Раздолбай - Лим Юлия

– Задания из олимпиады этого учебного года. Попробуй прорешать их дома, потом обсудим.

– Ладно, – Лисов свешивает на локоть рюкзак и засовывает бумагу внутрь. – Михал Сергеич, думаете, олимпиада на последнем году обучения не просто трата времени? Я слишком поздно за ум взялся.

– Поздновато, конечно, но зато ты попробуешь и узнаешь, каково это, – улыбается завуч. – Ты уже решил, куда будешь поступать?

– Нет, но Лана Алексанна обещала провести тест на профориентацию или что-то такое. Наверно, там и выяснится.

– Что ж, в любом случае знание физики тебе не помешает.

– И химии тоже, – поддакивает учительница за соседним столом.

– Ладно, я пойду, а то уроки скоро начнутся. Спасибо.

Усилия Зары не проходят даром: оценки Ромы улучшаются, учителя осторожно хвалят его, напоминая, что еще есть куда стремиться.

– Без тебя я бы так и остался двоечником, – Лисов подсаживается к Сухудян на перемене. На парте напротив сидит Яна, болтая ногами в воздухе. – У тебя талант к преподаванию. Ты не собираешься пойти в учителя?

– Мне нравится помогать другим, но быть учителем я точно не хочу, – откровенничает Зара. – Вы посмотрите на Светлану Александровну, ей же ужасно тяжело приходится.

– Не любишь тяжелый труд?

– Не хочу уделять время тому, к чему не стремлюсь.

– Везет, – вздыхает Рома. – Я вот не определился еще, кем хочу стать.

– Не волнуйся, – Яна кладет руку ему на плечо. – Многие взрослые до самой смерти не знают, кто они, чем хотят заниматься и для чего живут. Так что у тебя еще есть время.

– Вот уж успокоила так успокоила, – смеется он. – Сама-то выбрала, кем будешь?

– Я еще с детского сада знала, что буду стилистом. А ты, Зар?

Она заправляет волосы за ухо и понижает голос:

– Я хочу заниматься политикой. Например, стать депутатом, оратором или дипломатом. Политика – она ведь не только государственная, но и социальная, и экономическая. У нее много направлений.

– Хороший выбор, – Рома уважительно кивает. – Далеко пойдешь. Не зря старостой выбрали. Ну и ко мне ты нашла подход, а я, мягко скажем, не самый приятный в общении тип.

– Видала и посложнее экспонаты, – прыскает Зара. Яна подхватывает ее смех.

– Добрый день, ребята, – в класс со звонком заходит Светлана Александровна. С тех пор как ученики поддержали ее, она всегда улыбается и ходит с гордо поднятой головой.

– Здравствуйте, Светлана Александровна, – вразнобой отвечает класс, рассаживаясь по местам.

– Лисов, к доске, – разложив вещи по учительскому столу, вызывает она.

Рома нехотя отлипает от Яны. Она корчит грустную рожицу. Когда он проходит мимо, Зара подмигивает. Лисов улыбается и берет мел. Записывает текст под диктовку. Его почерк под руководством Сухудян выровнялся, стал читабельнее: «Тяжко встают свинцовые воды и клубясь клокочущей пеной с глухим рокотом катятся в мглистую даль. Ветер злобно роется по их косматой поверхности, далеко разнося солёные брызги» [3].

– Ну… прогресс очевиден, – отмечает учительница. – Но есть над чем поработать. Я дам тебе дополнительные задания.

Рома кивает, возвращаясь на место. Он быстро схватывает знания, но усваивает тяжело, методом проб и ошибок. Труднее всего переучиться ставить ударения в словах и произносить их правильно. Особенно «что» вместо полюбившегося «че».

Перед тем как вернуться в школу с домашнего обучения, Лисов вместе с мамой испек торт, криво украсил и подарил Заре, когда они встретились в парке. Она хохотала до слез, а потом сфотографировала торт и опубликовала у себя в Инстаграме.

– Лисов, отойдем на минутку, – Дархан подходит к нему после уроков с пакетом в руке.

– Янка, подождешь у ворот?

– Хорошо. Только недолго!

Рома следует за Кусаиновым. Они выходят на задний двор школы. Тот протягивает ему пакет.

