Лучшие люди города - Кожевина Катерина
Лена откинула волосы с лица. Нужно было ответить. Сказать, что, кажется, она тоже чувствует нечто важное. Иначе почему она стоит, как дура, у доски и не может сдвинуться с места.
– Ты ведь не знаешь даже, когда у меня день рождения. Ты вообще про меня ничего не знаешь.
Антон усмехнулся.
– Зато я уже знаю кое-что другое.
– Что?
– Ты всегда поправляешь прическу, когда хочешь сказать не то, что думаешь.
Лена подошла и села рядом на стол. Антон движением фокусника достал из-за спины картонную коробку. Где уж он ее прятал?
– Что это?
– Загляни.
Внутри лежал новенький шлем и записка: «Надеюсь, мы испытаем его весной». Лена отложила подарок и прижалась лбом к его плечу. Сопротивление было сломлено.
Ирина и Марина вернулись через час. Лена рассеянно смотрела в одну точку, куда-то поверх полки с вулканами из папье-маше.
– Ну как, Елена Фёдоровна, вы выздоровели теперь?
– Угу, почти.
Они заметно повеселели.
– Ну вот и хорошо. А то без лица всю неделю ходили.
– Мы переживали, вчера даже не стали звонить, расстраивать вас.
– А что случилось?
– Да вечером бригадир заходил. У нас ЧП на стройке.
Лена напряглась.
– Покалечился водитель экскаватора. Помните Козлова? Ну, это он тревогу забил. По поводу проклятой реки. Вроде бы ничего серьезного, так, вывих плеча.
– Как это произошло?
– Да тормоза не сработали. Он на своей махине так и врезался.
– Куда?
– В кучу с мешками цемента. Можно сказать, повезло. Но после осмотра выяснилось, что испорчены тормозные шланги. То ли это вышло случайно, то ли их специально подрезали.
– Так, хорошо. – После истории с сухогрузом Лене с трудом верилось, что все произошло само собой. – А полицию вызвали?
– Ага. Но пока они не нашли ничего. Или не искали.
– А вы сами с этим Козловым говорили?
Марина отрицательно замотала головой.
Лена залезла в базу данных и нашла телефон пострадавшего.
– Алло, – он ответил встревоженным голосом.
– Александр, это Елена из отдела кадров.
– А-а-а, вы по поводу компенсации.
– Да-да, компенсация обязательно будет. Но скажите, вы раньше не работали на рыбном заводе?
– Работал, конечно. У нас, в кого в городе ни плюнь, все там работали.
– Спасибо. – Она собиралась положить трубку, но Козлов внезапно оживился:
– Девушка, а компенсацию когда дадут? Мне бы хорошо прям сегодня. А то… лекарства, моральный ущерб, сами понимаете. Ну, крайняк – завтра.
– Мы вам обязательно позвоним. Поправляйтесь.
Конечно, никаких доказательств нету, но Лена склонялась к худшему сценарию. А если это действительно сигнал дяди Паши для перебежчиков? Вдруг кто-то еще пострадает?
– Елена Фёдоровна, там с утра какие-то волнения на стройке начались. Народ работать не хочет, – Ирина будто все еще хотела уберечь Лену от дурных новостей и говорила полушепотом.
– Почему?
– Боятся. Сначала угрозы на заборе, теперь тормоза порезанные. Козлов еще в соцсетях шороху навел. Написал, что это вроде как покушение и на его месте мог оказаться каждый.
– Плохи дела. – Марина расстегнула сапоги и потерла косточку. – Елена Фёдоровна, надо думать, как народ успокаивать, боевой дух поднимать.
Лена отбивала пальцами лошадиный галоп. Ее черновики и записи всё еще были свалены на край стола. Ну хорошо. Похоже, и правда пора показать, что они здесь надолго.
– А что, если нам провести городской праздник?
– О! А вот это, Елена Фёдоровна, очень хорошая идея. Я праздники люблю. Занималась раньше танцами живота, так нас везде звали выступать. И на День милиции, и на День налоговика. Мы танцевали очень хорошо. – В доказательство Марина поднялась со стула, расправила грудь четвертого, а то и пятого размера и пустила по телу волну. Практически цунами.
– Только нам ведь нужен какой-то важный повод.
– Да бросьте. – Ирина потянула ящик рабочего стола, доверху заваленный печеньем. – Повод всегда найдется. У нас даже в честь открытия публичного туалета торжество устроили. Шариками его обвесили, ленточку разрезали. Депутат выступал, этот, как его… Еще журналисты приехали, интервью брали на выходе. Что, как, какие впечатления.
