Алесь Кожедуб - Уха в Пицунде
— Слышь, Руслан, — задержался в дверях Карась, — моего корешка теперь обслуживать по чину. Как вора!
Руслан часто закивал головой.
«Это как же? — мелькнуло в голове Николая. — С оплатой или без? Надо бы проверить…»
На улице было темно. Тоня с Галей забрались в «джип» и укатили.
— Пока, девушки! — помахал рукой Николай. — «Была без радости любовь, разлука будет без печали».
— Стихи? — толкнул его плечом Карась. — Помнишь, мы с Васькой «бормотуху» на кухне жрали, а ты стихи шпарил. Люблю стихи, ей-богу. Ладно, пошли за забор.
— Зачем? — ощутил неприятный холодок в животе Николай.
В темноте он не сразу разглядел группу людей. Одного из них держали за руки двое, и к его горлу был приставлен нож.
— Режем? — весело спросил Карась. — Как скажешь, так и сделаем.
— Но ведь это не Ван… — присмотрелся Николай. — Этот меня не трогал…
— Ну и лады, — крутнулся на каблуках Карась. — Ван в стельку пьяный валяется, протрезвеет — зарежем.
— Не надо, — пробормотал Николай, — пусть живет.
Он не понимал, шутит Карась или говорит серьезно. Давно не имел дела с блатными.
Они вышли из-за забора на освещенное место. Неслышно подкатил «сааб» и остановился возле Карася. Смотрящий открыл заднюю дверь.
— Короче, едем гулять, — сказал Карась. — Ты где остановился?
— У себя, — пожал плечами Николай. — Дом-то пустой.
— Ну да, все померли, — вспомнил Карась. — А мы гуляем. Тоже недолго осталось.
Он пронзительно свистнул. Это была его коронка — свистнуть так, чтоб заложило уши, и в самый неподходящий момент. Руки при этом он держал в карманах.
— Далеко едем? — на всякий случай поинтересовался Николай.
— Рядом, — хохотнул Карась. — Тебе какие девки больше нравятся — до восемнадцати или старше?
— Дак, это… — закряхтел Николай, — в наши-то годы все едино.
— Эт правильно.
Они сели в машину — Николай спереди, Карась сзади.
— Ты мне если смотришь за точкой — смотри, — сделал смотрящему внушение напоследок Карась. — Вана еще увижу — башку оторву.
Машина тронулась.
2
Ресторан стоял в стороне от дороги. Николай сразу оценил удобное расположение заведения: хорошо просматриваемый подъезд, лесопосадки, отделяющие строение от шоссе, металлическая ограда. Где-то неподалеку залаяли псы.
«Или это не ресторан? — остановился он в холле. — Посетителей не видать».
— Давай-давай, — подтолкнул его в спину Карась. — Пошли наверх.
По деревянной лестнице в три широких пролета они поднялись на второй этаж. В небольшом зале на стенах висели головы лосей, оленей, косуль и кабанов, кресла, стоящие вдоль стен, были накрыты шкурами.
— Все готово, Владимир Иванович, — подошла к ним дама приятная во всех отношениях.
«А я и не знал, что он Иванович, — подумал Николай. — Похоже, это гостевой дом, а не ресторан. Или все-таки бордель для охотников?»
Столы, расставленные буквой «П», были накрыты человек на двадцать, что тоже наводило на размышления. Как говорится, уж полночь близится…
Он с любопытством оглядывался, отмечая детали, не бросающиеся в глаза, но говорящие о многом: серебряные приборы, глазок телекамеры под потолком, ноги утопают в ворсе дорогого ковра.
— Девочек сейчас показать? — спросила дама.
— Давай, — кивнул Карась. — Кореша через полчаса подъедут.
Они сели в кресла.
Девочки вышли цугом — как кобылки в цирке. Процокав каблучками, они выстроились в ряд, все сплошь полуголые, но в кокошниках. Карась удовлетворенно хрюкнул.
— Ну как? — посмотрел он на Николая.
— Нормально! — показал большой палец Николай.
— Выбирай любую — твоя будет.
«А ведь не откажешься, — почувствовал себя неуютно под взглядами девиц Николай. — Попал в вороны, кричи как оны, голубь ты сизокрылый».
— Вон ту, — ткнул он пальцем в крайнюю справа девицу.
— Хорошая, — одобрил его выбор Карась. — Они тут все ничего.
— Хотя на самом деле, — склонился к его уху Николай, — я бы предпочел хозяйку.
— Эту нельзя, — не понял юмор Карась. — Не положено.
Хозяйка томно закатила глаза и улыбнулась — не положено.
— Слышь, Динка, вон ту черненькую моему корешу оставь, — распорядился Карась.
— Меня зовут Диана, — глубоко посмотрела в глаза Николаю хозяйка. — Анжела к вашим услугам.
