Дни в книжном Морисаки - Ягисава Сатоси

Из-за бамбуковой шторки резко возник высокий стройный парень и поздоровался с дядей.

— Слушай, Такано, пригласишь на свидание мою племянницу?

— Эй! — Я хлопнула дядю по руке.

Парень по имени Такано, похоже, смутился и густо покраснел.

— Такано тоже хочет однажды открыть свою кофейню, поэтому учится этому здесь. Но он постоянно ошибается, и хозяин его частенько ругает, — дядя с особенной радостью произнес это «ругает».

Хозяин немедленно перебил его:

— Не отпугивайте мне посетителей.

Мне было жаль Такано, но он выглядел таким субтильным, что, казалось, свалится от щелчка, поэтому я не могла не согласиться со сказанным.

Дядя был довольно весел. С соседнего места какая-то женщина средних лет окликнула его:

— О, господин Сатору!

— Здравствуйте, здравствуйте, госпожа Сибамото.

Он подошел к ней, расшаркиваясь. С другого столика его тоже окликнули, и он засеменил туда.

В магазине он еще держал себя в руках, но стоило выйти за порог — стал вот таким. Я глубоко вздохнула, точно хозяин, которого тянула за поводок собака.

— У господина Сатору здесь много знакомых, — сказал мне хозяин кофейни с горькой усмешкой. В уголках глаз у него появились легкие морщинки.

— Сама любезность, — с толикой сарказма отозвалась я. — Кстати, впервые пью такой вкусный кофе. Еще и в такой замечательной кофейне.

Хозяин тихо усмехнулся.

— Благодарю. Молодые люди, которые никогда не бывали в подобных кофейнях, чувствуют себя здесь умиротворенно. Вас, кажется, Такако зовут? Раньше не доводилось сюда приезжать?

— Нет, ни разу. Но вот недавно поселилась в магазине у дяди.

— О, в магазине Морисаки? Это хорошо. Обязательно насладитесь жизнью в Дзимботё.

— Угу, — с серьезным видом протянула я.

— Что?

— Да говорите один в один как дядя.

— Понятно. Нет такого человека, который любил бы этот район так, как господин Сатору.

— Не понимаю я этого, — вздохнула я. — Но не солгала, когда сказала, что это потрясающая кофейня. Обязательно приду еще.

— Да, заходите, когда хотите, — сказал хозяин кофейни и, зажмурившись, улыбнулся.

Засидевшись до ночи, мы с дядей вышли из кофейни и не спеша пошли по улице. В воздухе уже чувствовалась осень, а прохладный ветерок овевал лицо.

Дядя еще выпил бутылку пива и, похоже, изрядно опьянел, поэтому, ковыляя впереди, бубнил что-то вроде: «Эх, хороша ночка!»

Если подумать, то в последний раз я вот так гуляла с ним в детстве. Тогда мы под предлогом исследования окрестностей вблизи дома деда, взявшись за руки, бродили весь день. И что в этом было такого интересного? Но веселилась я от души. Такому замкнутому единственному ребенку в семье, как я, дядя казался добрым старшим братом, и, конечно, я с нетерпением ждала встречи с ним.

Стоило мне подумать об этом, в памяти вдруг воскресли воспоминания о том, как в его комнате мы пели песни The Beatles под расстроенную гитару и запойно читали мангу Тэдзуки Осаму и Исиномори Сётаро. И тут я на мгновение почувствовала прежнюю привязанность к впереди идущему дяде.

— Послушайте, дядя Сатору, — внезапно окликнула я его, неуверенно передвигающего ноги.

— Что такое? — Он обернулся и посмотрел на меня по-детски невинными глазами.

— Что вы делали, когда были в моем возрасте?

— Ну, тогда я только книги читал.

— И все? — Я была немного разочарована. — Похоже, с тех пор ничего не изменилось…

— И путешествовал.

— Путешествовали?

— Да, подрабатывал то в одном городе, то в другом, копил деньги. И с рюкзаком на плечах посетил разные страны. Был в Таиланде, Лаосе, Вьетнаме, Индии, Непале. Однажды даже до Европы добрался.

Я очень удивилась тому, что дядя оказался настолько активным человеком.

— И зачем вы это делали? Вы не хотели работать, как все?

