Станислав Новицкий - Запуск разрешаю! (Сборник)
— Сказали, на любую.
— Нет, не поедем.
— Они заплатят, — сказал Майкл.
— Ты сказал «заплатят»? — напрягся Виктор.
— Нуда.
— То есть дадут деньги?
— Разумеется.
— Сколько?
— Я не знаю.
Мы с Виктором переглянулись.
— Хорошо, Майкл, едем.
— Но только из уважения к тебе!
Довольный Майкл тут же начал звонить в университет. Еще бы. Рядом с нами он становился популярным человеком. Вчера — радио, телевидение. Сегодня — приглашение из университета. На том конце провода кто-то взял трубку. Майкл радостно передал, что мы согласны.
— Спроси, мне форму надевать? — поинтересовался Шлейкин.
Майкл уточнил. Потом переспросил еще раз. Положил трубку. Удивленно пожал плечами:
— Ответили, что форма не нужна.
— Ты верно понял?
— Именно так. Сказали твердо. Форма исключается.
Приезжаем в университет. Я, Лена и Виктор. Молодой профессор ставит задачу. Мы будем выступать перед студентами четвертого курса ровно по пятнадцать минут. Вопросов из зала не будет. После того, как сделаем доклады, можем уходить.
— Кто будет переводить? — спросила Лена. — Требуется моя помощь?
— Нет, — ответил профессор, — это наша проблема. Можете погулять в саду. У нас прекрасные цветники, имеются редкие виды деревьев.
Лена сначала обрадовалась:
— Слава богу. Не нужно повторять всякую вашу ахинею.
— Но-но, — сказал Виктор, — несли бы ахинею, не пригласили бы.
— Сама удивляюсь, — подумав, сказала Лена. — Знаете, мне вас даже отпускать как-то боязно. За Сергея я более-менее спокойна. А вы, Виктор, можете наговорить бог весть что, — она повернулась к профессору: — Какие темы вас интересуют?
— Все что угодно. Мы хотим больше знать об СССР.
— Вначале расскажу в общих чертах о политической ситуации в стране, — предлагаю я. — Затем о свободе слова и проблемах журналистики.
— О’кей, — соглашается профессор.
— А я, — говорит Виктор, — дам общую характеристику дорожно-транспортных происшествий в городе и… доложу о структуре ГАИ.
— Замечательно.
— Вы думаете, это действительно заинтересует аудиторию? — удивляется Лена.
— О да! Крайне интересно.
— Лена, спроси про деньги, — тихо говорит Виктор. — Не доверяю я этим капиталистам. Прочтешь лекцию, а заплатить забудут. Как у нас в ГАИ. Наобещают, а потом заныкают.
— Здесь не ГАИ, — сказала Лена, — переводить не буду.
— Тем более, — говорю, — что свои премиальные вы на дежурстве не упустите.
— Естественно, — соглашается Виктор.
— Пошли?
Заходим в аудиторию. Я, профессор и Виктор. В зале — человек семьдесят. Молодые симпатичные ребята. Почти как наши. Только одеты поярче. И держатся посвободней.
Все встали. Мы поздоровались с Виктором по-русски. Они нестройно ответили на своем.
— Прошу, начинайте, — дал мне знак профессор.
Ну, я начал. Рассказал о политических изменениях, новых веяниях. О перестройке, гласности, слабых ростках демократии. В общем, поведал кое-какие новости из центральных газет.
Вижу, слушают внимательно. С интересом. Вопросов не задают. Многие что-то пишут. Вроде даже конспектируют. Только разошелся. Преподаватель машет — стоп. Теперь Виктор.
Виктор растерялся. Поплыл. Отошел от намеченного плана. Начал с деталей.
— Не все так плохо в государственной автоинспекции, как многие из присутствующих здесь, наверное, думают. — Виктор ждал опровержений выдвинутого тезиса. Зал держался индифферентно. Пришлось заходить с другого боку. — Вот был у меня недавно такой случай. Останавливаю «жигули». За рулем тетка лет пятидесяти. Ну, вы знаете наших деревенских. Можно сказать — баба. Прямо на моих глазах за минуту она делает шесть нарушений ПДД. Шесть! ПДЦ — это правила дорожного движения. Понятно?
Переехала сплошную — раз. Развернулась через два трамвайных пути — два, встала под знаком «остановка запрещена» — три…
— Виктор, — говорю тихо, — не отходи от намеченных тезисов. При чем тут бабка?
— История-то хорошая, — отвечает Виктор. — Я ведь с нее ничего не взял. — Шлейкин снова повернулся к аудитории. — Я ее отпустил. Вижу, тетка с деревни. Ну что с нее брать. Мы ведь не изверги какие.
Аудитория никак не отреагировала. Глядела на докладчика так же сосредоточенно и внимательно. Многие продолжали конспектировать.
