Александр Петров - Сестра Ноя
— Простите, мне показалось, вы нуждаетесь в помощи, – прошептал я. – Что с вами?
— А? – отозвалась она, словно очнувшись ото сна. – Меня, кажется, бросили… У меня нет денег даже оплатить заказ.
Я открыл кожаную папочку со счетом, лежавшую у тонкой загорелой руки, вложил туда деньги.
— Ну вот, часть проблемы решена. А сейчас, наверное, вас нужно отвезти домой?
— В том‑то и дело, что у меня теперь и дома нет. – Голова девушки снова медленно опустилась. – Как брошенная хозяином кошка, – выдохнула она.
— У меня есть свободная комната с диваном. Можете занять её на пару дней. …Пока не найдётесь.
— Я вам очень благодарна, – едва слышно произнесла она, с трудом выплывая из омута бессилия.
Предоставив девушке предплечье, на котором она повисла, как усталый ребенок, я с некоторым сожалением покинул уютное старое кафе с недопитым кофе на брошенном столике. На мокрой, по–прежнему шумной улице поймал такси, усадил попутчицу рядом с собой на заднем сиденье. Она прижалась ко мне и положила невесомую головку на моё плечо. Пока мы ехали, она, кажется, дремала.
Дома я показал девушке комнату с диваном. Пока она принимала душ, я пожарил яичницу и заварил чай. Девушка вышла из ванной посвежевшей, без грима, утопая в мужском махровом халате, села за стол и подняла на меня глаза. У меня появилась возможность впервые рассмотреть её. Моя прекрасная незнакомка обладала не просто гармоничными чертами лица, но еще и обаянием, грацией и добротой. Это была женщина до мозга костей. Хоть с опозданием, но мы всё же познакомились. Имя её оказалось вполне соответствующим: Яна, в самом звучании которого слышались вопрос, просьба и предложение.
Она рассказала о своей несчастной любви, о том, как ее постоянно «забывают», бросают, не обращают на нее внимания. Избранник Яне достался очень занятой, рассеянный человек. Нет, он вообще‑то добрый, любит ее и подарки дарит, только почему‑то иногда бросает. Нет, обычно он возвращается, просит прощения, что‑то опять дарит и опять бросает. Такой вот он, рассеянный деловой человек. Делал ли он предложение? Дважды, только на следующий день все забывал. Родители? Они далеко, в другом городе. Да и не хочется их расстраивать, они с самого начала были против этого парня, он им не понравился. У них на примете есть свой кандидат в женихи, да только Яне тот не нравится, скучный какой‑то, скупой и… ее не любит, просто «запал» на ее красоту. Что делать, Арсений?
— Для начала, успокойся, поешь, отдохни. От меня тут недавно жена сбежала. Тоже, наверное, я ей показался слишком занятым и не очень романтичным. Так что комната свободна. Живи пока, а потом все само собой исправится.
— Спасибо большое. Только мне так стыдно вас обременять. Вам и самому нелегко.
— А может, это и к лучшему. Как там в песне «Цветочной» поется: «вдвоем вдвойне веселей». Ты, Яночка, самое главное, не переживай, все будет хорошо. Просто живи и радуйся.
Далеко заполночь, пожелав девушке спокойной ночи, я встал на молитву и долго взывал к Господу о помиловании и вразумлении Яны, жениха её, моей Надежды и всех–всех… Как всегда после хорошей молитвы, почувствовал усталость и тихую радость – такой сложносплетенный знак свыше – дополз до кровати и сразу отключился. Во сне мне явилась Маша и погрозила пальчиком, потом Надя – в слезах, а напоследок Яна в платье невесты протягивала ко мне руки и звала к себе.
Утром я проснулся… в объятиях Яны. Она обнимала меня загорелыми руками и прижималась всем телом. Я резко поднялся и удивленно спросил:
— Яна, что ты тут делаешь?
— Мне ночью не спалось, и я пришла к тебе. Ты же сам сказал, что вдвоем веселей.
— Я не имел в виду, вдвоем в одной постели.
— Я тебе не нравлюсь? – она выскользнула из постели и прошлась по комнате.
— Слушай, ты меня извини, – сказал я, закрываясь рукой от вида обнаженного красивого тела, – но только немедленно выйди из комнаты и оденься. И, прошу, больше так не делай.
Приняв душ и наскоро выпив чашку кофе, я выскочил из дома. Несколько раз звонил Яне, спрашивал: как там она? Девушка отвечала ровно, будто и не случилось чего‑то необычного: позавтракала, сейчас готовлю обед, когда тебя ждать после работы?.. Вечером я сидел за обеденным столом у себя дома и с аппетитом уплетал вкусный борщ, котлеты с жареной картошкой и салат. Яна вела себя так, будто жила здесь всю жизнь, и мы лет десять женаты.