«Анжелы у меня еще не было, — подумал Николай. — Впрочем, как и Дианы. Ишь, охотница. Лет сорок, а смотрится хорошо».
Диана вздохнула и взбила рукой платиновые волосы.
— Девочек отпустить? — спросила она Карася.
— Пусть отдыхают, — кивнул тот.
По мановению руки хозяйки девочки поцокали из зала.
«Длинноногие, — посмотрел им вслед Николай. — Это что ж получается — все красивые девушки у бандитов?»
— Конечно, — сказала Диана. — Все лучшие у нас. Отбор самый строгий.
— Чего? — не понял Карась. — Водки подай. И этих… которых я люблю. Но не червяков.
— Кальмары? — поднялась Диана. — Сейчас принесут.
— А что здесь сегодня? — кивнул головой на столы Николай.
— Здеся? — почистил о рукав камень перстня Карась. — Годовая сходка. Побалакаем, водочки дербалызнем, потискаем девок, а утром в церкву. Братва постановила свою церковь поднять.
— А я? — поджало живот у Николая. — Я-то каким боком здесь?
— Речь скажешь, — хмыкнул Карась. — Ты же у нас поэт. Вот и произнесешь.
«Откуда они знают, что я поэт? — вытер испарину со лба Николай. — В Москве две книжечки вышли, но я ведь никому…»
— Братаны дали добро, — хлопнул рукой по подлокотнику кресла Карась. — Тутошние властя будут, надо, чтоб с душой сказал. От всех нас.
Он снял с пальца перстень и повертел перед глазами.
— О чем говорить-то? — с тоской огляделся по сторонам Николай. — Подскажи.
— Это, брат, ты сам знаешь, о чем, — прищурился Карась. — Короче, за родину, но с душой. Чтоб проняло.
— Задание понял, — пробормотал Николай. — Без поллитры не разберешься.
— Щас принесут, — успокоил Карась.
Действительно, лакей в черных брюках и белой рубашке с «бабочкой» вкатил в зал столик.
— Много не пей, — сказал Карась. — Но берешь ты хорошо. Поллитру уже вмазал?
— Не меньше, — кивнул Николай. — Слышь, у вас тут секреты всякие…
— Какие от тебя секреты! — гоготнул Карась. — Братва с Большого кольца собирается. Да не, о сурьезном уже пошаманили. Теперь так, с властями пересечемся. Тоже надо…
— Куда от них денешься, — согласился Николай. — Помощи, как говорится, не надо, лишь бы не мешали.
— Соображаешь, — поднял рюмку Карась. — Потому и позвали, со всем нашим уважением. Шмару хорошую даем.
— Чернявую? — припомнил отставник. — Под руку подвернулась.
Тут он слукавил. Белокожая брюнетка сразу бросилась ему в глаза. И ростом выше других.
— Ты, главное, не мельтеши, — похлопал его по колену Карась. — Бери, чего дают, и ни о чем не спрашивай.
— Есть, товарищ начальник! — подобрал распустившееся в последние два года брюхо подполковник.
На лестнице послышались голоса.
— Пошли сустрекать, — поднялся Карась. — Мы тут сегодня за хозяев.
3
В зал, переговариваясь, вошли десятка полтора человек. Без фраков, но в пиджаках. Двое, как и Карась, без галстуков. Почти все они были одного возраста с Николаем, может, чуть моложе.
Николай пожимал руки, улыбался, приглашал к столу. Незаметно рядом с ним оказалась Диана, и они раскланивались на пару.
«Прямо дворецкий с бандершой, — мелькнуло у него в голове. — С ней бы у меня получилось».
— Еще не вечер, — шепнула ему на ухо охотница. — Все будет хорошо.
— Может быть, — уточнил он.
— Что?
— Надо говорить: может быть, все еще будет и хорошо.
Она засмеялась.
Гости расселись. Николай оказался по левую руку от Карася. Девушки в набедренных повязках и кокошниках стали разносить закуски.
— Слишком много одежды, — сказал Николай.
— Чего? — повернул к нему голову Карась.
— Одежды, говорю, много. Я бы эти кокошники снял.
Карась хохотнул, налил полные рюмки себе и Николаю, поднялся.
— Ша! — громко сказал он.
Разговоры за столом прекратились
— Тост скажет поэт.
Он сел.
Николай встал, откашлялся.
«Главное, чтоб рюмка не расплескалась», — подумал он.
— Господа! — начал он. — Россияне! «Лицом к лицу лица не увидать, — написал поэт, — большое видится на расстояньи». И он был совершенно прав. Истинную ценность событий в России мы понимает только по прошествии многих лет. Произошла революция в России — и что? Крестьянство, наш русский корень, было разорено. Да, выиграли войну с немцами, но какой ценой? Сколько народу сгубили? Хотя, конечно, героизм был беспримерный. Горло грызли врагу! Но это потому — что русские. А ведь правительство в результате революции досталось нам инородное.
