Месть белых воронов (СИ) - Радиант Екатерина

– Давай так: ты иди куда шел, а я сделаю вид, что тебя не видел. Это Эрида тебе ласково встретила, попадешься здесь на глаза Мегеры или, куда хуже, Эреба, и тебе точно конец.

– А тебя-то как зовут?

– Танатос, – с неоднозначным взглядом сказал темноволосый парень.

Когда стало еще темнее, чем было темно утром или днем, мне стало труднее ориентироваться в местности. Мне преграждали путь сухие ветки, огромного размера камни и паутины. Но именно ночью у меня появилось стойкое ощущение, что я наконец-то на правильном пути. А так это было или нет, меня уже, честно говоря, мало волновало. Так я дошел к водоему. От него веяло плохими воспоминаниями, хоть это была совсем другая река. Я присмотрелся и увидел вдали бултыхающегося в воде старика. Того же самого, который был тогда в лесу. Поблизости никого не оказалось. И в этот раз я точно знал, что это уже мое испытание. В зарослях камышей была припрятана кем-то лодка. Я снял с себя обувь, плащ и рубашку, прыгнул в нее и начал грести вперед. Я не знал, как правильно управлять веслами, ведь никогда раньше этим не занимался. Но, по крайней мере, пытался держать равновесие лодки и не давал себе упасть с нее самому. Позже я заметил, что чем больше воды протащить, тем быстрее лодка помчится. И пытался двигать веслами изо всех сил. Мужик оказался тяжелым. Почти неподъемным. И держа одной рукой его, а другой лодку, я мысленно молился, чтобы не утонуть второй раз. Я пытался с ним заговорить, но он молчал, уставившись в одну точку. Подставив ему плечо в качестве опоры, я хотел забросить его в лодку. Но старик в панике начал хвататься за меня и тащить на дно. Казалось, что сил уже нет. Но они все равно откуда-то были. Я развернул его лицом к себе, схватил обеими руками и весом своего тела все-таки забросил старика в лодку. Он глотал воздух и блевал водой прямо на меня. Было мерзко и мокро. Но нужно было что-то делать. И я вместе со своим молчаливым спутником начал энергично грести обратно к берегу. Как будто не оставил все свои силы за пределами этой лодки всего лишь минуту назад. Наконец, добравшись до берега, я помог выбраться незнакомцу и сам лег на землю. Было темно так, что я не видел собственных пальцев рук. Но его лицо я рассмотрел. И запомнил надолго. Он испуганно глядел в одну точку и барахтался, как будто все еще был в воде. Вдруг я опомнился и спросил:

– Сколько осталось времени?

Он молча протянул руку, на которую были надеты часы, в мою сторону. На них оставалось всего лишь пять минут.

***

– Я же тебе говорила, чтобы ты своей дорогой шел, – сказала мне Афина при следующей нашей встрече.

– То есть ты еще тогда понимала, что его уже не спасти? – спросил я.

Она промолчала, но в ее взгляде читался утвердительный ответ.

***

«Как помочь кому-то, не зная даже от чего он умер?», – думал я, идя от старика. На утопленника не похож. Значит это было просто его очередным испытанием за эти семьдесят два часа. Интересно, что его ждет дальше? Когда я был в шаге от того, чтобы врезаться в дерево, дорогу внезапно осветила луна. Я уже сбился со счету, скольких титанов я встретил за этот день. И передо мной снова очутилась незнакомка.

– Ты знаешь Океана? – спросил ее я.

– Конечно. Мы все здесь братья и сестры, – ответила она.

– Где он может быть сейчас?

– Ну, это только богу известно. То есть ему самому, – улыбнулась она, но мне совсем было не до смеха. – Давай я помогу и освещу тебе путь?

Так я познакомился с Селеной Кипер – богиней луны. Она была совсем юна на вид, с длинными волосами и голубыми глазами. Как только она со мной заговорила, она преобразилась в настоящую куклу барби: длинные белые локоны с бледно-розовыми прядями, большие глаза, пухлые губы и одета она была в винтажное розовое платье. Только что ей было восемнадцать, а теперь уже целых двадцать четыре. И она как никто другой умеет ориентироваться по звездам. Пока она освещала мой путь, я решил воспользоваться моментом и расспросить ее обо всем. Сколько еще здесь всего, чего я не видел? Она спросила, кого из богов я уже знаю. Я попытался перечислить.

– Значит, Морфей, Гермес, Эсти, Арес, Афина, Эрида и… Танатос? – посчитала она.

– Да, кажется, так. И теперь еще ты.

– Ну, почти все. У нас, Киперов, еще Океан и Астрея – богиня справедливости. А у Хамперов – Стикс, Лисса, Мегера и Эреб. Еще бы чуть-чуть и ты бы застал их тогда вместе с Эридой и Танатосом.

