Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения
— Бедная моя сестрёнка, — говорила мне Кри, рассказывая об этом случае, — она ТАК плакала, ТАК рыдала… Она просила маму больше НИКОГДА не отдавать её в эту школу. Хорошо, что мама послушала…
Да. Микса стояла, зажмурившись, а все дети вокруг смеялись. Потому что Курт заранее сообщил всем, чем заряжен его пистолет.
А перед этим смеялись, подставив ей подножку. А перед этим, когда сломали ей один каблук на туфельке и смотрели, как она, нелепо ковыляя, спешит к выходу. Неделя за неделей, месяц за месяцем…
Вот почему она не любит взгляды и чужой смех. Вот почему боится споткнуться на глазах у всех.
Боится выглядеть смешной.
— Катагелофобия, — сказал бы Два, если бы его спросили. Но его никто не спрашивает. Два мирно сопит в подушку. Уже глубокая ночь. Час назад мы благополучно миновали таможню.
Теперь я лежу на второй полке, глядя на пятна света, врывающиеся в окно и отдающие отблески потолку.
Стук колёс. Тишина. Но я знаю, что Микса не спит. Занимает одно из нижних мест.
— Где ты так долго был? — спрашивает вдруг она.
— Далеко. На Севере, — помолчав, ответил я.
— И что там?
— Ничего. Холодно. Снега много.
Да. Чего там много — это снега. Молчим.
— Ты откуда знаешь мои стихотворения?
— Я? С чего ты взял…
— Микса. Какой-то абсолютно левый чел в «чате» декламировал мои строки, ссылаясь на тебя.
Она долго молчала. Потом сказал тихо:
— Но мне на самом деле нравятся эти слова.
— Какие?
— Все. Особенно про «реактивные чувства».
— Где ты их взяла?
— Прочла у Кри в блокноте.
— Они же были посвящены не тебе.
— Я знаю, — печально сказала Микса и добавила чуть слышно:
— А жаль.
Или мне показалось?
* * *
«Шесть на шесть» — казино, боулинг, двенадцать кинозалов, сотни игровых автоматов, кафе, ресторан и — «Суши-Бар». Весь комплекс — трёхэтажное здание, снизу доверху одетое в чёрное, непрозрачное стекло.
— Так до х!!! я разной байды внутри и всего один грёбаный вход.
Уж что-что, а материться по-русски обе сестрички научились сразу. Микса курит третью за последние четверть часа сигарету. Мы сидим на трамвайной остановке. Прямо напротив развлекательного комплекса. Чемодан на вокзале, в камере хранения.
Я осматриваю плацдарм. Так я это называю. Мне не нужно подходить к зданию близко. Сейчас там маленький мальчик. Он с интересом заглядывает сквозь стекло центрального и единственного входа. Мало ли чего тут толчется этот пацан. Может, мама денег не дала на кино?
Два смотрит. Я вижу:
Металлодетектор. Прямо у входа. Три охранника.
— Ты куда, мальчик? — ловят его за руку, когда он пытается пройти с независимым видом внутрь.
— Я писать хочу, — говорит он жалобно. — А на улице нельзя. Мне мама говорила.
Охранник хмыкает. Присев на одно колено, смотрит прямо в глаза. Мои.
— Ну раз мама говорила, — он показывает пальцем, — вон мужской туалет. Только быстро, ладно?
Два кивает и теряется в толпе. Пятнадцать минут путешествует по этажам. Всё. Хватит.
По подземному переходу возвращается к нам.
— Ну что? — спрашивает Микса.
— Придумал, — отвечаю я, — ты всё ещё носишь те свои лечебные джинсы с медной нитью?
— Да.
— Отлично.
Дурацкие лечебные джинсы. С тончайшей медной нитью в структуре ткани. Штаны, нашпигованные железом. То, что нужно.
* * *
— Пи-и-ип!
— Стойте, девушка! — охранник придерживает посетительницу рукой: сработал металлодетектор, — что у вас в сумочке?
Посетительница смущённо улыбается, достаёт ключи.
— Сигареты и жвачку, если есть, тоже доставайте. Там фольга.
Она достаёт пачку сигарет. Кошелёк с металлическими деньгами.
— Прошу вас.
— Пи-и-ип!
— Стойте! Пройдите ещё раз. Ремень с железной пряжкой?
— Ой, до чего же я глупая! Ну, конечно!
Посетительница смущается ещё больше, вытаскивая ремень.
— Пи-и-ип!
Очередь застопорилась.
— Ой, ну что же это?
Охранник проводит ручным металлоискателем вдоль ног посетительницы — пи-и-ип! — непрерывный сигнал.
Очередь становится всё больше. Люди пришли с детьми отдохнуть, посмотреть кино.
— Что у вас в джинсах?
В отличных голубых джинсах.
— Только я… — густо краснея, произносит девушка. Симпатичная блондинка. — … и трусики… — Она совсем смущается. Охранник, видно, тоже.
