Андрей Школин - Прелести
Я смотрел на стену. На стене висел плакат с изображением какого-то голливудского киноактёра с голым торсом и револьвером в руке. Кино-о…
— Думаю, он появится на днях. Я поговорю с ним об Ирине.
— Вы можете приехать к нам вместе. Сюда. Приезжайте, — женщина оживилась. — Он хороший человек. Я так думаю. А вы с ним где познакомились?
— Это было так давно…
Выдохнул воздух и набросился на цыплёнка. Марина наблюдала за тем, как я ем. Улыбалась:
— Ты, кстати, в Москве, где остановился?
— На Саянской, в районе метро Новогиреево.
— У знакомых?
— У тётки двоюродной.
— А Александр знает, где ты сейчас живёшь?
— Разумеется. Он вообще всё знает. Ёкэлэмэнэ…
— Кстати, представляешь, кто звонил? Ты ешь, ешь. Белый — экстрасенс, который с нами в купе ехал, помнишь?
— Ну, ещё бы.
— Тоже про Александра спрашивал.
Я чуть не подавился:
— А ему-то зачем?
— Не знаю. Он телефон оставил. Хочешь, позвони, сам спроси.
Хозяйка протянула листок бумаги с цифрами. Машинально переписал и сунул в карман. Может, пригодится.
— Ты-то что не пьёшь?
— Да я уже пьяная, — она отпила чуть-чуть из фужера с шампанским. — Я тебя не спросила раньше — ты в Москву по делам приехал?
— Ага, — жуя, пробубнил, в сторону куда-то.
— И чем занимаешься?
— Научной работой.
— Нет, я серьёзно, — она неожиданно провела рукой по моей коротко стриженой голове. — Ты не похож на человека науки.
— И на кого же я похож?
— Ты похож на рэкетира, — и убрала руку. — Шучу, конечно.
— Ну и шуточки у тебя. Мне даже страшно стало. Работаю я.
— Александр тоже вместе с тобой трудится?
— Александр — мой сменщик, Марина. Мы в разные смены план перевыполняем.
— Тяжёлая работа-то? — она опять развеселилась.
— Что это такое? Допрос? Я, болван, нахожусь в компании красивой молодой женщины, и всё о делах да о работе, как те лесорубы. У тебя есть музыка? Разреши пригласить даму на танец?
Мы долго, обнявшись, танцевали. Танец выгнал время из затихшей, уютной до истомы в позвоночнике, комнаты, и я наслаждался запахом ласкающих и пугающих моё воображение волос. Животные инстинкты, вырывавшиеся из клетки, одновременно были блокированы какими-то другими, непонятными чувствами и ощущениями и не давали слабевшим рукам прижать сильнее к своему телу ставшее вдруг таким желанным тело женщины. Я не выдержал этой борьбы, прервал танец, поблагодарил Марину и стал прощаться. Она, как-то виновато улыбаясь, проводила до дверей и так стояла, обняв ладонями локти:
— Зайдёшь ещё?
— Зайду.
— С Александром приходите.
— А если один?
— О чём ты, конечно, конечно…
— Ну, пока. До свидания.
— Звони.
Резво выбежал из подъезда и подставил горящее лицо под ушат холодного весеннего воздуха. У-ух. Лучше бы вообще не заходил. Дурит первое апреля. Апрель — апрель. Крутится-вертится шар голубой… Сушите вёсла, я нашёл на карте Турцию
Глава 2
Галя, Галя,
Галя молодая.
Обманули Галю,
Забрали с собою.
Украинская народная песняБез пяти минут девять я находился в районе Лубянской площади. Осиротевшая после известного кича августа 1991 года, когда толпа низвергла грозную статую основателя ВЧК Феликса Дзержинского, площадь ярко освещалась фарами проносящихся мимо многочисленных автомобилей.
Двигаясь по окружности, вскоре оказался у входа в здание «Детского мира», где была назначена встреча с Вадимом — одним из московских украинцев или, наоборот, украинских москвичей, коих после распада СССР обосновалось в столице превеликое множество.
Ровно в 21–00 возле «Детского мира» притормозил тонированный тёмный БМВ, и в открывшееся боковое окно выглянула белокурая мордашка.
— Молодой человек, у вас огонька не найдётся?
— Курящие женщины, по статистике, имитируют оргазм в пять раз чаще, чем некурящие, — глупо пошутил я.
— Хам, — отреагировала мордашка.
Заглянул внутрь салона. За рулём, разумеется, сидел, улыбаясь толстой украинской рожей, мой закадычный дружок Вадик.
— Сибирским кацапам, как бы, типа, привет!
— Привет. Ты давно поднялся? На иномарках солидных разъезжаешь.
— Растём потихоньку. Присаживайся, прокачу.
Открыл заднюю дверь и увидел ещё одну «мадмуазель», отодвигающуюся вглубь и уступающую мне место. Буркнул приветствие и устроился рядом на мягком сидении.
