пособила, из челоко… челоколю… из любви к человеку ближнему.
— Вооружена, — опять подняла глаза на мужа Надежда Клавдиевна. — Чем — вооружена?
— Взрывчаткой, небось, — заметила Ирина Власьевна и широко, с плеча, перекрестилась. — Говорили, молодежь в интернете своем и взрывчаткой занимается, и терроризмом любым.
— Надежда, прекрати, — взволнованно, но не теряя присутствия духа, отмахнулся от гадалки Геннадий Павлович. — Какой взрывчаткой? Откуда? Максимум, что у Любушки могло быть — это пилка для ногтей да штопор с открывалкой.
— Видать, штопором богоизбранного пырнула! — доложила Ирина Власьевна.
— Вы несете невероятную чушь! — вскинулся Геннадий Павлович.
— Вон вы как заговорили! — обиделась Ирина Власьевна. — А чьими молитвами ваша Любушка преступная нашлась?! Вот и делай людям добро.
— Может быть, вы уже пойдете? — примиряюще предложил Геннадий Павлович.
— Пойду-пойду, не переживайте, лишка не задержусь. Мне самой в таком доме, где отцы бога не чтят, задерживаться не интересно. Как свое получу, так и пойду, — Ирина Власьевна накинула на голову шаль и поднялась из-за стола.
— Гена, но как же Люба на такое решилась?!
— За грехи отцов расплачивается, — встряла Ирина Власьевна.
— Вы действительно сейчас свое получите! — пригрозил Геннадий Павлович.
— Того только и жду! Уплатите цену, и мы в расчете.
— Ой, действительно, — встрепенулась Надежда Клавдиевна.
— Простите ради бога, я и забыла совсем с расстройства. Сколько мы вам должны?
— Лично я себя должником не считаю, — произнес Геннадий Павлович.
— А это уж сколько дадите, — смиренно ответила Ирина Власьевна. — Сколько совесть подскажет.
— Я — бессовестный, — предупредил Геннадий Павлович.
— Гена, уймись! Ирина Власьевна, все-таки примерно подскажите, — попросила Надежда Клавдиевна.
— Другой раз, бывает, и задаром людям помогаю, — Ирина Власьевна всхлипнула и окропила слезой северный склон груди. — А другой раз чаем напоят — на том спасибо добрым людям. Поклонюсь, да и пойду с богом.
— Так может чайку? — язвительно бросил Геннадий Павлович.
— Гена, я с тобой поссорюсь! — предупредила Надежда Клавдиевна и вытащила из кошелька деньки. — Ирина Власьевна, столько хватит?
— Хватит-то хватит, но чуток бы прибавить. Известия-то, уж тут ничего не попишешь, я вам знатные сообщила.
— Во-первых, не вы, а телевизор, а во-вторых, не известия, а дезинформацию, — поправил Геннадий Павлович, которого явно укусила муха.
— Телевизор! Как же! Он вам сообщит! — не на шутку рассердилась Ирина Власьевна. — Вы его включите еще-то разок, так он уж вам обратное соврет: не Любка ваша президента прибила, а он ее!
— Ой, не надо, чтоб он ее! — затрепетала Надежда Клавдиевна. — Все ж таки Любушка мне дочь родная, а президент не так чтоб родной. Сколько вы хотите? Назовите цену.
— Цены у меня дешевые: пятьсот рублей. Будете брать, так отдам за четыреста пятьдесят.
— Сколько? — возмутился Геннадий Павлович. — Все, ухожу в ясновидящие.
— Пожалуйста, возьмите, — попросила Надежда Клавдиевна. — Спасибо вам, что Любу нашли.
— Нечего меня спасать, — проворчала Ирина Власьевна.
— Гена, проводи Ирину Власьевну.
— Боюсь, я ее далеко заведу, — мстительно предупредил Геннадий Павлович.
— Упаси господи, мне таких провожатых не нужно. Ночью да еще с лешим идти.
— Ой, ну как же, — забеспокоилась Надежда Клавдиевна. — Темнота на дворе.
— Меня есть кому беречь, — патетически произнесла Ирина Власьевна.
— Если вы насчет… — начал было Геннадий Павлович, но вдруг встрепенулся. — Надя, давай-ка, другой канал послушаем, чего мы сразу телевизор выключили?
— Хоть телевизор, хоть радио, все одно услышите, — сердито предрекла Ирина Власьевна.
Геннадий Павлович щелкнул пультом.
— Противоречивая информация поступает сегодня по российским и зарубежным информационным каналам, — сообщил ведущий в студии.
Зефировы замерли.
Ведущий снял трубку стоящего на столе телефона, молча послушал, затем поправил в ухе, переложил лист на столе из одной пластиковой папки в другую и, наконец, сказал:
— По последней уточненной информации, сегодня в Кремле действительно имела место попытка покушения на президента России.
Ирина Власьевна с довольным видом поджала губы. Ради того, чтобы отомстить ершистому Геннадию Павловичу, она была готова пожертвовать главой России.
— Один из посетителей Кремля, нигде не работающий, состоящий на учете в психиатрическом учреждении Игорь Викентьевич Курочкин произвел два выстрела из пистолета, тип которого сейчас уточняется, по руководителю государства, следовавшему с группой чиновников. К счастью, о преступном замысле Курочкина стало известно находившейся поблизости инвалиду-колясочнице Любови Зефировой, которая загородила президента своим телом.
Надежда Клавдиевна обмякла и сползла на пол, обняв ножку стола.
— Любушка, доченька, да на кого же ты нас покинула-а!..
— В настоящее время Любовь Геннадьевна Зефирова находится в одной из столичных клиник, ее состояние оценивается как стабильное. Это пока вся информация на этот час. Более подробно об этом и других событиях — в нашем утреннем информационном блоке. Оставайтесь с нами!
Придя в себя после краткого замешательства, Ирина Власьевна незаметно вытиснулась из комнаты и крадучись покинула квартиру, опасаясь, что боевито настроенный Геннадий Павлович хватится золотого кольца «чалма» с пальца Надежды Клавдиевны и подчистую отберет назад четыреста пятьдесят рублей.
