Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 1–13
Татьяна Георгиевна сняла Сёмину руку и пересела на соседний стул. Варвара Степановна суетилась у стола. Официальный оппонент глазел на щиколотки Мальцевой. В дверь постучали. Секретарь научного секретаря трепетным и где-то даже благоговейным шёпотом провещал:
— Всё готово! Скоро будем начинать!
В час начали. И, как положено, первым зачитал регламент учёный секретарь. Правильный носатый серьёзный юноша. Из вечных доцентов-теоретиков. Затем пламенную речь толканул глубокоуважаемый Председатель. Затем в сахаре с сиропом захлебнулись Сёмины научные консультанты.
Татьяна Георгиевна сидела на одной из задних парт. С одной стороны сидел Юрий Владимирович Матвеев. Что, в общем-то, было правильно и в соответствии с табелью о рангах. Доцент Матвеев не был глубокоуважаемым членом специализированного диссертационного совета. Он пришёл поддержать начмеда, коллегу и где-то даже друга. А с другой стороны от Татьяны Георгиевны примостился официальный оппонент соискателя учёной степени доктора медицинских наук по специальности акушерство и гинекология Семёна Ильича Панина. Вот уж кому-кому, но официальному оппоненту от века положено торчать в первом ряду и делать умное лицо. Но оппонент примостился сзади, а про лицо вообще забыл. Он шептал Мальцевой какие-то сплетни из жизни его больницы и его кафедры и постоянно пытался погладить по ноге. Татьяна Георгиевна руку с бедра сбрасывала. Тогда официальный Сёмин оппонент начинал снимать несуществующие пушинки с её белой блузки. Всё-таки она надела белую блузку, так что пусть Елизавета Петровна захлебнётся в своих ядовитых замечаниях, выплёвываемых с отравленной патологическим климаксом слюной! А ещё Мальцева сегодня, наконец, выгуляет ни разу не надёванную шубку-свитер. Это никакая, разумеется, не шубка. И точно уж не свитер. Это именно что шубка-свитер. Как-то специально выделанная норка «на трикотажной основе», как было написано в сертификате к изделию. Да там один сертификат громче всех степеней и званий профессора Денисенко. Пусть умоется! И чем Елизавете Петровне блузочка Татьяны Георгиевны нехороша? Тем, что она такое лет сто как не может натянуть на себя? Эх, жаль, профессорша ещё шубку-свитер не оценила! Ну да ничего, вечер в ресторане впереди. Очень даже может быть, что после таких «доброжелательных» взглядов шубку-свитер пожрёт какая-нибудь космических размеров моль, причём — заглотнёт в один присест. Но, ей-богу, удовольствие того стоит! А так бы, при её образе жизни, моль пожрала бы самая обыкновенная. Просто долго и медленно. И вообще, после первого выгула «на мероприятие» даже такую сильно сертифицированную вещь уже можно носить просто «в люди». Это любая женщина знает! Ну, разве что кроме такой женщины, как Варвара Степановна, — той вообще всё равно, что напялить. Ах, какой будет эффект, когда Татьяна Георгиевна выйдет на первый уличный перекур в перерыве, натянув шубку-свитер. Через голову. Можно сделать вид, что слегка заплутала в воротнике-хомуте — пусть мужики пялятся на голый живот и кидаются на помощь — вытаскивать Татьяну Георгиевну из тончайшей выделки норкового «капкана»…
Мальцева улыбнулась. Приняв улыбку на свой счёт, официальный Сёмин оппонент снова хищно набросился на её бедро.
— Миша, отстань! Это дорогущая замша, ты мне её всю засалишь!
— Если ты найдёшь время снять штаны…
— Отстань! Слушай! Твой друг, между прочим, в муках на трибуне корчится. Ты его официальный оппонент. А я — его официальная любовница. Давай проявим уважение, он на нас уже криво косится. Я уже не говорю о председателе с учёным секретарём!
— Та ну их, мы же тихо!
— Мне тихо снять штаны прямо на специализированном диссертационном совете? Мишка, это даже для меня слишком!
Официальный оппонент хихикнул громче положенного. Председатель метнул в него прицельный гневный взгляд, и Михаил Александрович Сергеев, действительный член Академии медицинских наук, профессор и прочая и прочая и прочая, принял, наконец, соответствующий его званиям и должностям вид. И стал похож на Ивана Васильевича Буншу, временно исполняющего обязанности Иоанна Грозного.
Но тут ожил доцент Матвеев. И, маякнув Мальцевой, мол, слышь, чего скажу! — стал нашёптывать:
— А между тем это был ведь человек умнейший и даровитейший, человек, так сказать, даже науки, хотя, впрочем, в науке… ну, одним словом, в науке он сделал не так много и, кажется, совсем ничего. Но ведь с людьми науки у нас на Руси это сплошь и рядом случается[30].
— Я в этом романе, Юрий Владимирович, — прошептала Татьяна признанному эрудиту и интеллектуалу Матвееву, — больше всего люблю одну короткую, но ёмкую фразу: «Впоследствии, кроме гражданской скорби, он стал впадать и в шампанское…»[31]
— Вот за что вас люблю, Татьяна Георгиевна, так вовсе не за то, за что любимы вы всем этим яйценосным сбродом. Люблю вас, Танечка, за то, что с вами не только можно, но и есть о чём поговорить! — и доцент Матвеев, почтительно кивнув своей соседке по парте, откинулся на спинку стула и сделал вид, что внимательнейшим образом слушает Семёна Ильича.
Панин распинался с трибуны с видом весьма значительным. Актуальность… Задачи… Группы обследования, сравнения, контрольные… Методы… Основные результаты… Выводы… Практические рекомендации. Глубокоуважаемые члены специализированного совета и просто вольные слушатели-гости терпеливо пережидали. Ясно же, что единогласно! Давай уже, Сэмэн, сворачивайся! Хорош народ слайдами с диаграммами и графиками умучивать. Кому это надо?! Ну, схватил, как обычно въедливый, старичок Степашин твою диссертацию со стола, ну что-то там читает сам себе, сам себе же ручкой гневно машет, сам себе же оппонирует. Ну, смотрит старуха Марусина в твой автореферат брезгливо, как будто не буквы там с цифрами, а раздавленные клопы. Ну да кто их слушает?! Они тут пожизненные почётные глубокоуважаемые члены до тех самых пор, пока смерть не разлучит их с этим специализированным диссертационным советом. Два городских сумасшедших. Юродивые при давным-давно коррумпированном храме науки. Ну, так ты же ж, Сэмэн, умный, да? Старухе Марусиной новую стиральную машинку подогнал. Старичку Степашину раритетную книжицу презентовал. Так что все «за», Сэмэн. Единогласно!
Официальные оппоненты сделали без огонька пару незначительных замечаний. Потому что так надо. Оппоненты же, в конце концов. А затем ещё раз сказали, как важна и значительна и всяко прочее актуальна поднятая Семёном Ильичом Паниным тема. Поднятая и разработанная, и просто-таки новое научное направление… Особенно нахваливал панинскую диссертацию действительный член Сергеев, разумеется.
