Памела Джонсон - Особый дар
Один из первых вопросов, которые он задал, был:
— Вы не родственник Эдгара Робертса?
— Насколько мне известно, нет, — ответил Тоби, слегка озадаченный.
— Он учился со мной в Кембридже. Да, но было это много столетий тому назад, где-то в эпоху средневековья. — На вид Бауманну было не больше тридцати трех — тридцати четырех, и, стало быть, очень уж много столетий с тех пор пройти не могло. — Славный малый. Одно время собирался у нас тут обосноваться, но раздумал — говорит, это лишило бы его свободы передвижения, во всяком случае временно. А он привык разъезжать. — Бауманн предложил Тоби сигарету, закурил сам. — Я, разумеется, слышал о вас от лорда Ллэнгейна. Он тоже славный. Знаю, что по образованию вы историк, запросто получили диплом с отличием… — (Откуда ему известно, что запросто, подивился Тоби, сам он считал, что получил диплом первой степени просто чудом…) — и сейчас пишете докторскую. Почему же вы решили переменить поприще? История не слишком вас привлекает?
— По-моему, я не создан для жизни ученого. Если вдуматься, так для нее вообще мало кто создан, на удивление мало. Мне хотелось бы побольше узнать о реальном мире.
— Что ж, если вы поступите к нам, то кое-что о реальном мире узнаете. Вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, чем мы занимаемся?
— Честно говоря, — сказал Тоби (он был настолько напуган, что употребил именно это слово; обычно его употребляют, намереваясь обмануть, но в данном случае оно было применено в самом прямом смысле), — честно говоря, не имею ни малейшего понятия. Мне надо начинать с нуля.
— Нуль — не такая уж плохая точка отсчета, — сказал Бауманн. — Так мне по крайней мере кажется вряд ли вы раздумывали над тем, какая отрасль вас больше интересует — капиталовложения, финансирование компаний или собственно банковское дело?
— Прежде всего мне надо выяснить, что все это такое.
— Ну что ж, немного погодя вам надо будет заглянуть к нашему управляющему по штатам. Он введет вас в курс дела, объяснит все эти премудрости. А вы похожи на Эдгара. Вы совершенно уверены, что он вам не родственник?
В этом Тоби был совершенно уверен.
— Я имел удовольствие приобрести одну из картин вашей матушки. Поразительная художница, а?
— Насколько я могу судить, да.
— И ведь тоже начинала с нуля? Вот я и говорю, нуль — неплохая точка отсчета.
— Она действительно начинала с нуля, но с тех пор многому научилась, причем сама.
— Я бесконечно восхищаюсь ею. Я ведь коллекционирую картины — так, понемногу. Кстати, я не знаю, где вы живете.
Тоби дал ему свой адрес и сразу понял, что этим отнял у Бауманна последнюю надежду на то, что он все-таки состоит в родстве с Эдгаром Робертсом, кем бы он там ни был, этот Эдгар.
— Приятный район, — объявил Бауманн, хотя, безусловно, никогда не бывал в ЮВ‑1.
— Бывает лучше. Но мать у меня человек с прочными привычками. Мне бы хотелось, чтобы родители переехали, и отцу тоже, но ничего с ней не поделаешь.
— Должен признаться, меня и это бесконечно восхищает — так же, как ее работа. Вот держится человек за то, что ему дорого, и все. А мне порою кажется, что за спиной у каждого из нас постоянно стоит полицейский, — добавил Бауманн, давая волю фантазии, — стоит и приговаривает: «А ну, вперед, шагай, шагай». Но я лично не понимаю, зачем куда-то шагать, если не хочется. А вы понимаете?
— Полагаю, если б за нами и впрямь стоял полицейский, пришлось бы ему подчиняться.
Тоби подметил, что Бауманну по душе вежливость и некоторая доза остроумия, а чрезмерной почтительности к себе он не требует.
— Не хотите ли пройтись по нашей конторе? А потом можно будет подняться к управляющему по штатам.
Тоби охотно согласился. Они обошли здание, построенное — и модернизированное впоследствии — для административных нужд. Судя по всему, служащие здесь держатся приветливо и непринужденно, впечатление это усиливалось по мере того, как Бауманн представлял его одному, другому, третьему. Интересно, какой вид все это имеет в ненастную погоду; в ясную — вполне приятный. А если его примут, какое положат жалованье? Наверняка оно будет побольше, чем стипендия, подумал он, но тут же решил не предаваться чрезмерным надеждам.
— Ну так, — сказал на прощание Бауманн, — рад был познакомиться. Надеюсь, вы все обдумаете. Возможно, наше дело поначалу покажется вам очень чужим и далеким, но разве не диво, как человек ко всему привыкает? Я в этом убедился. А вы?
