Станислав Новицкий - Запуск разрешаю! (Сборник)
Обзор книги Станислав Новицкий - Запуск разрешаю! (Сборник)
Станислав Новицкий
ЗАПУСК РАЗРЕШАЮ!
Веселые и ироничные рассказы про нашу жизнь
Птахы — наши друзи
Наш школьный учитель биологии, руководивший секцией юннатов, просил иногда учеников старших классов «освещать деятельность кружка» в местной украинской газете. Весной подошла очередь моему другу Толику нести свой опус в редакцию. Он был старше меня на два года, но писать не любил. Попросил меня сочинить о птицах. С материалом я был знаком слабо, в юннатах не состоял, поэтому изложил тему в общих чертах. Примерно так: «Мы любим пернатых друзей, потому что они красивые и весело щебечут. А еще они полезные. Уничтожают вредителей плодовых деревьев. Повышают урожайность фруктовых садов». И так далее. В том же духе. Эдакое бесхитростное признание школьника в любви к родной природе с учетом, как было принято в то время, интересов сельского хозяйства. Статью Толик притащил в редакцию. Вместе со мной. У входа дал еще раз нюхнуть кулак и повторил на всякий случай:
— Никому не говори, что писал ты. А если за эту муть заплатят деньги — поделим честно. Обещаю.
Нас долго гоняли из отдела в отдел, пока один человек не согласился почитать сочинение. Он сидел в отдельном кабинете. На двери висела табличка «Редактор». К кабинету нас подвела какая-то сотрудница. Сказала: «Все равно этому дяде нечего делать». Оглянувшись по сторонам, она приоткрыла дверь и толкнула нас внутрь. Редактор, кажется, спал. Он резко вскинул лохматую голову, поправил очки, удивился и долго не мог понять, что от него требуется. Потом, отругав кого-то по телефону, все же взял из Толиных рук мой листок. Начал читать.
— Не пойдет, — пробежав глазами весь текст, сказал редактор.
— Почему? — спросил Толик и выразительно посмотрел в мою сторону.
— Тебя как зовут?
— Толик.
— А это кто?
— Сережка, мой друг.
— Взял для поддержки?
— Ага. Я это… волнуюсь.
— Так вот, Толик, надо переделать. Необходима редакторская правка.
— Зачем? Я и так согласен.
— Так не годится.
— Почему? — опять спросил Толик.
— Это долгий разговор.
— У меня есть время.
Редактор улыбнулся:
— Ладно, дам тебе урок. Объясню, зачем начинающим корреспондентам нужен редактор. Только вот что. Пока мы здесь работаем, пусть Сережа погуляет.
— Нет, пусть сидит здесь, — заупрямился Толик. — Мало ли чего.
— Думаю, ему будет неинтересно.
— Можно мне остаться, — попросил я. Мне было очень интересно.
— Хорошо, — нехотя уступил редактор. — Только, Сережа, пересядь вон туда в угол. И не мешай. Чтобы ни звука, пока я работаю с автором.
Я кивнул и забился в угол.
Редактор снова нацепил очки и стал читать. Толик разглядывал стены, глупо улыбался и все время мне подмигивал.
В кабинет несколько раз заходили сотрудники, но редактор не отвлекался. Жестом просил всех ожидать за дверью. Наконец отложил мой листок. Сказал, как бы размышляя вслух:
— В общем, казалось бы, придраться не к чему.
Толик разулыбался. И мне было приятно. Похвала обнадежила.
— Но! — редактор поднял вверх палец. — Все любят щебетание птиц. Многим известно, что они полезны. А надо, — редактор искал нужные слова, — хочется, чтобы материал был необычным. Нужно писать как-то особенно. Станешь ты читать газету, в которой печатают одно и то же — «мы любим птиц, потому что они красивые»?
— Нет, — уверенно сказал Толик. — Я вообще газет не читаю.
— Зачем же ты принес это? — редактор поднял листок над столом.
— Учитель попросил.
— Он у вас кто?
— Николай Иванович. Руководитель кружка.
— Может, тебе написать об учителе? Что вы делаете на уроках. Как вы конкретно любите природу. Вы же любите ее не просто так? Наверное, что-то на занятиях делаете? Отправляетесь за город… Слушаете щебетание… Учитесь различать голоса…
— Да, — говорит Толик, — не просто так. На занятиях мы делаем чучела птиц.
Редактору показалось, что он ослышался:
— То есть?
— Ну, конечно, вначале слушаем щебетание. Учимся различать голоса. Учитель нам рассказывает… А потом ставим силки, ловушки с приманкой. Бьем из рогаток.
— Зачем?
— Для чучел.
— А чучела для чего?