– А давайте в интернете праздник выберем. – Марина включила компьютер и начала двумя пальцами вбивать запрос. – Какой месяц смотреть?
– Февраль-март. Нам еще готовиться надо.
– Ну вот, отличная дата. 8 февраля, День бублика.
Лена подвинулась ближе к монитору.
– Хорошая, только 8-го еще отмечают Международный день стриптиза.
– Девочки, а чего мы выдумываем? Может, нестареющая классика? День защитника Отечества или наш законный, женский?
Гендерные праздники Лена не любила с детства, особенно 23 Февраля. В третьем классе учительница придумала, что надо подарить мальчикам носки, предварительно накрутив их на карандаш в виде розы. Размер взяли на вырост, чтобы всем потом подошел. Каждой девочке назначили мальчика «для поздравлений». Кому-то даже двух. Лена очень старалась, потратила на свою «розу» не меньше часа, но во время церемонии носки отвалились от «стебелька». Сашка Грибов, которому полагался презент, сказал, что она – криворукая дура. Став старше, Лена решила, что глупо чествовать человека за то, что сперматозоид с Y-хромосомой оказался успешнее других. В тот же год девочки получили на 8 Марта по одной щуплой гвоздике. Соседка по парте не пришла, и Лене досталось две.
– Давайте что-нибудь нейтральное. Вот, 28 февраля, День ухода зимы. Можно совместить с Масленицей. Все меняется. За зимой придет весна.
Коллеги ее поддержали.
– Точно. В новую жизнь – с новым заводом.
– А неплохо, – Лене понравился их энтузиазм.
Потом Ирина и Марина начали спорить, какая звезда должна стать хедлайнером концерта в Крюковском ДК. А без приглашенной звезды все вообще не имеет смысла.
– Вот бы Газманова.
– Дорого, Ир. Придется еще и эскадрон брать прицепом. Я слышала, они воссоединились.
– Может, Антонова?
– А если не довезем? Далеко, человек в возрасте. Он все-таки народный артист, жалко.
– Тогда хотя бы Малежика.
Еще они обсудили угощения. Тут надо не подкачать. Переплюнуть и двухтонный холодец со дня города в их родном Южно-Сахалинске, и елку из мойвы на Новый год. Решили, что в центр площади поставят огромный газовый баллон – как-никак специализация завода. А в него нальют сгущенку. Как раз к пятиметровым блинам. Потом еще неплохо бы провести крестный ход. Это всегда собирает народ. Лена полет фантазии коллег не тормозила, вела конспект. Но напротив фамилии Малежика написала жирное «НЕТ».
На следующий день она заскочила к Светлане Гарьевне. Подтвердила, что готова устроить праздник, привезти аниматоров, артистов, может, и правда расчехлить звезду второго ряда.
– Все это хорошо, Лен. Маркин, Леонтьев… Но ведь местным важно увидеть на сцене знакомые лица.
– Согласна, Леонтьева звать не стоит. После пластики его никто не узнаёт.
– Вы не поняли. Надо включить местные коллективы. Детские. Можно собрать ребят четырнадцати-пятнадцати лет и позаниматься с ними, поставить спектакль. Люди тогда почувствуют, что вы и вправду вкладываетесь в них.
– Не уверена, что мы сможем на три месяца привезти хорошего режиссера для подростков.
– А разве вы сами не хотели бы попробовать?
– Я… нет. Вряд ли.
– Вы подумайте.
Поздно вечером приехал Антон. Снял полотенце с кофеварки. Одежду перевозить не стал. Лена чувствовала, что он как будто боится ее спугнуть, осторожно нащупывает шаткий мостик под ногами, который их только-только соединил. Ночью она просыпалась несколько раз, открывала глаза и просто смотрела на него. Закрывала и снова открывала. Он рядом, никуда не делся, не исчез. Всё еще в ее квартире. Рано утром повернулся, сгреб ее в охапку и притянул к себе. Теперь дышит прямо в ухо. От его дыхания по коже бегут горячие песчинки. Жалко, что про них с Антоном не снимают кино. Это был бы хороший кадр. Самый последний. Застыл бы на экране, пока по их сонным лицам ползут титры. Потом картинка потеряет четкость и растворится в черном цвете. И никто не узнает, что будет дальше. Лена и сама не хотела думать. Плечо затекло, но она лежала не шелохнувшись, пока Антон не проснулся.