– Спасибо, что одолжил.

– Че… что там? – Лисов заглядывает внутрь. – О, это ж мои кроссы. Но я их не одалживал, я их тебе насовсем отдал.

– Я купил другие, – Дархан наклоняет стопу ребром, показывая красные кеды. – Спасибо еще раз, – похлопав Лисова по плечу, он уходит.

– Странный он все же, – говорит Рома, вернувшись к Яне.

– Что он тебе дал?

– Да кроссовки мои. Я ему их зимой отдал, когда какое-то хулиганье ему обувь изрезало, прикинь.

– Фу, – Яна морщится. – И почему этих отморозков еще не посадили?

– Ты мне скажи.

Она с упреком смотрит на Рому, а он виновато улыбается.

– Ладно, язва, пошли уже.

– Слушай, может мне сходить переодеться? Не слишком ли просто для…

– Да нормально! Моя мама за естественность… наверное, поэтому она папу и выбрала. Она рассказывала, что до встречи с ней он ходил в мятых штанах. Теперь у него они всегда выглаженные, сам их гладит!

– Только не говори, что ты для меня тоже утюг приготовила?

– Не ходи в мятых штанах, и мне не придется доставать утюг.

Попрощавшись с одноклассниками, они заходят в автобус и занимают заднее сиденье.

У него на руках – Сима, белая голубоглазая кошечка. Мурлычет и помахивает хвостом, позволяя Роме ее гладить. Стоит пальцам замереть, как Сима легонько бьет по ним лапой, не выпуская когтей.

– Какая ты красивая выросла, надо же, – Лисов почесывает кошку за ухом. Та блаженно прикрывает глаза и мурчит.

– Ты первый из гостей, кому она так быстро дала себя погладить, – замечает Яна.

– Помнит, наверно, кто ее спас.

– Угощайся, Рома, – из кухни выходит мама Яны, Лариса, и ставит на стол тарелки с мятными пряниками. – Федя придет позже, можешь не стесняться.

– Спасибо, – он неловко посмеивается и берет пряник. – М-м, мятный. Здорово.

– Мам, а ты папу предупреждала о встрече?

– Нет. Пусть это будет для него сюрпризом.

Мать и дочь переглядываются и со странными улыбками поворачиваются к Роме. Его спину прошибает потом, футболка липнет к коже.

– Вот ведь шутница эта судьба, – начинает Лариса. – Я тебя совсем маленьким помню. Бегал по двору, коленки разбивал, по лужам прыгал, а теперь смотрю и не узнаю́ того малыша, такой ты взрослый стал, возмужал.

Лисов улыбается и краснеет.

– А плечи какие широкие! Можно потрогать?

– Мам! – всплескивает руками Яна. – Это мой парень, а не твой.

– Да брось. Он же мой будущий зять, – Лариса обходит стол и встает рядом с Ромой.

Тот потеет еще сильнее. Какая еще женитьба, он даже школу не окончил. С другой стороны, городок у них маленький, и у многих любовь со школьной скамьи – та самая «любовь до гроба».

– Лучше бицепсы пощупайте, – Рома сгибает руку в локте.

– О-о, лучшая часть мужского тела, – хохотнув, Лариса щупает его мышцы. – Ты в качалку ходишь?

– Нет, я…

– Лариса! Что за разврат ты тут устроила?! – они оборачиваются. Из коридора на них смотрит ошеломленный и одновременно разъяренный Федор.

– Ой, Федя, лучше б себя в форму привел. Вот, бери пример с Ромы, смотри, какое тело…

– Да он же сопляк, ему даже восемнадцати еще нет, а мне под сорок! Поживет-поработает с моё, тогда и посмотрим, у кого какое тело будет, – Федор выдыхает, и вместе с выходящим из легких воздухом с его лица сползает яростное покраснение. – Ладно, я так понял, что вы решили поглумиться надо мной и моим запретом. Тогда приступим.

Он моет руки и садится за стол, буравя Рому взглядом. Лисов борется с давнишней привычкой, но ухмылочка сама лезет наружу.

– Ну вот, Яночка, все как ты хотела, – начинает Федор, – встретились полицейский и вор.