— Куда везти, начальник?
— Ты, вроде, собирался прокатить?
— Ну, тогда по намеченному плану.
Девушка с переднего сидения, та, что просила подкурить, обернулась и, выпустив в потолок струю дыма, произнесла:
— Маргарита, можно просто Марго. А Вы — Андрей, мне Вадик сказал. А вот её зовут Лола.
— Как?
— Лола, — произнесла та, что сидела рядом. — Чему Вы удивились?
— Шо это вы всё на Вы, да на Вы? — нарочно шокая, просипел Вадим, — он парень из Сибири, из глухомани, можно сказать. С ним попроще нужно.
— Да? — проверещала Маргарита, — прямо из Сибири?
— У меня домашнее животное Лолитой зовут, — повернулся я к соседке, — потому и удивился.
— Домашнее животное? Надеюсь, любимое?
— Самое любимое.
— А какое, если не секрет? — это уже белокурая Марго.
— Кровососущее.
— Какое?
— Какое, какое… Сосущее, — загоготал Вадик, — Андрюха мастак на всякие фокусы, он вам понравится. А вы ему, я вижу, уже понравились, — водитель сделал резкий поворот влево.
— Куда это мы направляемся, брат лихой?
— В баню.
— Куда?
— В баню. Ты что, мыться не любишь?
— А они с нами в качестве кого?
— В качестве мочалок, — и Вадим прыснул мелким смехом.
— Сволочь, — дала ему лёгкий подзатыльник Марго, — не городи чушь. Что о нас человек подумает?
— А он уже подумал, — мой приятель не на шутку развеселился. — Или может, лучше не пойдём никуда, грязными останемся?
— Ну, уж нет, — притворно рассердилась Маргарита, — в баню, так в баню.
БМВ притормозил возле трёхэтажного кирпичного здания старой постройки, где «водила» запарковал его во внутреннем дворике.
— Приехали, выгружаемся, — Вадик выключил двигатель, вышел, открыл багажник, вынул оттуда плетёную корзинку с бутылками и скомандовал:
— Девочки, банзай!
«Банзай» они прокричали-пропели втроём хорошо отрепетированным хором. Дверь с чёрного хода отворил крепкий парень в спортивном костюме. Он поздоровался с Вадимом и пропустил нас в помещение с высокими потолками и кафельным полом.
— Вода в бассейне тёплая? — мой друг состроил серьёзную физиономию.
— Долили горячей недавно, так что нормальная.
— Добро. Пошли, Андрюха. Девочки…
И в унисон два женских голоса:
— Банзай!
В предбаннике номера «люкс» девушки быстренько расставили фужеры, бутылки, закуску и, пока мы располагались за импровизированным столом, нисколько не стесняясь, разделись, открыли дверь в помещение, где находились сауна и бассейн, и, крикнув: «Ну, мы пошли!» — прыгнули в пар.
— Ух, шалавы, — разливая по фужерам водку, буркнул им вслед организатор этого вечера. — Ты же знаешь, Андрюха, я вина там разные да коньяки не люблю, я водочку уважаю, — и, наполнив до краёв сосуды, предназначенные для распития шампанского, поднял свой. — За встречу! Сколько не виделись с последнего раза? Года два?
— Ну, у тебя и дозы.
— Так ведь и душа широкая, — и, хлопнув себя по мощной груди левой рукой, одновременно чокнувшись со мной правой, выпил свой фужер до дна.
Закусили «чем Бог послал».
— Фу, гарна горилка, — с деланным украинским акцентом выдохнул воздух Вадим. — Ну, рассказывай, что за дела привели тебя в столицу?
— Я вижу, дела, что привели тебя сюда лет пять назад, до сих пор назад не отпускают. В Киев-град особо не рвёшься?
Он почесал затылок и надкусил свежий красный помидор.
— Сказать по правде, сначала собирался, ну а сейчас сам видишь, — Вадик развёл руками, — от добра, добра не ищут.
Из моих пацанов никого не встречал?
— Да, нет, — он пожал плечами. — О тебе тут спрашивали пару раз, но ты, как пропал… Где тебя найдёшь? Рад видеть, Андрюха. Серьёзно, рад. Времена сейчас какие-то… Вроде народу вокруг крутится много, а даже, веришь? Выпить не с кем. Кругом одни … Давай, повторим.
Украинец опять налил по полной. Я почувствовал, как хмель начинает оттягивать струны, и душе уже не хватает обычных тем для беседы. Пока совсем не опьянели, решил поговорить серьёзно:
— Слушай, ты в Москве вертишься, людей разных знаешь. Мне кое о ком информация нужна. Можешь помочь?
— Помогу, коль смогу. О, в рифму!
— Хорошо. Мережко, Измайлов, Данович — его ещё Хазаром кличут. О нём я раньше слышал. Не местный, воронежский, кажется. Из них всех только Измайлов москвич стопроцентный. Знаешь кого?
