Месть белых воронов (СИ) - Радиант Екатерина

Мы приземлились в воду.

– Интересно, тебе в детстве когда-нибудь говорили фразу: «А если тебя друзья позовут с крыши прыгать, ты тоже прыгнешь!?»?

– Нет, – сухо ответил я. – У меня в детстве не было друзей.

– Печально, – ответил он.

– Угу.

У меня абсолютно не было настроения. Ну что это за проверки такие?

– Нужно было проверить тебя на решительность, – как будто подслушав мои мысли, сказал Океан.

– Других способов не нашлось?

– Не все проходят это испытание. Но ты молодец. Иногда, чтобы спасти жизнь, нужно умереть дважды. Не слышал такое?

– Нет.

– Я сам только что придумал.

Меня раздражало его отношение ко мне как к куску хлебного мякиша, который бросили в тарелку супа. Но ведь с другой стороны, я ведь мог и не падать? Но тогда бы он решил, что я трус. Даже не знаю, что хуже.

– Нам нужно проплыть эту реку и оказаться на том берегу, – он показал рукой, но расстояние, видимо, было таким огромным, что мне его даже не было видно.

Я тоже был отходчивым, поэтому долго не злился на Океана. Все-таки он здесь для того, чтобы мне помочь. Пусть и таким странным образом. Больше всего в этой ситуации я мог злиться лишь на самого себя. Все было как в бреду. И волны, нахлынувшие с головой, и время, утекающее сквозь пальцы. Я снова был как ребенок. Которого бросили в воду, не дав спасательный круг, чтобы он научился плавать. Почему-то в этой жизни все так устроено: вроде хотят помочь, а сами начинают топить. По-другому, как будто бы, не получится. Не будет такого эффекта и полного осознания этого спасения, что ли. Кругом была одна вода. Весь этот мир – вода. Как будто меня нарочно забросили в мои самые худшие воспоминания. Не это ли здесь называется Обливионом? Страшно представить, что меня ожидало бы там. С каждым новым движением я задыхался сильнее. Несколько раз приходилось нырять, потому что с неба стаями летели вороны, норовившие вцепиться в мой затылок и, по всей видимости, вырвать оттуда приличный такой клок волос. Погода менялась чаще, чем настроение мое или Океана: только что кожу обжигало пекущее солнце, а уже срывается кислотный дождь. Что еще неприятнее, чем простая пресная вода. Пришлось уклоняться от навязчивых осадков, как от жгучих пощечин. Внезапных, увесистых и хлестких. От мерзких ледяных каплей дождя, мокрого снега и крупного, почти убийственного града. Все это в сопровождении такой привычной паники и серого тумана. Я плыл, оставив силы еще там, на склоне, не чувствуя землю под ногами. Вокруг нас были люди. Но они все были как будто в тени. Такие же слабые и беспомощные, как и я. Жадно пытающиеся ухватиться за свою жизнь, совершенно не понимая, что ждет их впереди. У всех разная судьба и счетчик на часах, но нас всех объединяет одно и то же: любовь к жизни. Которую, возможно, кто-то, как и я, осознал слишком поздно. Какое все-таки странное чувство: ты еще не умер, но уже и не на Земле. «Не в Либерти», – мысленно поправил я себя. Быть на волоске от смерти еще страшнее, чем умереть. Чувствуешь эту огромную ответственность, что пала на твои плечи и нервирует вопросами: «а что, если…?». Я же чувствовал двойную ответственность. За себя и за брата, которого в это втянул. Мой путь продолжается долгими, почти непрерывными приступами и вздохами. Было трудно дышать и фокусироваться на чем-то из-за попадающей в рот воды. Ощущение нависшей тяжести. Точно как во сне: ты плывешь, но будто бы все время стоишь на месте. И ни черта не можешь с этим сделать. Когда мы, наконец, добрались до нужного нам места, на моих часах оставалось два часа. Сто двадцать минут или семь тысяч двести секунд. Так мало для обычного счастливого человека. И так много для утопающего. Целая вечность, повисшая в воздухе в смертном приговоре. Миллион шансов и всего одна попытка. Много мыслей, но такая давящая пустота. И душераздирающее чувство безысходности. Мы все еще были в воде, но под нами уже ощущалась земля. Я чувствовал ее кончиками своих избитых пальцев. Перед нами был яркий шар голубого цвета, вращающийся, как при гипнозе.

