Элис Петерсон - Спустя десять счастливых лет
– Вряд ли он и в самом деле мне изменяет. Даже уверена. Что не изменяет. Но все равно он постоянно работает, а я сижу одна. У меня нет близких друзей, как у тебя. Даже в детстве ты была куда популярнее. Я все время тренировалась, какое тут общение. Я не жалуюсь, мне нравилось, но… – Она пробегает пальцами по волосам. – Если бы не работа в теннисном клубе, я бы рехнулась. Они хотят, чтобы я тренировала больше, а Тодд говорит, что не надо было заводить детей, если я не готова с ними возиться.
– Это смешно и старомодно, – поддерживаю сестру.
Пиппа машет Оскару, который что-то кричит ей через сетку.
– Ты права. Семья Тодда в Америке, поэтому я слишком завишу от мамы, и она имеет право занять твердую позицию. А когда у тебя тоже родится маленький, ей придется помогать и тебе. Очень жаль, что так вышло с Олли. – Пиппа беспомощно пожимает плечами. – Мне нет оправданий. То, что ты переживаешь, я бы и худшему врагу не пожелала… а ты отлично держишься. Ты всегда была сильной, Бекка. А я – эмоционально зависимой, нуждающейся в одобрении. Я одна, Бекка. Мне одиноко, очень одиноко. Не так, как тебе, конечно, просто иногда… – Она роется в сумочке, ищет салфетку.
Такого я не ожидала.
– Я нашла кое-кого для близнецов, на неполный день. Ее зовут Мэй. Она мягкая. Иногда даже чересчур, ты же знаешь, каким бывает Оскар.
Я все-таки рассказываю, что случилось с фруктовыми кебабами. Пиппа находит это забавным, и мы впервые за долгие годы смеемся над чем-то вместе.
– Жду не дождусь, когда она приступит на следующей неделе. Тодду придется смириться. Почему это я не должна работать?
– Я есть пещерный человек, ты есть женщина! – Стучу себя в грудь. Мы снова смеемся. – Пиппа, слушай, – не могу не спросить я, – ты все еще любишь Тодда?
Она кивает.
– Но если мы хотим сохранить брак, надо что-то менять. Ты открыла мне глаза.
– Смотри, мамочка! – восклицает Оскар, собираясь взобраться по «паутинке».
– Они тебя обожают, – замечаю я.
– Хорошая мать, плохая сестра, – произносит Пиппа.
– Я тоже в этой области не преуспела. До переезда сюда я и не представляла, что растить близнецов настолько сложно. Я не отдавала тебе должное, не поддерживала. Мы с Олли стали редко приезжать к вам после рождения мальчишек, о чем я очень жалею. Я не задумывалась, как чудесно и страшно растить таких двух, – указываю на свой растущий живот. – Прежде я совсем не знала Оскара и Тео. Ты замечательная мать, Пиппа.
– Несмотря на раскрашенный диван.
– Прикрой подушкой, – предлагаю я, а потом беру ее за руку. – Поговори с Тоддом, не откладывай. Расскажи о своих чувствах. Не позволяй секретам и недомолвкам встать между вами.
Пиппа снова кивает.
– Да. Я с ним поговорю.
– Может, нам пора начать друг друга поддерживать, а не соревноваться?
– С радостью.
32
Я нахожу Джима у булочной. Рядом свернулся Нудл. Я не сомневалась, что сегодня он здесь будет. Джим отрастил бороду. На нем потрепанное пальто. Он улыбается, словно тоже меня ждал.
– Я вас искала.
– А мы с Нудлом то тут, то там… правда, мальчик? Было куда отправиться, кого повидать.
Я присаживаюсь на корточки.
– Сегодня день рождения Олли.
– Знаю.
– Он перестал со мной разговаривать. А сейчас он мне нужен как никогда.
– Почему?
– Почему? – изумленно переспрашиваю я. – Мне не хватает его голоса, шуток. Я по нему скучаю.
В глазах стоят слезы.
– Олли не может остаться с тобой навсегда, – мягко произносит Джим.
– Но…
– На его похоронах ты была не готова попрощаться, верно?
Качаю головой.
– Он тоже.
– Я все еще не готова.
Боюсь того, что Джим вот-вот скажет.
– Тебе надо двигаться дальше, как и Олли.
Делаю глубокий вдох.
– Могу я с тобой посидеть, хотя бы минутку?
Джим кивает. Я глажу Нудла.
– Спасибо, Джим.
– Ну, спасибо и тебе за сэндвичи с кофе. – Он кивает на еду, которую я захватила с собой. – Я рад, что оказался здесь. Он всегда говорил, что ты мировая девчонка.
– До свидания. – Я целую Джима в щеку. – Пока, Нудл.
Последнее занятие дегустационного курса. Джо демонстрирует ученикам винную карту. Я набрала и распечатала ее заранее.
– Итак, вы желаете произвести впечатление на своего привлекательного спутника.
Скотт и Моника сидят позади всех. Могу поспорить, под столом они держатся за руки. Не сомневаюсь, что они начали встречаться. А вот остальные…
– Я слишком стара для спутников, тем более привлекательных, – хихикает Джанет.
– А я никогда не был на свидании, – говорит Адам, одетый в темно-бордовую рубашку и сливовую шерстяную кофту.
– Мой муж не водит меня на свидания, – отзывается Фелисити, сидящая рядом со своей подругой Дианой.
Джо бросает взгляд на Генри, у которого волосы торчат во все стороны.
– Ладно, у вас не романтическое свидание, вы с друзьями, но все равно хотите произвести впечатление. Это ваш шанс завязать разговор с сомелье. Если повезет, он может поддержать беседу. Так вот, вы видите шабли премьер крю, фуршом, шато бессан. Что вы подумаете?
– Шардоне, – выкрикивает Генри.
– Хорошо. А шабли? Давайте. Где шабли?
– Бургундия, – говорит Скотт.
– Северная, – добавляет Джо. – Вы бы заказали шабли к копченой пикше?
– Да! – хором отвечают ученики.
– Маслянистое, с высокой кислотностью, – читает свои записи Генри.
– Отлично. Понимаете ли вы, что даже когда перед вами еще не стоит бокал вина, вы уже начинаете ощущать его вкус? Пино-нуар?
– Дива! – восклицает Джанет.
– Верно, – соглашается Джо. – Пино-нуар – без сомнения, дива винограда, потому что данный сорт темпераментный, упрямый и требует постоянного ухода. Он может расти только в определенных местах…
– Если виноград замерзнет, он начнет болеть, – говорит Адам, – а если будет слишком жарко, то он теряет букет.
– Думаю, мне больше нечему вас учить, – заключает Джо и, скомкав винную карту, выбрасывает ее в мусорку.
– Уверена, что с тобой все хорошо? – снова спрашивает Джо, помогая мне собрать осколки бокала. Сегодня я разбила уже второй. Джо заставляет меня сесть. – Что случилось?
– Сегодня день рождения Олли.
Я сижу в квартире Джо, пока он сам на кухне готовит чай, и вспоминаю этот день в прошлом году. Мы с Олли хотели снять номер в модном лондонском отеле. Мы просматривали сайт и мечтали заказать еду прямо в постель, обсуждая, что десять лет назад и не подумали бы о еде перед сексом. Потом мы посмотрели на цены и решили продолжать откладывать деньги на покупку дома.
– Мне тридцать один, – сказал Олли. – Это фигня. Вот когда мне будет тридцать пять, тогда закатим огромную вечеринку или, если подкопим достаточно, махнем в Америку.
