Андрей Школин - Прелести
Не торопясь, со всех сторон рассмотрел плотную шершавость бумаги, в какую обычно упаковывают фотографии в фотоателье. Затем аккуратно разложил доллары, все в сотенных купюрах, и сосчитал их. Получилась довольно приличная по российским меркам сумма. Отложил баксы в сторону и достал четыре фотокарточки уже знакомых мне «не негров». На обратной стороне каждого фото были нанесены инициалы изображённых на этих карточках людей. Разложил всех в той последовательности, в которой они лежали на столе в купе у Александра, и потёр в задумчивости нос. Ну, что ж, сегодня самый подходящий день — первое апреля. Праздничек. Агата Кристи. Четыре зловещих портрета на фоне тоскующего в стакане комара. Крыша едет, как трамвай, но в нужном направлении.
Я перевернул первое фото:
МЕРЕЖКО ВЛАДИСЛАВ ГЕНРИХОВИЧ, 38 лет.
Худое лицо, выпирающий вперёд подбородок, длинные волосы и главное — очень выразительный взгляд. Ниже подпись — КИЕВ, МОСКВА.
Взял в руки другую фотографию:
ИЗМАЙЛОВ ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ, 35 лет. МОСКВА.
Игорь Сергеевич… Ладно, дальше поехали:
ДАНОВИЧ ЭДУАРД АЛЕКСАНДРОВИЧ — «ХАЗАР», 46 лет. ВОРОНЕЖ, МОСКВА.
Хазар, Хазар… Что-то я о нём слышал.
И, наконец, последняя, четвёртая фотография:
САК ВЛАДИМИР АРТУРОВИЧ, 53 года. КРАСНОЯРСКИЙ КРАЙ.
Всё. Я встал и отошёл к окну. Лола забралась на лист и то ли посапывала, то ли откладывала яйца. За окном тик-такала капель. Тик — капля о подоконник, так — другая вдогонку. Из телевизора каплям вторил поэт Артемьев:
Опять весна пришла, ребята!
Тепло. Растаяли снега.
Мы долго ждали результата,
А в результате — нифига.
Так или примерно так. Тик-так, тик-так…
— Лола, гулять пойдём? Хотя какой там гулять, сиди уж лучше на яйцах. Тебе жить-то от силы часа три осталось.
Прошёл на кухню, налил в другой стакан немного воды. Затем вернулся, чуть-чуть капнул в Лолину тюрьму и, преисполненный чувством гордости за свой поступок, начал одеваться.
Было четыре часа дня, когда я вышел из подъезда и направился к дороге. Таксист лихо домчал до метро Новогиреево. Поиски не сломанного телефона-автомата заняли минут пятнадцать. За этот промежуток времени на площади между входом в метро и универмагом мне дважды пытались продать бутылку самодельной, из технического спирта разбавленного водой, «Русской» водки. Причем, по цене значительно ниже государственной. В особенности налегали на последний пункт, соблазняя получить пищевое отравление с последующей ампутацией конечностей по вполне приемлемой цене. Вежливо отказался. Водку больше не предлагали, зато подошла развесёлая девица лет пятидесяти и, косо улыбнувшись, словно хорошему знакомому, доверительно сообщила, что есть кое-что другое, но стоить это другое будет несколько дороже…
Наконец, я нашел то, что искал, и снял трубку.
— Алло?
— Андрюха, ты, что ли?
— Ну, надо же! Сколько, интересно, лет пройти должно, чтобы ты меня по голосу узнавать перестал?
— Откуда звонишь?
— Это место засекречено. Ты сейчас свободен?
— Ну, буду свободен вечером, часов с восьми.
— Хорошо. Встретимся в девять часов возле «Детского мира».
— А ты откуда взялся, давно в Москве?
— Сегодня первое апреля, поэтому ничего не спрашивай, всё равно обману.
— Ладно, до встречи.
— Угу.
Так… До встречи четыре часа. Чем заняться? Постоял, обвёл взглядом окружающую действительность. Действительность меня окружала какая-то безрадостная, можно даже сказать — тоскливая действительность. Хотелось чего-нибудь этакого… Я вновь снял трубку.
— Алло, добрый вечер. Не могли бы Вы позвать Марину Николаевну?
— Да, я слушаю. Кто это?
— Марина, привет! Ты, может быть, помнишь Андрея, который с тобой в одном купе ехал? Ты мне ещё телефон оставила.
— Здравствуй, здравствуй. Обещал на следующий день позвонить, а позвонил когда?
— Виноват, исправлюсь. Чем занимаешься?
— Ничем, сижу дома с Иринкой.
— А кто ещё дома?
— Да никого. Почему спрашиваешь?
— У меня тут странная мысль возникла. Не встретиться ли нам? Возможно, на твоей территории.
Она засмеялась в трубку:
— Ну, приезжай, записывай адрес…
— Лечу.
