Татьяна Соломатина - От мужского лица (сборник)
А вот в Городе, где жила Маша и её друг Математик, большинство было уверено в том, что основная проблема — это невозможность произвести безупречные расчёты. Рождались всё новые теории о механике движения тел, производились бесконечные вычисления возможных траекторий, выдвигались гипотезы о завихрениях пространства, о «чёрных дырах» в материи и тому подобные. Так что нет ничего удивительного в том, что этот Город в народе именовали «Городом математиков». Его жители пребывали в уверенности, что рано или поздно удастся найти единственно безупречный действенный алгоритм, способный преодолеть Стену.
На фоне непрекращающихся споров — о них Маша могла судить по телефонным разговорам между Математиком и Философом, потому как их содержание было ей известно со слов её друга, — жители обоих Городов ежедневно страдали от последствий навязанного им природой явления. Существовали два основных правила, естественным образом сформировавшиеся из многовекового опыта, и их знание несколько облегчало людям жизнь. Первое: «ИДТИ ПРОТИВ ВЕТРА НЕВОЗМОЖНО! Ибо НИКОГДА не попадёшь ТУДА, куда ХОЧЕШЬ попасть!» И второе: «Куда бы ты ни пошёл, если идти достаточно долго — рано или поздно обязательно коснёшься Стены». Нарушение первого правила влекло за собой отказ от здравого смысла, что само по себе было неприемлемо. Нарушение второго — граничило с самой смертью. Эти продиктованные опытом борьбы законы так цепко укоренились в мыслях и жизни людей, что никому даже в голову не приходило идти на риск, чтобы проверить их достоверность на собственной шкуре. Да и «телефонная» связь давала людям возможность не чувствовать себя забытыми и разделёнными.
Не говоря уже о том, что всегда существовали пугающие слухи и всякие истории о тех, кто пытался пойти наперекор. Впрочем, весьма противоречивые. Одни говорили, что те, кто отваживался на такое, уже никогда не возвращались обратно. Другие — что слышали от своих знакомых про людей, вернувшихся из такого путешествия. И что эти люди, с их слов, явно были, что называется, «не в себе» и заканчивали жизнь где-то на задворках, потеряв ощущение реальности.
Слабость и Рок — называла мама эти правила»…
— Я вижу, мама действительно не баловала тебя «развивающими сказками», — сказал я после того, как заметил, что мы уже пару минут сидим в тишине.
— Да уж… — не сразу ответила Маша. — Она баловала меня лучшим, чем может баловать один близкий человек другого, — собой. Настоящим собой! Такое может позволить себе только тот, кто любит.
Ещё с минуту мы курили, не произнося ни слова.
— Не забывай, — прервала молчание Маша, — то, что ты сейчас слышишь, мама рассказывала мне… не скажу, сколько лет назад. Сейчас я продемонстрирую тебе возможности своей памяти. Впрочем, в этом я вся в неё!
Рассказ третий
«Ярким примером принципиальных споров вокруг Стены может послужить отрывок из телефонной дискуссии между Философом и Математиком. Последний часто записывал их разговоры на специальное устройство и потом прослушивал ещё по нескольку раз, чтобы лучше понять, в чём были сильные и слабые стороны его доводов.
Обычно Маше приходилось по старой дружбе часами выслушивать его комментарии, после перепалок с Философом насыщенные язвительностью и чрезмерным самомнением. Но в тот раз Математик принёс ей запись их последней беседы вовсе не за тем, чтобы развлечь её, — просто у него сломалось устройство для прослушивания.
— Ты опять много куришь! Что за дурацкая привычка! — прямо с порога, почувствовав запах табачного дыма, брякнул он. «Как обычно — ни «привет!», ни «как дела?», — подумала Маша.
— У каждого свой способ заполнять паузы, — вместо этого ответила она равнодушно. — Любой дурак знает, что физиологической зависимости сигареты не вызывают.
— Да, но они наносят вред здоровью!
— Самая вредная привычка из всех, что я знаю, — это привычка жить.
— Твой разум стремится всё усложнить. В то время как ты сама, из духа противоречия, стараешься всё упростить: либо веришь во всё, либо во всём сомневаешься. Это очень типично для женского восприятия — именно такие позиции освобождают тебя от необходимости действительно мыслить…
К слову сказать, Маша, разделяла мнение, что люди делятся на две половины. Одни, войдя в комнату, восклицают: «О, кого я вижу!», другие: «А вот и я!» И по её глубокому убеждению, Математик относился к последним. «Несовершенство — вот что нам нравится в наших друзьях», — медленно произнесла она про себя — и не стала отвечать.