— Мы птиц любим. Они красивые. Я же написал…
— Интересный поворот темы, — говорит редактор. — И много вы делаете чучел?
— Все шкафы в классах забиты, — отвечает Толик. — В учительской полно. Если места не хватает, Николай Иванович продает чучела на рынке. Синички, ласточки, жаворонки идут по пять рублей, совы по десять, орлы и соколы по три червонца.
— Стоп! Что-то мы не туда заехали…
— Вот и я думаю — лучше об этом не надо.
— Ладно. Не будем углубляться в детали. Вернемся к твоему варианту.
Редактор начал перекладывать лежащие на столе газеты. Нашел карандаш, ластик и углубился в текст.
— Давай напишем так. Зимой птицы улетают на юг. И нам не хватает, нам не хватает…
— Их песен, — подсказывает Толик.
— Тонкой и неброской красоты, — подхватывает редактор.
— Нас радует их стремительный полет, — читает Толик. — Это оставляем?
— Восхищает гордое парение, — добавляет редактор.
— Веселит душу соловьиная трель… — выхватывает фрагменты из текста Толик. — Пойдет?
Редактор одобрительно кивает. И тут же вписывает от себя, бормоча под нос:
— Тревожит сердце прощальный клекот журавлей…
— Клекочут орлы, — мягко, чтобы не обидеть человека, уточняет Толик, — журавли курлычут.
— Молодец. Материал знаешь.
— Так сколько ж перебито…
— Об этом не надо.
— Понял. Тогда, может, хватит исправлять?
— Пожалуй, да, — соглашается редактор. — И в конце добавим: чтобы пернатые друзья всегда оставались с нами, мы, мы… — запнулся он. — Как вы это делаете?
— Что?
— Ну, эти. Чучела.
— Очень просто. Сначала потрошим. Кишки выбрасываем. Потом аккуратно, чтобы не повредить оперение, снимаем кожу. Выворачиваем наизнанку.
— Все?
— Нет. Шкурим. Протравливаем раствором мышьяковистого натрия или медного купороса. Оголенный череп отрезаем от тушки. Удаляем глаза, язык, мышцы. Через затылочную кость вытаскиваем мозг…
— О боже! Это зачем?
— Чтобы не гнил. Протравливаем весь череп…
— Стоп! Хватит, — поморщился редактор, — обойдемся без этих ужасных подробностей.
— Я понимаю. Поэтому не рассказываю, сколько от них кровищи. А какой запах — настоящая вонь! Кстати, об этом можно «написать как-то особенно…» — Толик с намеком посмотрел в мою сторону.
— Не думаю, что это понравится читателям.
— Но это правда.
— Запомни, не всякая правда годится для печати, — назидательно сказал редактор.
— О том, что тушки мы жарим на углях, тоже не упоминаем?
— Жарите? — удивился редактор. — Но зачем?
— Для еды.
— Вы их едите?
— Естественно.
— О господи!
— Не пропадать же добру. Тем более в магазинах никогда не бывает мяса. Да и хлеб с перебоями. Причем хлеб кукурузный. Вы не знаете, когда, наконец, появится нормальный пшеничный хлеб? Я не говорю белый там или серый. А хотя бы черный обычный хлеб.
— Стоп! — редактор почему-то разозлился. — При чем тут это? Ну при чем тут это?!
— Я понимаю. Мне и родители говорили: «Это нельзя обсуждать вслух».
— Вернемся к птичкам, — недовольно сказал редактор. — К природе!
— Хорошо, — говорит Толик. — Вернемся. Что, если написать честно? На природе, с дымком — птицы очень вкусные.
— Ты вообще нормальный?
— Как все. Не верите? Спросите у любого из наших. Можете сами попробовать.
— Боже упаси!
— Понятно.
Редактор долго не мог сосредоточиться:
— Давай изложим так. Чтобы сохранить воспоминания о наших пернатых друзьях, мы оставляем их на зиму в классах… неживыми.
— Да, — говорит Толик, — можно и так написать. Неживыми чучелами.
— На переменах мы долго любуемся ими…
— Нет, про это не буду.
— Почему?
— Мы же не сумасшедшие. На переменах мы стоим в очереди за чаем. Или играем в футбол. Или гоняем девчонок по школе…
— Логично, — согласился редактор. — Теперь давай поработаем над концовкой.
— Давайте.
— Мы не просто рассказываем о любви к природе. Правильно?
— Так.
— Через газету мы обязаны давать пример. Газета не только информатор, но и пропагандист, организатор.
— Вам видней.
— В конце должен быть какой-то толчок. Призыв к действию.
— Согласен, — отвечает Толик. — Это как у нас в классе. Кто-то говорит: «Ленька Слободянюк ябедничает учительнице». И призывает к действию: «Давайте набьем ему морду!»
