Михаил Покрасс - Активная депрессия. Исцеление эгоизмом
Сыну было двадцать три года, и он в ту пору заканчивал институт.
Вначале она попросту не замечала мои “бессмысленные” вопросы типа:
- Порядочность, это когда кому хорошо? Девочке, сыну, вам, мужу, кому? Что это такое - “порядочность” эта?
Потом мои вопросы стали ее натиск на время сбивать. Удивляла моя то ли непонятливость, то ли издевка.
Я не издевался.
Наконец, не умея мне, непонятливому, объяснить, кому была нужна, кому в счастье, для кого, какой был смысл в ее пресловутой “порядочности”, она растерялась окончательно. Прекратила свой натиск, после моего прямого вопроса:
- Он что, с собой покончил?!..
- Да.
- А муж от инсульта?!..
- Нет... Врачи написали: “от сердечной недостаточности”. Он из больницы только выписался после переломов ног, и на третий день вдруг умер. Он очень умный был человек. Он сказал в этот день, что умрет. И сыну предсказал. Я купила ему костюм. “Это, говорит, - последний твой костюм!”. В нем я сына и схоронила.
- Зачем вы ужас какой-то сочиняете? Что отец сыну смерть накаркал? Что муж ваш был деспотом и ни с кем не считался, я понял, но не злодеем же!
- Нет, он для нас очень много сделал. Всегда заботился. Нет, просто он имел в виду, что сын уже взрослый. И теперь сам себе будет костюмы покупать. Что он последний раз ему купил.
- Причем же предсказания! Паленым запахло!..
Когда все ее воинственные и защитительные маски не сработали... Маска не знающей удержу психопатки. Маска холодной истерички. Пьяной, распластавшейся на безразличной ей могиле кликуши. Маска не знающей ропота, фанатичной блюстительницы “порядочности” - порядка, предписанного мужем-деспотом.... Когда все ее маски не сработали и спали за ненадобностью, открылось лицо разбитной, разухабистой, любое горе по колено, деревенской девчонки. Прожившей в застенке брака с облагодетельствовавшим ее самоотверженным деспотом-мужем почти тридцать пять лет. И выжившей, не смотря на тридцатипятилетнюю мимикрию.
Она нажила добра и вырастила взрослых детей. У нее жива дочь и двое внуков, детей дочери. Теперь она одна в трехкомнатной квартире.
* * *
Для меня эта история началась с конца. Вы уже слышали.
Все было замечательно. Муж замечательный. Сын замечательный. Девочки сына замечательные. О себе и дочери она не вспоминала в первом рассказе.
И вдруг, послушный сын “без спросу привел какую-то смазливую девчонку”, про которую они ничего не знали, и которая “Не стыдилась ничуть! Прямо в глаза смотрела!”. Сын потребовал, “явно она его настроила”, чтобы родители согласились на его брак. Иначе он женится без согласия.
- Она была неизвестно из какой семьи. Где-то продавщицей работала. Они поженились. Отец хотел устроить ее учиться в плановый институт. Она не захотела. Жили хорошо. О снохе все заботились, все ей как лучше делали. А она стала поздно приходить, иногда вообще не приходить. Сын как раз диплом защищал. Отец (муж моей пациентки) вышел вечером на улицу прогуляться, и его сбила у тротуара машина.
Были сложные переломы. Он лежал в больнице.
- Вы уже поняли, какой он грамотный был - все знал, во всем разбирался, очень умный. Вышел из больницы, сказал, что у него заражение крови врачи проглядели. Я пришла домой, а он умер. А они пишут сердечная недостаточность! Разве докажешь! Сноха совсем от рук отбилась. Один раз три дня дома не была. Она на следующий день пришла. А сын ее искал, искал и накануне повесился!
Эта женщина выжила. Осиротевшая мать и вдова осталась живой. На этой разбитной, море по колено, девчонке раны потерь заживали, как на собаке: так же мучительно, соответственно темпераменту, и так же всерьез и окончательно.
Не потери ее мучили. Не эту боль прятала она за обвиняющей других агрессивностью, за показной исключительностью страдалицы, требующей показного сострадания. Не от нее она пряталась, неубедительно и для самой себя цепляясь за рассыпающийся каркас здания никого не берегущей, не любящей никого, формальной “порядочности”.
Не позволяло хохотать, во всю спину расправиться, заново строить будущее и жить не упущенное еще время ... Не позволяло...
Эта моя ровесница оставалась все той же девчонкой, у которой отбоя не было от парней, и тоже была обречена на всегдашнюю юность...
