Месть белых воронов (СИ) - Радиант Екатерина

– Подожди. Не надо Гермеса! – взмахнув рукой перед собой, крикнул я.

– Это еще почему?

– Он сейчас нужен моему брату. Анри его ищет.

– Ты не понимаешь, чем рискуешь, – надавил на меня Океан.

– Понимаю, поэтому и говорю: будем действовать сами.

– Твое право, – ответил Океан. И тут, как по расписанию, небо затянулось черно-фиолетовыми тучами. Сверкнула розового оттенка молния и грянул гром.

Время на часах аннулировалось. Все вокруг оживилось, как будто растаяв от твердого толстого льда. Реальность передо мной приняла привычный для меня вид. Я вздохнул так глубоко, едва не потеряв сознание, захлебываясь талой водой. Я был в собственном теле, со скованными запястьями наручниками. Медленно утопающий и теряющий блеск жизни в глазах. Будучи в этом своем состоянии, я не видел Океана. Я как будто забыл о его существовании вовсе. И все, что случилось со мной минутами ранее, скрылось в глубине сознания, заполняя пробелы серым туманом. Я попытался контролировать себя и свои эмоции. В голове сквозь туман стали просачиваться мысли из ниоткуда (на самом деле это были наставления Океана, но в тот момент мне казалось, что они появились именно из ниоткуда, просто сами по себе). Первое, что я понял – мне нужно следить за дыханием и не дать панике овладеть своим телом. Медленно делаю глубокий вдох, затем быстро выдыхаю. Следующим моим пунктом была последовательность движений. Я старался все время быть на плаву. Сгибая колени, делал выдох, затем отталкиваясь, вдыхал и выпрямлял спину. Пытался продвинуться вперед. Я из всех сил бил ногами по воде и максимально прогибался в спине, поднимая голову как можно выше над уровнем воды. Вдох, выдох. Ныряю, пытаюсь присесть и отскочить, но дно слишком далеко, что его не достать. Понимая это, делаю переворот. Вдох, переворот, выдох. Рассудок снова туманится. Перестаю контролировать свое тело. Чувствую резкий сильный удар от приземленной головы в воду. Температура тела стремительно падает. Сужаются сосуды. Замедляется пульс. Вода заполняет легкие и дыхательные пути. Ноги сковывает судорога. Руки полностью немеют. Все тело становится ватным, почти невесомым, как березовый лист. Глаза закрываются сами по себе. В голове шум волн, точно помехи на заднем фоне. Я полностью во власти реки: она завладела мной, моим сознанием, моим телом. Она шепчет мне на ухо тихую легкую мелодию волн, сковывая меня прочными цепями. И уже никогда не отпустит.

Глава 27

Я очнулся. И оказался снова в том самом месте, где был уже ранее. Я вспомнил его. Это был Мунспейс. Перед собой я рассмотрел пока еще нечеткий плавающий образ Океана. Мои глаза закрывались сами по себе. Океан выволок меня на берег. Долгое время я пытался прийти в себя. Он с особой силой надавил мне на живот и сделал что-то вроде искусственного дыхания «рот в рот» и «рот в нос». От этого я уже просто не мог не очнуться.

– Какого…, – еле слышно произнес я, глядя на него.

– Ну, хоть что-то смогло привести тебя в чувства, – с грустной улыбкой ответил он. – Уж слишком твое лицо было мертвого цвета.

– Это мой естественный цвет кожи.

– Еще скажи, что тебе не понравилось.

– Океан!

– Ладно. Прости, – ответил он и тут же замолчал, сев рядом со мной на мокрый песок. Спустя минуту он отвернулся в другую сторону, прикрывая лицо руками.

– Что произошло?

– Я все просрал, – только и ответил он.

– Мы просрали, – решил хоть немного утешить его я.

– Я же тебе говорил, нужно звать Гермеса! Чтобы я еще раз в жизни послушал пациента…

– Не называй меня так.

– А что, лучше жертва?

– Лучше просто Тим.

– Чтобы я еще раз послушал тебя, Тим! И всех тебе подобных утопленников.

Наступило неловкое молчание. А может, оно вовсе и не было таким. Потому что я все еще приходил в себя, а Океан погрузился в собственные мысли. На нем, как мне кажется, еще больше не было лица, чем на мне.

