Махмуд Теймур - Синие фонари
— Ты отказываешь в моей просьбе?
Я замялся:
— Полководец без меча — все равно что слепая красавица.
— Вот как? Разве ты и сейчас на поле битвы?
— Битвы бывают разные… Если…
Ее рука ласково коснулась моей щеки:
— Уж не собираешься ли ты напасть на нас? Мы ведь безоружны.
— Извини, принцесса!
Яхонт кокетливо засмеялась:
— Я возьму его, хочешь ты того или нет!
Она пошла в угол комнаты и осторожно повесила меч на стену. Затем вернулась ко мне и вкрадчивым голосом сказала:
— Ты будешь хорошо вознагражден, эмир!
Не успел я вымолвить и слова, как она крикнула:
— Ужин!
В зал ворвался рой пленительных служанок в ярких одеяниях. Одни несли сосуды с ароматной розовой водой для омовения, другие бросились накрывать стол, расставлять на нем блюда с яствами.
Я снял шлем и панцирь, окунул руки в розовую воду и приступил к трапезе. Вновь раздалось волшебное пение. Подали кувшины с превосходным вином. С наслаждением, не спеша, пил я из кубка, не отрывая глаз от принцессы. Она расспрашивала о моих ратных подвигах, и я подробно ей все рассказывал. Восторженно слушая меня, она требовала все новых и новых историй.
Наконец трапеза кончилась. От всего увиденного и услышанного я перестал понимать, то ли сплю, то ли бодрствую.
И тут принцесса шепнула мне на ухо:
— Ну как, ты рад, что приехал ко мне?
В голове у меня бродил хмель, и я пробормотал:
— Нет, видно, византийцы все же убили меня. Ведь ясно, что я в раю, уготованном героям.
Принцесса ласково улыбнулась.
Служанки убрали со стола, певицы неслышно выскользнули из зала.
Мы остались с принцессой вдвоем. Возлежа против меня на пышных подушках, она мечтательно проговорила:
— Ты еще не рассказывал мне о бое во рву.
— О бое во рву? Откуда ты знаешь об этом бое?
— Слухом земля полнится.
— Наверное, на этот раз земля полнится выдумками.
— Почему же?
— В том бою участвовали только я и двадцать вражеских воинов. Мой меч сразил их всех до единого. Кто же, кроме меня, может знать подробности?
По моему телу растекался огонь от выпитого вина.
Я встал и, постепенно воодушевляясь, стал изображать, как проходил этот памятный для меня бой.
Принцесса не сводила с меня глаз. Опершись щекой на руку, она жадно мне внимала.
Закончив рассказ, я опустился на подушку у ее ног. Она положила мою голову к себе на колени и стала гладить меня по лицу. Наши взоры встретились, и мы не могли оторвать глаз друг от друга. Я услышал ее голос:
— Как приятно видеть героя в момент его поражения!
Я встрепенулся:
— Поражения?
— Да! Поражения, которое некоторые считают победой, эмир! — лукаво сказала она.
Я сжал ее в объятиях. Ее лицо было близко, совсем близко. Губы мои трепетали, готовые сорвать волшебный поцелуй…
Но в это мгновение принцесса выскользнула из моих рук. Гордо сверкнув глазами, она прошептала:
— Нет, я не подарю тебе поцелуя!
Стерпеть такое унижение? Никогда! Скрестив руки на груди, я гневно сказал:
— И все же я получу его!
Догадавшись, что она собирается позвать на помощь, я кинулся к стене и сорвал свой меч. Затем, немного овладев собой, подошел к принцессе:
— Теперь зови своих телохранителей! Увидишь, какая их ждет судьба!
Она пристально посмотрела на меня, и на ее лице вновь заиграла обворожительная улыбка:
— Ну, зачем же так, эмир? Успокойся! Я вовсе не хочу, чтобы ты снова вступил в столь же трудный бой, как тогда, во рву. Ведь на этот раз тебе не победить.
Глядя на ослепительный клинок своего меча, я расхохотался.
— А если я потребую, чтобы ты покинул мой дворец?
— Нет, без поцелуя я не уйду!
— Уж не думаешь ли ты, эмир, что я соглашусь стать твоей наложницей?
— А уж не думаешь ли ты, принцесса, что я соглашусь быть при тебе шутом, которого сытно кормят и поят за его россказни?!
Мы молча смотрели друг другу в глаза. Но вот принцесса отвела взгляд и, капризно растягивая слова, проговорила:
— Какие же мы оба глупые!
— То же самое собирался сказать и я!
И мы залились неудержимым смехом…
В зал вбежала встревоженная служанка:
— Принцессе что-нибудь угодно?
— Да, Бустан! Погаси свечи и задерни занавеси!
— Зачем? — поспешно спросил я.
Она лукаво улыбнулась:
— Не разрешит ли мне победитель поставить ему одно условие?