Позволить себе будущее ей не разрешало... ощущение вины!..
Любящие свободны
За более чем тридцать лет работы я убедился, что любящие женщины, если на них и обрушилось несчастье похоронить своих мужей, ощущают себя свободными, принадлежащими себе, никому ничего принужденно не должными. Переболевают утрату быстрее, глубже, полнее. И, продолжая жить полноценную, насыщенную содержанием и чувством жизнь, несут опыт счастья в свое будущее.
Женщины, не любившие своих мужей, чаще мучаются долго, наглядно. Словно демонстрируют всем и себе глубину и тяжесть своей потери. Они нередко впадают в глубокие истерические состояния. В том числе и в депрессии.
Они словно не принадлежат себе. Не имеют права и на свое будущее. Несчастливые в браке, они платят за эту несчастливость несчастьем и вне его.
Первые, оправившись от горя, снова любят и снова счастливы с желанным мужчиной. Или, оставаясь одни, черпают силы в берегущем их чувстве к не умершему для них любимому (это чаще люди весьма преклонного возраста).
Вторые демонстративно хранят верность умершему, которому и при жизни не сочувствовали. А потому не могут обрести от него свободу после.
Выходя замуж вновь по рассудочным соображениям, они опять отдают тело без души. Теперь героически обосновывают новое бездушие “верностью прежней любви”!
Они всегда - не здесь.
Это могло бы быть и счастьем для них, если бы было выбрано осознанно и ответственно.
* * *
В три месяца сгорев от саркомы, умер, оставив тридцатидевятилетней своей вдове двух шестнадцатилетних пар-ней-близнецов и дочь, родившую ему внука на следующий день после похорон, умер очень тепло помнящийся мне человек.
Надеясь поддержать и без того реалистическую, добрую по отношению к ней атмосферу в окружении, где оставалась жить жена этого мужчины, я, между прочим, сказал пожилой женщине, бывшей в этом кругу духовным лидером:
- Если она его любила, то через год счастливо выйдет замуж.
“Через год” вся родня, радуясь за нее, играла счастливую свадьбу с до того никому не знакомым человеком. Радовались и дети. Мальчишки с легкой душой оставляли мать, уходя в Советскую Армию.
Интересно было обнаруживать, как молодела, менялась, становилась совсем другой и оставалась той же в этой “поздней”, новой любви эта давно уже не девочка. Ее новая жизнь не вызывала ревности ни у кого, кому был дорог ее первый муж.
Не обездолив ничем его при жизни, она ничего не отняла у него и после смерти. Напротив, продолжала себя любить (может быть и его любовью)!
Чего еще не хватает?!
Почти никогда не кормлю нашу кошку, а она ко мне ластится.
До самого последнего времени, приходя к детям своим и чужим, не нес им никаких сластей и подарков, кроме себя.
К друзьям всю жизнь ходил без ничего, и мне часто бывали рады.
Нет, я ничего не имею против всех этих приятных пустяков. Особенно, когда они - неожиданность, сюрприз. Внутри отношений, когда эти отношения и без того есть, все это -замечательные игры.
Я другого никак не могу понять. Скорее не понять, а принять, согласиться, привыкнуть. Вот к этому отношению:
- Не пьет, не курит, не гуляет, деньги домой приносит, вежливый - чего тебе еще не хватает? - Или:
- Обут, одет, накормлен, рубашечки ему всегда чистенькие, воротничок накрахмален... И в “этом” ему почти никогда не отказывала - сопи! Только, чтоб не беременела! Еще чего надо?!
- Все у меня есть. Жилье получили. Недостатки преодолели. Не обижает. Живи и радуйся! Откуда эта тоска, да болезни навалились?
Не привыкну к этому отношению к человеку, как к скотине, которую на убой кормят:
- Стойло чистое, жратвы - полно корыто, пойла - залейся, на “свадьбу” сводили... Любой бугай был бы доволен! А этот бесится, неймется ему, вишь!
На человека: ребенка, мужчину, женщину, на себя глядят, как на двигатель, в который только заливай топливо, чисть, украшай бирюльками, а то и просто используй, как вечный двигатель, - “все это - одни капризы”.
- Человек должен работать или давать себя иначе использовать, остальное - придурь! Ценны предметы, услуги, продукты, вещи, которые человеку дают. За это он должен. Должен! Сам же человек ничего не стоит!
Не понимаю этого отношения людей к себе, к другому (надо было сказать: “не принимаю”!), где подарком, услугой, вещью надеются “купить” в собственность человека, человеческую жизнь.