Он сдал Тоби с рук на руки управляющему по штатам — вот уж про этого никак нельзя было сказать, что он держится неофициально: седой, весьма делового вида, он нагнал на Тоби страху, но тот держался неплохо, если учесть, что на руках у него не было ни единого козыря, кроме диплома с отличием. Управляющий рассказал ему историю фирмы и ее деятельности с первых дней существования, остановился на ее международных связях и нынешних задачах. Все это заняло довольно много времени, и нельзя сказать, чтобы по окончании беседы Тоби почувствовал себя намного подкованнее, чем до нее.
— Финансирование компаний, — задумчиво произнес управляющий, — вот область, которая, пожалуй, подойдет вам больше других. Надо будет это продумать… Вообще надо все продумать основательно. Как у вас с математикой?
Тоби решил не плутовать (во всяком случае, не слишком) и потому признал, что по математике был не из первых, однако выразил надежду, что справится.
— Во всяком случае, — сказал управляющий, — в балансовом отчете вы, надо думать, разобраться сумеете?
Тоби промолчал, выражая этим согласие, хотя в жизни не видел балансового отчета.
Коротко расспросив Тоби о том, чем он занимался до сих пор, управляющий осведомился:
— Чем же конкретно заинтересовало вас наше дело?
— Мне кажется, оно открывает широкие горизонты, во всяком случае, более широкие, чем мое нынешнее занятие.
На этом собеседование закончилось.
— Мы свяжемся с вами, узнаем, не передумали ли вы, — сказал управляющий, и Тоби, снова очутившись на охваченных спешкой улицах Сити, зашагал к ближайшей станции подземки.
Обдумывая по дороге домой оба разговора, он решил, что провел их не так уж плохо. С Бауманном, во всяком случае, явно удалось установить контакт. Впрочем, как знать, если его примут, доведется ли им общаться? А если все-таки примут, что тогда? Ну, как ни говори, коэффициент умственных способностей у него довольно высокий, и то, чему его обучают, он усваивает неплохо. Не усваивает только того, что ему не лезет в горло, как, например, премудрости, которыми сейчас старательно начиняет его Тиллер, а до него — другие профессора.
Вечером он поехал к родителям и поделился с ними своими планами. О торговых банках они никогда не слышали, но, к его удивлению, пришли в ужас.
— Ты так замечательно начал, а теперь хочешь заделаться банковским клерком? — ахнула миссис Робертс. — Мы надеялись на большее.
— Ну, дело обстоит не совсем так. Вот только не знаю, как вам объяснить.
— А объяснять, как ни верти, придется, — вставил мистер Робертс, и тон у него был не такой мягкий, как обычно. — Не хочу попрекать тебя, но дать тебе образование было не так-то легко.
— Ну и не попрекай, — резко бросила миссис Робертс, — сам ведь знаешь, главное совсем не в этом. Просто у каждого из нас есть своя мечта, вот и я мечтала, что ты останешься при колледже — будешь доном, как это у вас называется. И я ничего не могу с собой поделать. Сдается мне, твоя неудержимая тяга к переменам как-то связана с этой самой Клэр.
— Но я-то вовсе не мечтаю быть ученым и тоже ничего не могу с собой поделать. А что касается Клэр, то ее роль во всем этом совершенно ничтожна. Я хочу, чтобы ты поняла: она славная девушка. Ты с самого начала что-то против нее имела, не знаю что.
— Мейзи — вот что, — упрямо ответила миссис Робертс.
— Тут ты не совсем справедлива, Дора. — Мистер Робертс уже несколько поостыл. — Не можем мы указывать молодым, кого им любить, а кого нет.
— И все-таки это дурно пахнет.
— Слушай, если дело выгорит — а оно, скорее всего, сорвется, — я буду получать гораздо больше. И смогу помогать вам, — сказал Тоби, прекрасно понимая, что мать этого не допустит.
— Спасибо, но я в помощи не нуждаюсь. — Так оно и было: на вырученные за картины деньги она смогла приобрести кое-какие предметы роскоши (весьма, впрочем, умеренной), а большего не желала. — Надо же, банковский клерк, — грустно проговорила она, — будешь сидеть за решеткой: ни дать ни взять зверь в зоопарке.
В тот вечер ему так и не удалось ее умилостивить. Ужин прошел в молчании, лишь изредка они перебрасывались словом-другим, а потом мать не захотела показать ему свои новые работы.
— Да они все похожи одна на другую, тебе будет неинтересно, — только и сказала она.
Назавтра он встретился с Клэр в том самом пивном баре, где обычно, и рассказал ей, как обстоят дела.