— Блин! Да что за дела! — возмущается усатый молодой папаша с ребёнком, стоящий в середине очереди. — Хватит уже! Мы сейчас на фильм опоздаем!
— Но срабатывает же! — бурчит охранник. — Оба детектора причём!
— Может, он у тебя сломался! — говорит папаша.
— Как сломался! — возмущается другой охранник. — На той неделе профилактика была!..
— Кто обслуживает? Что за фирма? — деловито спрашивает посетитель и, распихивая молчащую очередь, приближается, держа за руку сына.
— «Бастион», — сообщает верзила название конторы. Папаша снисходительно хмыкает:
— Блин! Вечно у них косяки! — он поясняет. — Я сам в «Ар-электроникс» работаю. Дай-ка сюда…
Он забирает ручной детектор у охранника. Крутит в руках. Подносит к ногам блондинки:
— Пи-и-ип!
Толпа возле входа принимает угрожающие размеры.
— Наверняка перешкал по чувствительности, — глубокомысленно сообщает специалист из «Ар-электроникс». Он подносит детектор к голове девушки:
— Пи-и-ип!
— Точно, перешкал… А ну? — папаша отдаёт прибор охраннику и проходит под рамкой:
— Пи-и-ип!
Возвращается к верзиле. Выкладывает всё из карманов. Ещё раз под рамку:
— Пи-и-ип!
— Чёрт! — говорит охранник.
На голове у девушки отличный белый парик. Никогда не подумаешь, что это — парик. Так естественно он выглядит. Микса сделала его когда-то из волос Кривды. Сейчас под париком — тонкая стальная проволока. На ногах — лечебные джинсы.
Где она научилась краснеть, не знаю.
Усы купили в магазине сувениров.
Обтягивающие джинсы и футболку, под которыми ничего не спрячешь, в «сэконд-хэнде».
Железную пластину размером с ладонь врезал мне в голову профессор Васильев.
— Пи-и-ип! — пищит детектор у головы коротко стриженого молодого человека в обтягивающей одежде.
Вот ты где мне пригодился, Железный Дровосек.
«Не в башке же у него оружие?!» — явно читается на лицах охранников.
— А ну, напоследок моего охламона проверь! — говорю я весело. Натянутый, как пружина внутри.
Два входит под рамку.
— Пи-и-ип!
— Всё! — говорю я. — Вызывай спецов. Где-то наводка пошла. Сразу на все ваши детекторы.
Беру Два за руку и постепенно отхожу в глубь комплекса:
— Скажи, чтобы проверили чувствительность.
Охранник кивает. Мы поворачиваемся к нему спиной и скрываемся за рядом игровых автоматов.
Фух! Что уж умею делать — так это планировать. Не зря без меня никто из НАШИХ не делал и шагу. Без меня ОНИ были никто. И они об этом знали.
Это если быть до конца честным.
— Два, — говорю я, — иди в туалет и собери пушку… Микса, ты со мной.
Два сразу исчезает. Микса подходит с видом заботливой жены, стирает несуществующее пятно с моей щеки. Произносит, улыбаясь:
— Да, милый. Всё, что пожелаешь, милый.
Разобранный пистолет спрятан на Два. Под мешковатой одеждой приклеены скотчем все детали. Плюс три заряженные обоймы. Сорок восемь патронов.
Микса берёт меня под руку, и мы, не спеша, прогуливаемся вдоль автоматов. Отдыхающая молодая парочка. Сейчас купят эскимо, проиграют на «одноруком бандите» несколько крупных купюр, переведённых в жетоны… Попкорн, кино, потом, может, в боулинг-клуб…
Беспечная парочка влюблённых, не знающая проблем.
Безжалостные убийцы, не знающие пощады.
Он сдохнет.
— Как ты его собираешься выманить из бара? — спрашивает Микса, прижимая к себе мою руку.
— Я знаю, как это сделать, — говорю я, направляясь к лестнице на второй этаж.
Мы поднимаемся на несколько ступеней:
— Главное, чтобы ты вовремя повесила на дверь туалета табличку «Ремонт».
— Я не подведу, Аспид, — сказала она, сжав мою ладонь, — лучше сдохну.
— Не надо, — криво усмехнулся я, — сегодня не твоя очередь.
* * *
Туалет огромен. Огромен и величествен: дорогой тёмно-зелёный кафель, зеркала. Десятки писсуаров и кабинок теряются в перспективе. Всё для того, чтобы множество клиентов одновременно могли исторгнуть свои испражнения.
И где-то в одной из кабинок, затаив дыхание и подняв ноги на унитаз, сидит Он.
Я прошёлся вдоль ряда дверей, подошёл к зеркалу, пригладил рукой волосы и произнёс:
— Хочешь попасть в книгу рекордов Гиннеса? В раздел «существо, максимально длительный отрезок времени просидевшее на унитазе»?
