Василий Аксенов - О, этот вьюноша летучий!
Ермаков медленно поднял глаза. По скулам его прокатились желвачки, прокатились и исчезли: рефлексы у нас в порядке и ярость сдерживать мы умеем. Без выражения он сказал:
– Приглашаю вас на лекцию в воскресенье, Олег Павлович.
Прянников вдруг страшно огорчился. Реакция не соответствовала наказанию.
– Инспектор! Бога побойтесь! Послушайте, я десять лет за рулем…
Он прервал свою сбивчивую речь, когда понял, что унижается.
Теперь двое мужчин смотрели друг другу в глаза и красноречиво молчали.
Сигнал сирены прервал это их красноречивое молчание.
На перекрестке остановилось все движение. Под эскортом мотоциклистов к площадке поста ГАИ провезли на буксире изувеченный на 105-м километре «Фиат».
Прянников молча провожает взглядом эту печальную процессию.
Ермаков, выписав повестку, возвращает Прянникову его права.
– Всего доброго, Олег Павлович. Впредь будьте внимательнее.
Все по уставу: вежливо, без эмоций, рука под козырек.
Прянников выхватывает права, бросается к своей машине.
Ермаков медленно идет к центру перекрестка.
Зажигается зеленый свет. Автомобиль Прянникова с гневной рявкающей отсечкой проносится мимо Ермакова.
Ермаков дает свисток еще какому-то водителю и показывает жезлом – остановитесь.
– Лютует Ефимыч, – говорит Чеботарев вошедшим в помещение поста товарищам.
Те понимающе кивают – понятно, дескать, понятно: причина «лютости» командира им ясна.
Раздраженный, хмурый Прянников идет по коридору института, входит в свою лабораторию. Сотрудница протягивает ему телефонную трубку.
– Олег Павлович, вас Вильнюс вызывает!
Далее последовал такой малоприятный диалог:
– Привет, Игорь! Олежка, дорогой… Что тебе, Игорь? Что с тобой, Олег? Ничего, короче! К тебе выехал наш сотрудник с материалами. Напрасно, машина загружена на три месяца вперед. Олег, ты еще занимаешься йогой. Попробуй «облако» – успокаивает…
Трубка сердито брошена на рычажки.
Смена капитана Ермакова прибыла в отделение для сдачи дежурства.
Офицеры Чеботарев, Валько и Мишин отправились получать зарплату и смешались с офицерами других смен.
Дружинник Вика Жаров с восторгом рассказывал шоферам о катастрофе на 105-м километре:
– …И вот, ты понял, чувак, вместо того чтобы по газам, ты понял, по тормозам врубает, а скоростенка, ты понял, восемьдесят, ты понял, и его раскручивает, понял ты, как центрифугой, и он Сашке Фофанову, а тот, как бобик, смурной, ты понял, в заднее колесо и – Хиросима, ты понял! – они в кювете, Сашка – в отключке, ты понял, как все клево получилось!
– Ты моральный урод, Жаров, – полушутя говорит ему издалека Чеботарев. – Для чего ты в дружину пошел, если тебя так восхищают аварии?
– Я просто скуки не люблю, Лева, – спокойно отвечает Жаров, стаскивает джинсовую куртку, потом майку со странной надписью «Бей по силуэту!» и начинает с аппетитом мыться под краном.
Пока он моет под краном свою отличную мускулатуру, мы можем сообщить о нем некоторые сведения будущему постановщику картины.
Двадцатилетний красавец Вика Жаров по кличке «Силуэт» – король перекрестка и близлежащих городков и поселков.
Он недавно демобилизовался из армии, где очень сильно развился физически в каких-то частях специального назначения. Очень любит рассказывать своим многочисленным поклонникам о том, как стал чемпионом в стрельбе по силуэтам, за что и получил прозвище «Силуэт». Работает он шофером в том же совхозе, что и пострадавший сегодняшним утром Саша Фофанов, но ездит не на тракторе, а на скоростном «ЗИЛе-130». О других подвигах Силуэта нам лучше до поры до времени не знать. Скажем лишь, что в смене капитана Ермакова он работает «на подхвате» как дружинник. Что привело его в дружину – поиски приключений, любовь к автомобилям? – сказать пока трудно. Фраза о скуке всего не объяснит. Добавим еще несколько слов о внешности Силуэта. Он настоящий красавец новой формации, высоченный, с широкими прямыми плечами и узким тазом, с длинной шевелюрой и шалыми глазами. Где бы он ни проходил своей развинченной походкой, женщины всегда оборачиваются ему вслед. Можно, конечно, с некоторой натяжкой сказать, что в образе Вики Жарова-Силуэта воплощается дух необузданности, неуправляемости, страсть к резким событиям жизни и не лишенная оснований вегетативная уверенность в собственных молодых силах.