— Как сказать, — лениво протянул дядя, будто вспоминая былые времена, и скрестил руки на груди. — Одним словом, я хотел своими глазами увидеть разнообразие мира. И еще хотел посмотреть, на что я способен. Познать свою собственную жизнь, а не жизнь других людей.

Покинуть Японию, чтобы проверить свои силы, а потом в итоге стать хозяином этого магазина — разве одно другому не противоречит? Я впала в ступор.

Но между тем, каким я его представляла в детстве, и тем, что он мне рассказал, была большая разница. Повзрослев, я стала немного понимать чувства дяди. Я тоже еще со времен университета мечтала жить согласно собственным взглядам и ощущениям, не быть связанной чем-либо. Но на самом деле мне не хватало мужества действовать.

Возможно, в этом и заключается секрет беспечности дяди. И если это так, то я немного ему завидую.

— Да, в двадцать лет я постоянно слонялся туда-сюда. Отец сердился на меня. Пока то да се, он заболел и скончался, и так я унаследовал магазин.

— Вы сожалеете об этом?

— Кто знает. — Дядя рассмеялся. — Для меня это самая подходящая работа. Для человека, который любит книги, нет места лучше, чем этот район. Я горжусь, что у меня здесь есть своя лавка. Поэтому я безмерно благодарен отцу и деду.

— Хмм, повезло же вам, дядя.

— О чем ты?

Дядя растерянно взглянул на меня.

— Ну, вы занимаетесь тем, что вам нравится.

— Все не так. Поначалу я сопротивлялся. В молодости я даже и мечтать не мог, что унаследую магазин отца. Я и сейчас постоянно сомневаюсь. Но, наверное, сразу не понять, что тебе действительно нужно. Только с годами потихоньку начинаешь осознавать…

— Я… ничего такого не делаю и только зря теряю время…

Дядя тепло мне улыбнулся.

— Я так не считаю. Иногда важно остановиться. Это своего рода привал в длинном путешествии под названием «жизнь». Сейчас твоя лодка причалила к нашей пристани и ненадолго бросила якорь. Как только хорошенько отдохнешь, отправишься дальше.

— Вот вы так говорите, а сами жалуетесь на то, что я сплю, — недовольно заметила я.

Дядя в ответ весело рассмеялся.

— Человек — существо противоречивое.

Я неосознанно надулась. Вечно он так.

— И вы вот так, путешествуя и читая книги, наверняка много узнали?

— Так и есть. Но куда бы я ни ехал, какую бы книгу ни читал, я понимал, что все еще ничего не знаю и ничего не видел. Такова жизнь. Если когда-нибудь собьешься с пути, продолжай жить. Как там в песне у Сантока? «Гора остается синей, сколько бы ты ни шел».

— Послушайте, дядя… — я собрала все силы, чтобы задать вопрос, который мучил меня все это время.

— Да?

— Почему ушла тетя Момоко?

— Гм. У нас с ней очень схожий образ мышления. Думаю, это нас и объединило и в то же время стало причиной разрыва. Наши дороги пересеклись, и мы полюбили друг друга. Но вечно идти по одному и тому же пути невозможно. В определенный момент нужно причалить к какому-то берегу. Я думал, у нас общий финал, но, к сожалению, это оказалось не так.

— Вот как. А что вы тогда почувствовали? Печаль?

— Как сказать…

Дядя взглянул на затянутое тучами небо.

— Конечно, мне было очень тоскливо. Но…

— Но?

— Сейчас я надеюсь, что она счастлива, где бы она ни была.

— Но ведь, — не поняв его, продолжала я, — тетя разве не бросила вас?

— Момоко — единственная женщина, которую я любил по-настоящему. Этот факт остается неизменным. Я до сих пор храню в сердце те моменты, через которые мы прошли вместе. В этом смысле я до сих пор люблю ее.

«Почему он говорит так?»

Я хотела спросить его, но в свете фонарей увидела, как поникла его спина, и промолчала.

Той ночью я почему-то не могла уснуть. Чувство странного волнения не давало мне покоя.

Несколько часов я ворочалась, а голова начала пухнуть из-за роя разных мыслей. Размышления о будущем и горьком прошлом изводили меня.

Скверно. Я резко подскочила. Надо что-то делать, иначе мне станет хуже и я начну задыхаться. Посмотреть телевизор? Но для этого нужно снова убрать книги, которые стояли перед ним стопками. К тому же сейчас три часа ночи.