Лучшие люди города - Кожевина Катерина
– Лады.
– Будем ставить «Снегурочку» Островского. Все знают, о чем это?
– Так это ж сказка для детсада. Нам-то нормальная нужна тема, по серьезке. – Вовчик явно болтал больше других.
– Там всё по серьезке. Вот послушайте. – Лена пересказала сюжет, особенно подробно осветив сцены любовных разборок.
Славик перестал смотреть исподлобья и подключился к разговору:
– Так, я понял. Снегурочка – это же бастардка, на которую родаки забили. Она как Джон Сноу, только тёлка.
– Ну… это звучит практически как комплимент Островскому. – Дискуссия дальше не сдвинулась, но и то хлеб. Лена раздала всем распечатки заранее сокращенной пьесы, чтобы разобраться, с кем вообще имеет дело.
Читали все одинаково плохо. Катя действительно интонировала лучше других, но и она глотала согласные, с трудом разбиралась со знаками препинания. Работа окончательно встала, когда Саня прочитал строчки из монолога царя Берендея:
Поругана любовь! Благое чувство,
Великий дар природы, счастье жизни.
Весенний цвет ее! Любовь невесты
Поругана! Распуколка души…
На словах «распуколка души» труппа залилась хохотом. И как бы Лена ни объясняла, что это, вообще-то, распускающийся бутон, все пропустили ее реплику мимо ушей. Впрочем, она и сама не удержалась и насмеялась до икоты.
Пришло время распределять роли.
– А у кого слов меньше всего? Я так-то с ней за компанию пришла, неохота напрягаться. – Таня кивнула на свою рыжую подругу.
– Ну, у Бобылихи. – Все опять прыснули, и Лене пришлось пояснить: – Это приемная мать Снегурочки.
– Ну, и чё ты, Ершов, опять зубы скалишь? Нормальная роль. Я не обломаюсь.
Парням было все равно. Только Вовчик не хотел играть Бобыля. В итоге ему досталась роль Мизгиря, купеческого сына. Сане с его подвижными бровями – роль царя Берендея, Славик стал сценическим мужем Татьяны. Ну а музыкант Миша Ким был не против исполнить роль пастуха Леля.
На этом прямая дорожка закончилась и свернула в овраг. Все три оставшиеся девочки хотели играть Снегурочку. Лена попросила тайм-аут на три минуты, чтобы принять сложное решение. Бадминтонистку Соню она отмела сразу – дикция хромала, как доктор Хаус. Похоже, неизлечимо. Оставалось выбрать между Кирой и Катей. И Лена поддалась внутренней симпатии. Футболка с Ником Кейвом, здесь, на краю света, огненная шевелюра, странное имя.
– Соня будет играть Весну.
– Так и знала, блин, – она фыркнула и что-то зашептала Славику.
– Катя, у тебя отлично получится роль Купавы, подруги Снегурочки. Ну а Кира…
– Да все поняли уже. – Соня встала, чуть не опрокинув стул, и отвернулась. Лена испугалась, что она сейчас заплачет. Что делать с детской истерикой, она понятия не имела.
– Эй, дело не в том, что ты хуже играешь. – Хотя дело было именно в этом. – Просто у каждой из героинь свой характер. Сонь, только представь, ты стоишь на сцене в изумрудном длинном платье с распущенными волосами. Ты – исток новой жизни. Вокруг тебя вьются лесные звери.
– И Вован.
– И Славян, – отзеркалил Вовчик.
Соня вроде бы передумала плакать. Лена обернулась на Катю. Та вообще не изменилась в лице.
– Начинайте учить текст, в понедельник в шесть жду вас здесь же.
Домой Лена вернулась в смешанных чувствах. Ей было, в общем, весело, но впереди все отчетливее замаячил грандиозный провал. А еще ведь придется привлечь младших на «массовые сцены», продумать реквизит, костюмы. Кто ее тянул за язык пообещать Соне изумрудное платье в пол.
В прихожей Лену никто не встретил. Где это носит Антона? Она вошла в комнату и даже вскрикнула от удивления. Рядом с кроватью стояла сомнительной прочности конструкция из стульев, одеяла, простыней и накидок.
– Сюрпри-и-из!
– Боже, Антон, что это? К нам переехали цыгане?
– Ну, я решил устроить романтический вечер. Ты рассказывала, как ходила в поход, ну и вот. Это палатка. Пошли набьем рюкзак едой, залезем внутрь с фонариком и будем рассказывать страшилки.