Итак, он умылся, натянул на мокрое тело свою популярную майку с самодельной надписью «Бей по силуэтам!» (молодежь сейчас изготовляет сама подобные майки с надписями и рисунками), сел на велосипед и уехал.
Между тем капитан Ермаков докладывал о происшествии на 105-м километре начальнику отделения майору Озеру и развивал свою идею об ответственности лиц, вроде бы никакого отношения к эпизоду не имевших.
– На консервном заводе вновь прорыв трубы, что привело к слитию на опасный склон маслянистых веществ. Предлагаю, Михаил Алексеевич, составить акт на директора завода Лешеца. Нам необходимо также заинтересоваться работником автошколы Самохиным, который – я уже докладывал – выпускает явно неподготовленных водителей. Что касается директора совхоза «Красный Луч» Челёдкина, то он сажает на свои трактора нередко самое обыкновенное хулиганье, ну а уж про буфетчицу Синёву…
Он оборвал свой доклад и мрачно закурил. Майор Озер улыбнулся:
– Мне нравится твой подход ко всем этим делам, Петя, но знаешь, если мы будем заниматься консервными заводами, совхозами и буфетами…
Ему тоже не удалось закончить свою мысль. В кабинет вошел парторг майор Азимов с газетой в руках, а за ним еще группа офицеров.
– Вот, товарищ майор, у нас тут спор зашел. Послушайте, в газете – статейка. Название «Подвиг». Читаю:
«На Урале проходила многодневная шоссейная велогонка. Впереди лидирующей группы гонщиков шла автомашина ГАИ, в которой находились младшие лейтенанты Сидоров и Петренко. На 58-м километре шоссе колонна пошла на подъем. В это время, совершая преступный обгон «запорожца», вниз устремился грузовик «Колхида». В середине спуска водитель грузовика, находившийся в состоянии опьянения, потерял управление. Через несколько секунд «Колхида» должна была врезаться в колонну велосипедистов, и тогда погибло бы не менее двух десятков спортсменов. Времени на размышления не было. Молодые офицеры комсомольцы Юрий Сидоров и Иван Петренко подставили борт своего «Москвича» несущемуся вниз грузовику. Велосипедисты успели проскочить мимо.
Так, спасая жизни спортсменов, погибли герои-милиционеры, инспектора дорожного надзора…»
Чтение закончилось, и в кабинете начальника на некоторое время воцарилось молчание.
– Ребята вот заспорили, – сказал парторг, – можно ли считать такой поступок подвигом. Подвиг все-таки дело осознанное, а тут все решалось в секунду. Подвиг или рефлекс – вот в чем вопрос?
Ермаков встал.
– Разрешите идти, товарищ майор?
– А вы ответить не хотите, капитан? – прищурился Озер.
– Я не готов к ответу.
Неподалеку от нашего перекрестка на взгорье, перепоясанном асфальтовыми лентами, стоял многоэтажный международный мотель «Три богатыря». Довольно аляповатое скульптурное изображение наших былинных витязей Алеши Поповича, Ильи Муромца и Добрыни Никитича горделиво зиждилось среди скромных берез.
На паркинге перед входом в мотель царило оживление, как всегда в разгар туристического сезона. Разгружался огромный автобус английской фирмы «Трафаль-Кар». Здесь уже стояло несколько маленьких спортивных машин зарубежных туристов – «триумф», «спитфайер», «мазератти». Подъехал «лэндровер» – с прицепом-кемпером, целым домом на колесах. Было много и наших туристов на «волгах» и «жигулях», а также несколько грузовиков и тракторы с прицепами из близлежащего совхоза «Красный Луч».
Эти тракторы привлекли особое внимание капитана Ермакова, который подъехал к мотелю на своем личном мотоцикле и остановился в затененном углу паркинга.
Он был в штатском: короткая кожаная курточка, неплохо скроенные брюки, кроссовые туфли на толстой подошве. Издали капитан Ермаков с его подтянутой спортивной фигурой производил впечатление вполне молодого человека.
Одна скверная привычка была у нашего героя – страсть к курению. Мы почти не увидим его без сигареты в зубах, а иногда в периоды нервных напряжений он будет прикуривать просто одну за другой. Сейчас он курил и наблюдал оживленную жизнь предмотельного паркинга.
Внимание его привлекла молодая женщина с гривой рыжих волос, одетая в джинсовый легкомысленный костюмчик, но с тяжелым солиднейшим портфелем в руках. Она, улыбаясь, сбежала по лестнице «Трех богатырей» и стала всех о чем-то спрашивать, но все только пожимали плечами, а она, не получая никакого ответа, не обескураживалась, но только лишь улыбалась еще веселее и беспечней. И капитан Ермаков вдруг заулыбался, глядя на эту девушку, вдруг настроение его очень значительно улучшилось, пока он смотрел на рыжую веселую девушку с тяжелым портфелем.