— Послушай, Яночка, – произнес я после насыщения. – Большое тебе спасибо за такой вкусный обед. – Смущенно кашлянул. – Я насчет утреннего казуса…
— Ну прости меня, это больше не повторится, – протянула она, погладив мою руку мягкой ладошкой. – Я все поняла.
— Что ты поняла? – спросил я на всякий случай, выдернув руку из‑под ее руки.
— Что я тебе как девушка не нравлюсь. – Вздохнула он обреченно.
— Да нет, наоборот, ты очень красива – в том‑то и дело. Но я женат, понимаешь?
— А где она, твоя жена? И где мой жених? Что‑то их невидно.
— Это неважно. Главное то, что мы с тобой перед ними несем ответственность. Они – пусть как хотят, а мы обязаны сохранять им верность и терпеливо ждать возвращения.
— А что если так вся жизнь пройдет? – спросила Яна.
— Значит, пройдет, – выдохнул я. – Значит мы с тобой именно такую жизнь и заслужили.
— Я так не хочу. Мне счастья хочется, понимаешь. Обычного бабьего счастья. Чтобы вот так дожидаться мужа с работы, кормить его, гулять вместе, спать вместе, детишек рожать, воспитывать их… Что тут плохого?
— А то, что не бывает этого счастья, – сказал я, глядя ей в глаза, прекрасные блестящие глаза. – Покажи хоть одну семью, где есть это сказочное счастье. Я что‑то не встречал. По большей части, люди в браке тихо ненавидят друг друга, уже через год–другой романтика отношений улетучивается и наступает время обид, ссор, претензий. Я тебе отдала свою молодость, а ты только пиво сосешь у телевизора, да на соседку поглядываешь и так далее… Брак – это не сказочное киношное счастье, а терпение недостатков друг друга и прощение, бесконечное прощение друг друга.
— Ты мне настроение испортил, – сухо констатировала она.
— Ну, ты уж прости. Ладно, на сегодня диспут закончен. Мне поработать еще нужно, а ты… телевизор посмотри, что ли, или почитай – вон книг сколько.
— Хорошо, – прошептала она, низко опустив голову к столу, как тогда в кафе.
Я погладил ее по голове и ушел в кабинет. Не успел дописать доклад к завтрашнему совещанию до половины, как в дверь постучались:
— Арсений Станиславович, можно войти? – раздался голос Макарыча.
— Почему без звонка, полковник? – проворчал я.
— Простите, времени нет. Сейчас сюда вломятся три бандита, мне нужно быть рядом.
В передней раздался звонок. Я пошел открывать дверь. Макарыч закрыл Яну в комнате, велел не высовываться и с пистолетом в руке занял позицию за ближайшим к двери углом. На пороге стоял мужчина, лет тридцати с небольшим, в хорошем костюме. Он вежливо поинтересовался:
— Простите, Яна здесь?
— А вы кто?
— Я ее жених. Так где она? – грозно спросил он.
— Тот самый жених, который оставил ее в кафе без денег с неоплаченным счетом? Тот самый растяпа, который забывает ее чуть не каждый день?
— Короче, мужик, скажи, чтобы она вышла. Я ее забираю.
— А вот это будет решать она, уходить с вами или остаться здесь.
— Слышь ты, тебе сказали, тащи девку сюда, – прохрипели еще двое парней, вышедших из дверного простенка.
— Девку?!. – возмутился я. – Простите, господа, у нас тут девок нет.
Изрыгая ругательства, все трое вломились в прихожую – и напоролись на пистолет Макарыча. Гости сразу притихли.
— Пройдемте, господа, на кухню, поговорим, – сказал полковник. Когда гости расселись, Макарыч сказал: – Арсений Станиславович, прошу вас, говорите.
— Как вас зовут? – спросил я жениха.
— Дима, – сказал тот.
— Объясните, пожалуйста, Дима, почему вы так небрежно относитесь в Яне? Почему оставляете без денег в кафе?
— Это наше дело, – прорычал тот, сжав кулаки.
— Если разговор о судьбе девушки происходит в моём доме, значит, уже не только ваше дело. Вы обидели девушку, хоть на мой взгляд, вы и мизинца ее не стоите. Яна красива, умна, добра, прекрасно готовит. Вам привалило счастье, о котором мечтает любой нормальный мужик, а вы относитесь к ней, как к человеку второго сорта. Вам это кажется нормальным?
— Ну ладно, хватит проповеди читать, – вскинулся Дима. – Где она? Пусть идет сюда.
— Слушай, сынок, – сказал Макарыч скучным голосом, после чего обычно начинает стрелять. – Ты веди себя прилично, а то я могу тремя выстрелами тебя и твоих приятелей навсегда лишить способности интересоваться девушками. Ты зачем этих недоумков сюда притащил? Напугать хотел? Или чтобы силой девушку утащить?
— Простите, я не хотел, – едва ли не шепотом произнес жених.
— Чего не хотел? – сонно протянул полковник.
— Обидеть вас…
— И все‑таки обидел… девушку, а нас с шефом так просто рассердил. Ты прощения просить намерен?
