Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 1–13
Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 1–13 краткое содержание
Татьяна Соломатина
Роддом: Сериал. Кадры 1–13
Кадр первый
Дурдом
Татьяна Георгиевна проснулась не в духе.
Дело в том, что если ты лёг спать ровно полчаса назад, то дух за это время — как раз только успел выбежать за дверь. Он же не знал, в конце концов, что именно в этот момент и постучат. Да ещё и войдут, не дожидаясь ответа.
— Ну что там ещё? — проворчала временно бездуховная Татьяна Георгиевна.
— В приёмный привезли роды на дому… Ну, то есть не совсем на дому… роды в автобусе, — почтительно прошептала молоденькая акушерка приёмного.
— Чтоб вам! Вызывайте ответственного дежурного врача.
— Так вы же ответственный дежурный врач.
— Тогда вызывайте первого дежурного врача!
— Вызвали. Он сказал, что роды в автобусе — это в обсервацию. И сказал звать вас.
— Тогда вызывайте второго дежурного врача!
— Так нет же второго дежурного врача, когда вы дежурите ответственным.
Заведующая обсервацией со стоном оторвалась от подушки. Дух вернулся. Шустрый, сволочь! Легла-то она, может, и полчаса назад, а вот уснуть смогла только пару минут как.
— Сейчас приду!
В приёмном покое на каталке лежала новоявленная мать, громогласно позёвывая. Санитарка приёма удерживала за грудки яростно матерящегося мужика.
— Вот, удрать хочет! — объяснила санитарка Татьяне Георгиевне, не выпуская мужчину из крепких натруженных рук.
— Переводите поступившую в родзал первого этажа, открывайте набор для осмотра родовых путей! — рявкнула ответственный дежурный врач. — Борисовна, да отпусти ты его уже! Мужчина, вы кто?
— Конь в пальто!.. Водитель автобуса я, — уже спокойнее добавил мужик. — Вот делай после этого людям добро! Я ж маршрут изменил, привёз! Я из-за этого без работы могу остаться, а эта ваша, раскудрить её… — он выразительно посмотрел в сторону санитарки.
— Степеннее, мужчина, степеннее. Кратенько и по порядку — как всё происходило?
— Да никак не происходило! Ехали себе, а потом вдруг в салоне кто-то как заорёт: «Врач есть?!» — и давай мне в кабину колотить. Народ галдит. Я остановился, полсалона сразу повыскакивало! Откуда я знаю — может, им недалеко! А я смотрю, одна там, — охает, пузо торчит, раскорячилась. Бог мой, думаю, во попал! Говорю пассажирам, тем, что остались, значит, мол, автобус дальше идёт прямиком в роддом. Желающие могут покинуть салон. Сидят, сердобольные. Понятно. На работе-то что делать, а тут веселуха такая. А мож, денег за билет жалко. Понятно же, что если кто останется — потом по маршруту развезу. Куда я денусь! Ну и вот… А вы — самые близкие, к вам и привёз… Ваши выбежали, а у неё уже ребёнок рядом на сиденье валяется! Я и так страху натерпелся… А эта ваша — адрес давай, фамилию! Дурдом, блин!
— Видишь, Борисовна? Мужчина — герой! Вы что, мужчина, не в курсе, что добрые дела безнаказанными не остаются? — улыбнулась Татьяна Георгиевна. — Идите уже, идите.
На столе приёмного зазвонил телефон.
— Что ещё?
— Не «что», а «кто». Вас срочно в родзал вызывают, Татьяна Георгиевна. Эта, которая из автобуса, ещё одного родила.
В родзале, у столика с инструментами, мелко тряслась от беззвучного хохота первая акушерка. Вторая деловито обрабатывала новоявленного младенца. Белобрысенький пугливый интерн — такой, из мелькающих проходных, чьё имя запоминаешь с трудом, — торчал огородным пугалом посреди родильного зала и, узрев Татьяну Георгиевну, виновато заявил:
— Я ничего, я только окончатые зажимы в руки взял, даже к ней не приближался, а она…
— Отойди в сторонку, неуч!
Татьяна Георгиевна подошла к роженице и пощупала живот. Вопросительно посмотрела на первую акушерку смены.
— Ага! — кивнула та в ответ. — Сейчас ещё одного родит.
— А где первый?
— В детское отнесли.
Через полчаса всё было закончено, и вполне здоровая тройня вся рядком была уложена в детском. Бедолага интерн под руководством первой акушерки осматривал родовые пути, неумело гремя инструментами и демонстрируя на лице весь ментально-чувственный спектр. Татьяна Георгиевна села писать историю.
— Как её зовут? — крикнула она в родзал. — В приёме не записали.
— Первый раз её звали Люда. Потом представилась Анжелой. Откуда — не помнит. Как в автобусе очутилась — тоже не помнит. Ничего про себя не помнит. Во всём остальном — вроде адекватная. Детям рада, — откликнулась первая акушерка смены.
— Да? А я-то как рада. — Татьяна Георгиевна вернулась в родильный зал. — Тебя как зовут? — обратилась она к родильнице. Та в ответ лишь улыбалась и мотала головой. — Ты где сейчас?
— В родильном доме! — радостно сияя, сообщила счастливая мамаша.
— А как сюда попала?
— Водитель автобуса привёз.
— А в автобусе как оказалась?
— Не помню.
— Сколько тебе лет?
— Не знаю.
— Где живёшь?
— Не… Не знаю!
— Муж у тебя есть?
— Не… не… не… Не помню!!! — девушка вдруг разрыдалась.
— Так, срочно вызывайте анестезиолога. И психиатра! И ментов! — рыкнула злая на всех и в основном на себя Татьяна Георгиевна. Ох, не зря Борисовна водителя задержать хотела! Теперь мороки не оберёшься.
— С ней всё в порядке?
— Как часы! Давненько я таких нормальных многоплодных родов не встречала. И троен вот таких вот, моноамниотических[1] монохориальных[2]… Плацента, что правда, такая сытная, нажористая… Оболочки целы, кровопотеря двести, родовые пути целы. — На гистологию послед отправьте обязательно!.. Интерн!
— Да, Татьяна Георгиевна?
— Сиди рядом с этой безымянной матерью-героиней все два часа. Разговаривай ласково. Вопросы наводящие задавай. Возможно, это реактивный психоз. С мужем поругалась, со свекровью, с мамой… Чёрт её знает!
Заведующая отправилась в свой кабинет и шлёпнулась в койку. Не отходить от станка сутки подряд, и что в благодарность? В шесть часов утра «роды на дому». То есть — в автобусе. Спать всё равно уже не придётся, но хоть в горизонтальном положении побыть…
Ровно через десять минут пришёл анестезиолог.
— Всё нормально, Тань… Никакой неврологии. Так что ей психиатр нужен. Я не знаю, что с ней.
— Запись в истории сделай! — проворчала Татьяна Георгиевна, надеясь, что анестезиолог рассосётся в предрассветном мороке.
— Сделаю запись. Если ты мне сделаешь кофе. Я, между прочим, тоже…
— Заткнись! Сейчас сделаю. Тебе цианистого калия ложечку или две?