— Можно я прослушаю у тебя запись? А то у меня что-то аппарат барахлит…
— Сказал бы сразу, что тебе нужно, а не приставал бы с нравоучениями. Конечно, пожалуйста… — «Зашёл бы ты, если бы у тебя не было какого-нибудь дела, как же!»
— Отлично! — он сразу направился в комнату и включил запись:
(Математик) — «…и Змея проглотит свой хвост…» Вращающееся кольцо. Не гипотетическое вращающееся кольцо, не витиеватая метафора, которые вы, философы, так любите, а вполне материальное кольцо, падающее в поле тяготения, не важно кого или чего — человека, планеты, пылинки или города… Вращающееся кольцо попадает в поле тяготения вдоль оси притяжения объекта и… начинает, разумеется, вращаться вокруг этой оси. В данном случае — вокруг оси города. Например, вашего Города… или нашего… Иначе просто не будет выполняться закон сохранения энергии. А этот закон — догмат! «…сила будет…» Будет. Есть. Сохранится!
(Философ) — Не-ет. «…и Змея проглотит свой хвост…» — это закон диалектики. Развитие по спирали. Мир, вселенная, города, кольца, люди, пылинки — развиваются… Развиваются. Совершенствуются. И если давным-давно даны «Математические начала натуральной философии»[11], то, видно, давным-давно же назрела необходимость натурально-философского анализа математических начал. С философской точки зрения, в вашем Городе преобладает стихия Вражды — северный ветер. В нашем Городе — стихия Любви. Южный. Преобладание одной или другой стихии приводит к циклическому ходу мирового процесса. Не даёт пружине — той самой спирали — сорваться, мгновенно развернуться, разорваться. Таким образом спасая саму возможность жизни. «…и Змея проглотит свой хвост…» В этой своеобразной причудливой асимметрии и заключена гармония. Нарушь мы её, предположи мы гипотетически, что некими путями можно прийти к симметрии, — и наш мир рухнет[12]. Именно поэтому мы не можем добраться друг до друга. Мы ходим по кругу… По кругам, которые являются одним бесконечным, вечно движущимся…
(М) — Бред, который я сейчас слышу, лишь подтверждает мои гипотезы. Известно, что вращение традиционно понимается как нечто вторичное, приводимое к поступательному движению точки по окружности. То есть сводится к некоей покоящейся системе отсчёта. И иногда угловая скорость — это необходимая условная константа, и без неё не обойтись в расчётах. В условных же расчётах. На самом же деле вращение необходимо определять только по отношению к вращению! Вращательное движение фундаментально. Оно — нерушимая основа мироздания. Заданные стихией вращения наших городов не позволяют нам выйти за их пределы, иначе… Мне даже страшно говорить, что иначе… Иначе. Представь себе, что будет, если, скажем, начнётся цепная реакция превращения вращательной энергии частиц в энергию электромагнитного излучения. Особенно учитывая обстоятельство, что вращения всех материальных частиц внутри наших городов скоординированы, масштабность такой реакции будет воистину ужасающа! Именно поэтому «…будет вечною стена…» Дабы уберечь нас!
(Ф) — Ты считаешь, что Стена, указанная в пророчестве, существует как сущность?
(М) — Безусловно! Она материальна! Стена — это не метафора. Мне порой кажется, что ваша патологическая тяга усматривать во всём смысл сакральный лишает вас элементарного здравого смысла. Иногда, мой друг, банан — это просто банан, а Стена — стена!
(Ф) — И ты даже знаешь, из какого рода природного или синтетического материала она сделана? И, может быть, даже знаешь кем?
(М) — Я бы на твоём месте не ехидничал, а понял, что она существует, ибо её существование — как математического объекта — доказано!
(Ф) — «Математический объект», говоришь… Х-м… Стена — это некое пространство! Пространство лишь условно относят к сфере материального. Попытаюсь объяснить на доступном для твоего понимания языке. Описать, так сказать, пространство в его натуральной сущности. Как философская категория, пространство — это природная субстанция, изначально обладающая естественным свойством разъединения, распада, разделения, расширения, волнообразности, отталкивания, распространения, дифференциации, антигравитации… Продолжишь сам… Я напомню тебе, что чем больше слов и терминов существует для описания, тем менее сущностна сущность! Философский каламбур!