Через сорок минут я с бутылкой шампанского, и цветами стоял возле квартиры на девятом этаже.
— Привет!
Она была великолепна.
— Привет ещё раз.
— Так, всё правильно. Цветы, шампанское. Ты галантный кавалер. Заходи.
— Можно тебя в щёку поцеловать?
— Можно.
Я дотронулся губами до щеки женщины и «вдруг» понял, что избрал верное направление, когда решал, чем заняться.
Квартира притягивала не роскошью, а своей ухоженностью. В таких квартирах всегда присутствует ощущение расслабляющего уюта. Вспомнил комнаты, в которых доводилось жить мне — в них всегда царил беспорядок. Даже сейчас на Саянской обстановка походила на поле боя или, точнее, поле после боя. Смог бы я когда-нибудь жить вот в такой милой, ухоженной квартире? Вряд ли. Одно из двух. Либо помещение вытолкнет меня, либо само превратится в хаос. Третьего не дано. Пятого тоже. Впрочем, и седьмого, и восьмого, и…
— Ну что ты встал, присаживайся. Рассказывай, как надумал здесь появиться. Есть хочешь?
— Ещё как.
Улыбка:
— Сейчас принесу.
Марина расставила на журнальном столике наскоро приготовленный ужин и достала из серванта фужеры.
— А где дочка? — я только сейчас сообразил, что Ирочки с нами нет.
— Она у бабушки, этажом ниже. Мои родители живут на восьмом.
— Тогда за встречу.
— За встречу.
Мы чокнулись фужерами с шампанским, и этот звук мягко утонул в бархатном воздухе комнаты. Марине было двадцать шесть лет, и год, как она не жила с мужем. Информацией об этом обстоятельстве я владел со времени нашего совместного путешествия в поезде, правда информация была достаточно поверхностной. Мы пили и смотрели друг на друга. У меня возникла мысль, что всё это напоминает встречу давних приятелей, тогда как на самом деле мы не были даже как следует знакомы. Двое суток в одном купе, разговоры мимоходом, и вот теперь молча пьём и глядим друг другу в глаза. С чего бы это? Ладно я. Где у меня искренность, а где театр или даже клоунада, сам порой не могу разобрать, но женщина? Не побоялась ведь пригласить к себе в гости.
— Марина, — я сделал небольшую паузу и разрезал на несколько частей апельсин, — вы здесь с Ирочкой вдвоём живёте?
— Вдвоём, — она взяла дольку и опустила в ротик, — теперь вдвоём.
— А на какие средства существуете? Ты ведь не работаешь, правда? Родители, наверное, помогают?
— И родители. Они у меня неплохие деньги зарабатывают. Да и муж частенько подбрасывает.
— Бывший муж?
— Ну да.
— А он чем занимается? Если не секрет, конечно.
— Какие уж от тебя секреты, — Марина продолжала улыбаться. — Сейчас время такое, что непонятно, кто вообще, чем занимается. Крутится как-то, что-то. Я с ним давненько уже не разговаривала.
— А почему разбежались?
— А почему ты спрашиваешь?
Пожал плечами. Действительно, почему?
— Ну, извини. Ещё выпьешь?
— Мне маленько только.
Пока разливал, затрещал телефон, и хозяйка вышла с ним в соседнюю комнату. Часы показывали без двадцати шесть. До девяти время ещё было, и я, расслабившись, развалился в кресле.
— Почему не ешь? Всё остывает. «Есть хочу, есть хочу», а сам сидит, как жених на смотринах. Торопишься?
— Да нет, — и, оправдываясь, развёл руками.
— А твой приятель, Александр, заезжал к тебе?
В глазах даже не искра интереса, а выжидающая заинтересованность. Та-ак…
— Нет ещё, но, думаю, должен на днях появиться. Что-нибудь ему передать?
— А ты разве больше сюда не придешь?
— Конечно, приду. Ты только позови. Но я к тому спросил, что, может быть, он завтра утром подъедет. Тебе он нужен?
Она выдержала паузу.
— Александр рассказал, что вы с ним очень давно знакомы. Он… — Марина замолчала на секунду, подбирая слова. — Ты знаешь, я разговаривала с Ирой. Она ничего толком объяснить не может, но ты ведь сам всё помнишь. Понимаешь, я почти пять лет пытаюсь что-то сделать. Муж, родители показывали Ирочку разным врачам, но всё безрезультатно. Вроде всё испробовали, всё, что доступно — никаких улучшений. И тогда, в вагоне, я сначала не поняла, а сейчас знаю — она видела. Поэтому я бы хотела встретить Александра, ведь есть какая-то надежда, правда? Когда ты сегодня позвонил, я почему-то поверила, что ты мне поможешь. Я твой звонок всю неделю ждала.
Я смотрел на стену. На стене висел плакат с изображением какого-то голливудского киноактёра с голым торсом и револьвером в руке. Кино-о…
— Думаю, он появится на днях. Я поговорю с ним об Ирине.