От такого количества новых имен у меня в голове началось все путаться.

– Не переживай, запомнишь, – усмехнулась она, как ребенок. – Тем более, из всех них тебе нужен только один Океан.

Но пока Океана не было, я решил еще немного порасспрашивать Селену про Хамперов.

– Ну…, – она слишком часто вставляла вот это раздражающее «ну». – Арес – бог войны, Стикс – титан ненависти, Лисса – богиня безумия, Танатос – титан смерти, Мегера – богиня мести, Эрида – богиня хаоса и, наконец, Эреб – титан мрака. Вроде все.

– Почему Танатос тогда прогнал меня? Он хотел меня спасти? Он самый безобидный из Хамперов, что ли?

– Ну, не знаю, как титан, владеющий силами тьмы, может быть безобидным. К тому же он мастерски управляет оружием. И, по правде говоря, часто применяет его на себе, – увидев мой взгляд, она добавила: – Мазохист, в общем. Но в чем-то ты все же прав. Хамперы больше всего на свете уважают Эреба. Он самый старший, ему тридцать пять. Ну, не считая Кроноса, конечно. Стикс слишком самовлюбленный парень. И вдобавок он склонен к предательству. Троица – Эрида, Мегера и Лисса убеждены, что скоро завоюют все миры. В общем, почти все считают, что сила Танатоса по сравнению с их собственной силой слишком мала. И поэтому он зачастую даже среди своих чувствует себя изгоем.

Я как будто прочувствовал его боль на себе. Наверное, так звучали отголоски прошлого.

– Ты сказала «все миры» … Ты имела в виду Либерти, Мунспейс…

– …Элизиум и Обливион, верно.

– Как думаешь, куда попадет тот старик, которого я встретил?

– Этого я не знаю. Но надеюсь, что он попадет в Элизиум, – она снова улыбнулась, освещая своей улыбкой мой путь.

Глава 26

Пройдя еще сотни миль пешком, я мог бы дойти до края Мунспейс, но дошел только до Бирюзовой горы. К ней меня привела Селена, так как других устройств для навигации у меня с собой не было. Даже в детстве, впервые выходя через калитку в огромный мир, у нас была карта. Здесь же только ты и твоя интуиция. Именно она (и, конечно, Селена), помогла мне найти брата. Я не поверил своим глазам. Там, на Бирюзовой горе, действительно стоял Анри. Почти живой и почти невредимый. В эту секунду все вокруг неожиданно обрело совершенно иной смысл. Кажется, я даже был счастлив в своем несчастье. До того, как я его увидел здесь, внутри меня таилась капля надежды, что с ним все в порядке. Но было бы глупо не предугадать действия своего брата-близнеца. И поэтому я, конечно, знал, что Анри попытается снова меня спасти. Я спрятал свой виноватый взгляд в его плечо. Мы провели в молчании целую вечность. А потом он наконец, сказал:

– Я встретил здесь свою дочь.

Мои глаза округлились. Я был готов услышать все, что угодно, но только не это. Как такое вообще может быть?

–…Свою дочь в будущем, если я смогу спасти свою жизнь, – добавил он.

–Ты сможешь, – сказал ему я. – Когда ты сюда попал?

– Вчера в двадцать два двадцать, – с точностью ответил он. Узнаю Анри. – Меня встретил мужчина по имени Кронос, и я рассказал ему все, что было со мной до того, как меня занесло сюда. Мы были в каменной усадьбе.

–Но в это время свою историю рассказывал ему я…

– Верно. Он остановил мое время, разговаривая с тобой. И когда ты вышел из усадьбы, у тебя уже был рассвет, а я в это время продолжил существовать во времени двадцать два двадцать. Поэтому мы с тобой и разминулись.

По дороге неизвестно куда, я рассказывал Анри про Мунспейс, про титанов и про тот злополучный вечер. Он молча слушал, но его взгляд был полон слов. Смотря на меня, он видел того восьмилетнего мальчишку с белыми, как мел волосами и бледной кожей. Он видел в нем не только меня, но и себя в прошлом. Анри не говорил. Но я чувствовал, что он думает о моей невезучести и что я все-таки не смог убежать от самого себя. И что не зря он все детство пытался меня оберегать. Но это все лишь мысли, не имеющие больше никакого значения. Вернее, не имеющие абсолютно никакого смысла, пока мы находимся здесь. Вернуть бы меня назад, в тот самый день, я бы сделал все по-другому. Или не менял бы ничего. Кто знает. Но сейчас мы оба в Мунспейс. И наше время неизбежно катится в бездну. А после него – пустота. Слишком поздно я понял, что для меня значит жизнь.