— Ладно, — успокоившись, сказал Виктор. — Теперь о статистике ДТП в нашем районе. Статистика, прямо доложу, нерадостная. Удручающая, надо признать, статистика. Приведу несколько цифр… — Шлейкин задумался. Посмотрел на меня. Сказал озабоченно: — Слушай, никаких цифр не помню. Чего говорить-то?
Аудитория терпеливо ждала. Время топталось на месте так же медленно, как Шлейкин за трибуной.
— Можно о правилах дорожного движения? Вкратце.
Профессор не возражал. Виктор начал со знаков.
— Существуют несколько видов дорожных знаков. Предупреждающие, запрещающие, информационные… Предписывающие. А также знаки приоритета и сервиса…
На этом и закончили. Профессор указал на часы и попросил студентов встать. Они поднялись и зааплодировали. Коротким жестом преподаватель усадил аудиторию. Студенты достали ручки, бумагу и тут же начали что-то писать. Кажется, мы с Виктором их больше не интересовали. Вышли в коридор. Нас поджидали взволнованные Майкл и Лена.
— Ну как?
— Неясно, — говорю. — Лично у меня сложилось двоякое впечатление.
— Что тут неясного? — сказал Виктор. — По-моему, абсолютный успех. Слыхала, как хлопали? Стоя аплодировали.
Вышли на улицу. Майкл поинтересовался, как мы все-та- ки выступили. Профессор ответил, что хорошо. Он достал из кармана два конверта. Для меня и Виктора. Еще раз всех поблагодарил. Извинившись, вернулся в аудиторию.
Мы сели в машину. Виктор открыл конверт. Лицо его все еще пылало.
— О боже! Не верю. — Виктор вытащил и расцеловал зеленую купюру. — Пятьдесят баксов! Не может быть! Серж, посмотри у себя. Возможно, это на двоих?
Открываю свой конверт:
— Аналогично.
— Невероятно, — ликует Виктор. — Пятьдесят баксов за четверть часа!
— Это очень большие деньги, — соглашается Майкл. Видно, что он сам не ожидал таких высоких гонораров. — Очень, очень хорошие деньги.
Майкл завел двигатель. Виктор тут же приступил к расчетам.
— Пятьдесят за пятнадцать минут. Двести за час. Тысяча шестьсот баксов за смену. Майкл, какая у тебя зарплата?
— Это не принято обсуждать в Америке, — говорит расстроенная Лена. Ей было обидно. Не удалось заработать.
— Ничего, Майкл свой. Сколько получаешь в месяц, Майкл?
Майкл что-то долго подсчитывал в уме. Наконец ответил:
— Шесть тысяч. Но это без вычета налогов. Надо отнять иншуренс — страховки за дом, машину, медицинское обслуживание, банковские кредиты… Остается меньше половины.
— А я, Майкл, видал? Могу на одних лекциях заработать за день тысячу шестьсот долларов!
— Это очень много. Даже для Америки.
— Майкл, организуй нам еще выступления. И вообще, бросай работу. Создадим фирму. Будем ездить по стране. Читать лекции. С нами не пропадешь.
— Хорошо. Я подумаю, — улыбается Майкл.
В тот день как-то неожиданно еще раз всплыла тема зарплат.
Назавтра мы собрались ехать в Вудсток. К подруге Барбары и Майкла.
— Для этого, — сказала Барбара, — мне придется работать ночью.
В небольшой мастерской, стоявшей рядом с домом, Барбара занималась производством изделий из керамики. Она изготавливала нехитрый ширпотреб: вазы, кувшины, рамки под фотографии, сувениры с видами Аннаполиса и Балтимора, ангелочки, цветочки. Сама придумывала темы и формы. Сама лепила, раскрашивала, обжигала…
За ужином мы вызвались помочь хозяйке.
Спустя час под ее присмотром Виктор месил глину. Барбара с Леной заливали формы. Мы с Майклом обжигали глиняные изделия в специальной электрической печи. Работали допоздна. Наговорились досыта.
— Барбара, а какой у тебя отпуск?
— Не знаю.
— Как это? — удивляется Виктор. — У меня больше тридцати. Двадцать четыре дня. Плюс выходные, плюс отгулы, плюс северные. А у тебя?
— Не знаю, — улыбается Барбара.
— Ну вот, к примеру, тридцать дней в году можешь взять?
— Могу.
— А сорок?
— Конечно.
Обалдевший Виктор прекращает работу.
— А два месяца?
— Да хоть полгода, — переводит Лена.
У Виктора падает инструмент из рук.
— Ты можешь взять отпуск на полгода?
— Разумеется, — говорит Барбара, — я могу отдыхать еще дольше.
— Так почему же мы здесь вкалываем? Бери отпуск. И бросим это дело.
— А кто мне заплатит?
— Как кто?
Для нас очевидно: за все рассчитывается государство.