– Ты ненормальный. Мне на сегодня хватило подростковых закидонов.
– А ты занудная бабка. Где твоя вставная челюсть?
Лена ущипнула его за бок.
– Ладно, пошли охотиться на дичь. – Она совершила переход на кухню и открыла холодильник. – Кто сегодня угодил в наш капкан?
– Посмотри, не залетел ли в морозилку совиньон?
– Да, попался как миленький.
Они наделали бутербродов, взяли вина и залезли в «палатку». Антон закрепил телефон и включил фонарь. Он и правда стал вспоминать байки из лагерного детства про пиковую даму и кошку, кричащую человеческим голосом. Лена не верила, что все это вообще происходит с ней, женщиной тридцати лет, почти построившей карьеру в нефтяной компании. Но чем дольше она лежала под скатом палатки в ромашку, тем больше ей казалось, что снаружи шумит лес, рыскают волки и кружит гроб на колесиках.
– Слушай, я хотел тебе сказать про Новый год.
– Да, что-нибудь придумаем?
– Я взял билеты в Питер, полечу к дочке. Она ждет, понимаешь?
– Конечно, без проблем.
Лена постаралась изобразить участие и спокойствие. Антон выдохнул.
– Я знал, что ты поймешь. Спасибо.
Видимо, она все-таки была неплохой актрисой. За эти полминуты их домик снова превратился в кучу хлама, наваленного на стулья.
Глава 33
В пятницу на работе Лена была рассеянна и погружена в собственные мысли. Это всего лишь Новый год, один день в году, каких еще триста шестьдесят четыре. Ей не жалко, семья есть семья. Какие тут могут быть обиды? Пришли хорошие новости – судно наконец-то разгрузили, и стройка шла полным ходом.
В пять вечера ей позвонили с проходной.
– Вас тут какие-то девочки ждут.
Она спустилась вниз и увидела Таню с Кирой, сидящих на подоконнике. Кира соскочила вниз и выпалила без пауз, как будто боялась сбиться:
– Елена Фёдоровна, я не буду играть Снегурочку, извините. Дайте мне другую роль.
– Что случилось?
– Ничего не случилось, просто не хочу.
Лена заметила, как слезы заняли свои позиции в уголках ее глаз, чтобы устроить предательский демарш.
– Может, скажешь?
– Да скажи, чё ты. – Таня съехала с подоконника и обняла подругу за плечи.
– Отвали!
Кира скинула ее руку и рванула на улицу.
– Таня, что произошло?
– Да это Катькины подруги ее в туалете зажали. Сказали, что, если она от роли не откажется, будет из унитаза лакать. Катька им стуканула вчера, что Кире главная роль несправедливо досталась. Типа, это же Катька лучше всех читает.
– Твою мать.
Лена выбежала за двери в одном платье. Кирин зеленый пуховик маячил в 200 метрах от школы. Лена ускорилась.
– Кира, стой!
Девочка обернулась и замерла. Похоже, из-за Лениного сумасшедшего вида.
– Кира, не надо этого делать.
– Чего?
– Идти у них на поводу.
– Вам легко говорить, вам они уши не порвут.
– О чем ты?
– Да в прошлом году Вика им контрошу не дала списать. Они дернули ее за сережку так, что мочка порвалась.
– Слушай, они все равно найдут повод. Не этот, так другой. Это как сильный ветер, ты не можешь его контролировать. Надо просто не сбиваться с курса.
Лена чувствовала беспомощность, и сама не верила собственным советам. Она-то в похожей ситуации крутанула руль на 180 градусов. Лена даже не помнила, с чего все началось. Кажется, в седьмом классе она понравилась мальчику, в которого была влюблена Нинка, вместе со своими подпевалами державшая в страхе всю параллель. Как-то раз компания из шести человек встретила Лену после школы, и Нинка потребовала, чтобы та отрезала волосы. На следующий день кто-то размял банан и засунул в Ленин пенал. Потом Нинкины подружки стали садиться сзади и палить ей кончики волос зажигалкой. Лена считала ниже своего достоинства рассказывать взрослым, она терпела, но волосы не стригла. Через неделю школьные бой-бабы поймали ее у подъезда, заломили руку и напихали в рот травы. В тот же вечер Лена постелила газетку перед зеркалом, встала на нее босыми ногами и обстригла волосы кухонными ножницами. Она подавила внутри всю горечь и думала только о том, чтобы каре вышло идеально ровным. Вернувшись с работы, мать устроила скандал, что Лена обкорнала свою шевелюру, не спросив ее разрешения.