Тут до меня, кажется, наконец начало доходить.

Я только что окончательно и бесповоротно умер.

– Я умер? – решил я на всякий случай подтвердить собственные мысли.

– Мне очень жаль, – кидая камень в воду, сказал Океан. По воде разбежались мелкие круги.

– Все нормально. Ты ни в чем не виноват. Только вот я там… Я не помнил обо всем этом.

– И не вспомнил бы, если бы смог выжить.

Горло сжалось комом. Я был готов к смерти. Мне казалось, я был готов. Но сейчас, когда это произошло, когда внутри поселилось осознание, что ничего не вернется обратно, мне так невыносимо пусто. Как будто еще тысячи раз тебя ударило о воду. О твердую воду, как лед. Горло сковало стальными цепями – невидимыми руками реки Рейн. Трудно дышать. Почти невозможно дышать. Я не знал, что я чувствую. Но это были чувства мертвого человека.

– Я пытался совладеть с силами реки. Сделать так, чтобы она не принимала тебя. Чтобы поскорее выплюнула на берег. Я приложил максимум усилий, чтобы остановить шторм. И клянусь, много раз это мне удавалось практически с легкостью, но сейчас… Сейчас все было совсем по-другому. Как будто что-то потустороннее мне мешало. Сковывало всю мою магическую энергию, которую я направлял. Не было бы там того человека, так яро топившего тебя, все еще можно было бы изменить. Но я не успел. Те парни, которые выбежали на берег, твои друзья?

– Я уже не знаю, кого в этом мире можно назвать своим другом. «В любом мире», – я тут же поправил себя.

– Они ничего не знали. По их разговорам я понял, что их командир незадолго до произошедшего события специально отправил их куда-то в другое место. Якобы что-то проверить. Предчувствуя что-то неладное и вернувшись обратно, они увидели, что от них пытались скрыть. Если бы они вернулись раньше, вероятно, они бы успели тебе помочь. Но, увы, никто из нас не успел.

– Сколько все это длилось?

– Около минуты, – с тихой досадой ответил он.

– Всего лишь… Когда я был там, казалось, все это было минут пятнадцать, двадцать. Мои мысли и попытки бултыхаться в воде… все это длилось намного дольше.

– Тебе казалось. Твое тело было расслабленно, и ты медленно терял рассудок. На самом же деле все было быстро. Так же быстро, как и сгорает зажженная спичка.

Когда моя голова постепенно отключалась, я совершенно не вспоминал моменты своей жизни, как принято. Все это было незачем – я оставил эти воспоминания в каменной усадьбе Кроноса пару дней назад. Или я просто забыл все то, что было там, оставив свое прошлое в воде. Вся моя жизнь со своими яркими вспышками памятных или отравляющих мою душу историями, словами в воздухе осталась летать в комнате. Одно я знал точно: ничего не проходит бесследно.¹⁰

А ты?

Входя в дома любые —

И в серые,

И в голубые,

Всходя на лестницы крутые,

В квартиры, светом залитые,

Прислушиваясь к звону клавиш

И на вопрос даря ответ,

Скажи:

Какой ты след оставишь?

След,

Чтобы вытерли паркет

И посмотрели косо вслед,

Или

Незримый прочный след

В чужой душе на много лет?

© Леонид Николаевич Мартынов.

Тогда я всерьез задумался об эффекте бабочки.¹¹ Каждое наше действие рождает цепочку последующих событий в этом мире, которые имеют циклический характер. Мой поступок повлек за собой неминуемые последствия. Не только для меня, но и для других людей. Возможно, что-то глобальное изменится в этом мире после сегодняшней ночи. Об этом никто не знал. Однако изменить этого я уже никак не мог. Оставил ли я какой-то след после себя? Определенно, да. Возможно, нечеткий, с разводами бензина и отпечатками боли. Я не успел сделать слишком многое в этой жизни. Но, оглядываясь назад, могу с уверенностью сказать, что в каждом своем слове и действиия я был настоящим. Временами холодный и черствый, отрешенный от всего и всех на свете. Странный и неподходящий под рамки общества. Слоняющийся по разным окрестностям своего личного мира, что находится в подсознании. Сам не ведая временами, что творю. Но это, черт возьми, был я. Так запомните же меня таким. Это был конец. Или начало чего-то нового.