— Какое же, моя госпожа?
Подойдя ко мне, она прошептала:
— Ты получишь поцелуй, но лишь в темноте!
— В темноте? Но…
Ее глаза вспыхнули, и срывающимся от негодования голосом она произнесла:
— Такова моя воля! Если не будет по-моему, между нами все кончено!
Я молча играл перевязью меча. Потом рассмеялся и сказал:
— Твое желание для меня закон, принцесса!
Но тут же перестал смеяться и схватил ее за руку:
— А если ты задумала что-либо недоброе?
— Что ты, эмир, не так уж я глупа.
Служанка сделала все, что ей было велено, — опустила тяжелые занавеси, погасила все свечи, кроме одной, и исчезла…
Я был поражен тем, как изменился вдруг вид зала. Мне показалось, что в одно мгновенье неведомые силы перенесли меня в мрачную пещеру злого колдуна. В колеблющемся пламени свечи по стенам плясали отвратительные тени…
Стараясь не глядеть по сторонам, я спросил:
— Не пора ли кончать эту комедию?
— Не спеши, эмир! — прозвучал в ответ нежный голосок.
Наконец погасла и последняя свеча. Кромешная тьма окутала нас, и лишь по дыханию принцессы, по ее легким движениям я догадывался, что она здесь, рядом.
И вдруг — о, чудо! — я увидел три светящиеся звездочки, словно вытатуированные на ее обнаженной груди.
Взяв меня за руки, она сказала:
— Знай — у каждого, кто принадлежит к роду Сасанидов[48], на груди такие звездочки.
Звездочки мерцали в темноте, неясно освещая небольшое — с детскую ладонь — пространство на ее груди. Все остальное тонуло во мраке… Я обнял ее за плечи и привлек к себе:
— Какая изумительная татуировка! Но главная ее прелесть в том, что она сделана на такой красивой груди.
Она осторожно отстранилась:
— Ты думаешь, это обычная татуировка — как у всех людей?
— А что же еще?
— Мы рождаемся с этими звездами, эмир! Это знак высокого происхождения.
— Удивительно! И много среди персов людей с таким знаком?
— Мне известны лишь двое.
— Ты и?..
— Моя сестра.
— У тебя есть сестра?
— Да, ее зовут Изумруд.
— Я никогда о ней не слышал.
Принцесса помолчала.
— Это моя сводная сестра, эмир!
— Сводная сестра? Но где она?
— Здесь, во дворце.
— Почему же она не показывается?
— Таково ее желание.
Принцесса усадила меня рядом с собой на подушки и спросила:
— Не хочешь ли утолить жажду вином?
* * *
Абу Наср продолжал свой рассказ.
…И умолк эмир Мухаммед бен Ясар аль-Язиди, откинувшись на подушки… Медные львы по-прежнему извергали прохладные струи воды, сверкавшие в лунном свете, подобно обнаженным мечам.
Молчание затянулось…
Сгорая от нетерпения, я спросил:
— Ну а дальше? Что же было дальше, о эмир?
На лице его появилась улыбка:
— Разве это не самый подходящий конец для моей истории, Абу Наср?
— А как же поцелуй, эмир?
Он потянулся и, закрыв глаза, мечтательно произнес:
— О, это была волшебная ночь, несмотря на непроглядный мрак и таинственность! В моей жизни не было ночи, чудеснее той. Но…
— Что «но», господин мой?
— Яхонт или Изумруд?
— Прошу тебя, о эмир, говори яснее!
— Выслушай меня, Абу Наср, — может быть, ты поможешь мне разгадать эту удивительную загадку.
Эмир Мухаммед бен Ясар аль-Язиди выпрямился и, поглаживая бороду, продолжил свой рассказ:
— Часы летели. Приближалось утро. Но вот принцесса, на нежной груди которой мерцали три звездочки, снова зажгла свечу. Слабый трепещущий огонек осветил ее лицо, и, увидев его, я подскочил, словно ужаленный змеей:
— Кто ты?
Она кокетливо улыбнулась, став от этого еще более безобразной.
— Твоя верная раба Изумруд!
— Ты — сестра принцессы Яхонт?
— Да, эмир!
— Зачем ты здесь?
— Я провела с тобой эту ночь, заняв место принцессы…
Дрожа от гнева, я сказал:
— Ты утверждаешь, несчастная, что провела со мною всю ночь? Ты лжешь!
Я кинулся к ней, но в этот момент передо мной появилась принцесса Яхонт:
— Так-то ты обращаешься с моей сестрой, эмир?!
Изумруд метнулась к сестре и стала с ней рядом, под ее защиту. Я не поверил своим глазам: у обеих были звездочки на груди! Обе были одинакового роста и сложения, их голоса звучали одинаково. Даже черты лица казались одинаковыми. И все же Яхонт была ослепительно красива, а Изумруд — безобразна.