– Что там, дальше? – спросил я у Океана.

– Там – ты, у которого время остановилось с той минуты, после которой ты попал в Мунспейс.

– Зачем мне снова возвращаться туда? Я ведь уже здесь.

– Ты еще не умер, Тим. Там ты живой. Твоя душа посылала нам сигналы об опасности. И ты оказался здесь, чтобы дать себе время на подготовку. Чтобы понять самому, сможешь ли ты бороться дальше. Ты еще можешь себя спасти!!! Слышишь? – спросил он, заметив мой пустой взгляд. Заглядывая мне прямо в душу.

– Да. Как я могу узнать, что сейчас с братом?

– Никак. Здесь каждый сам по себе.

– Хватит. Я это уже слышал. Мне нужны гарантии того, что он выберется отсюда.

– Ни о каких гарантиях не может быть и речи. Я думаю, ты это понимаешь. Когда заходит разговор о человеческих судьбах, я предпочитаю не ставить ставок.

– Может быть все то, что будет происходить там, не имеет ни малейшего смысла. Откуда я знаю?! —неожиданно сорвался я. Нервы были уже на пределе.

– Я думаю, твой брат сказал бы сейчас то же самое. Поэтому можешь быть уверен, что он, в свою очередь, сделает все возможное, чтобы выбраться. У тебя еще осталось время. Желаешь пойти прямо сейчас или подождешь?

– Я могу передать свое оставшееся время другому?

– Нет, – отрезал он.

– Могу телепортироваться в место, где сейчас брат?

– Тоже нет.

– Тогда какой смысл ждать? – отчаянно спросил его я.

– Возможно, ты захочешь собраться с мыслями. Подумать, как будешь действовать. В конце концов, ты можешь потратить время, чтобы придумать какую-то тактику.

– «К черту тактику – вот и вся моя тактика», – сказал я. – Погнали. – с наигранным воодушевлением произнес я.

– Просто попробуй. Сейчас или никогда, – ответил на это Океан.

Назад пути уже не было. И, рассеивая на ветру оставшиеся минуты, словно это крылатая стая птиц, я зашел внутрь светящегося шара. Сделал шаг и оказался в прошлом. Вернее, в остановившемся во времени настоящем. Я снова в этой пропитанной ненавистью и предательством лучшего друга местности, смотрю на собственное отражение в воде. Я был бледный и почти неживой. Сейчас я знал наверняка: нет ничего в этом мире страшнее войны и вида собственного тела, за которым уже выехала смерть. Одно дело умирать, а другое – смотреть, как умирает твоя копия прямо перед тобой. Здесь все было, как и прежде: река Рейн, нависшее тело надо мной и удушающая рука Мориса, испуганные взгляды парней где-то позади и едва начавшийся буйный шторм. Ветер срывает листья и гнет верхушки деревьев. Всего этого могло бы не случиться, но оно происходило прямо у меня на глазах. И никто не в силах с этим что-то сделать. Даже сами боги.

Пока я молча смотрел на всю эту пугающую картину, скорее напоминающую мощный и чересчур правдоподобный флешбек, Океан сел на воду, словно медитируя. Я не стал его трогать, потому что тоже хотел побыть наедине с самим собой. В прямом и переносном смысле. Пока это еще могло быть возможным. С каждой новой минутой сосредоточиться удавалось все сложнее. Океан подорвался и начал бродить передо мной туда-сюда. Выставляя руки прямо перед собой и проговаривая себе что-то под нос. Было видно, как у него в голове происходило столько мыслительных процессов, что ни одному студенту медицинского университета и не снилось. У меня же в голове в этот момент была тихая, почти умиротворяющая пустота. Я больше не паниковал. Какой в этом смысл? Сейчас окажется ясным: все или ничего. И я мысленно был готов к любому исходу. Или же просто пытался себе внушить это.

– Сейчас прогремит гром, и ты вернешься в свое прежнее состояние, – внушающим тоном говорил Океан. – Ты вернешься в ту ночь, когда все произошло. Картина, которую ты сейчас видишь перед собой, оживет. Твоя задача – попытаться всеми силами дать отпор противнику. Не поддаваться его давлению. Я, в свою очередь, призову Гермеса, и мы вместе попытаемся справиться со скоростью и силой ветра, побуждающие шторм.