Гарольд Роббинс - Пират
Вы, каждая из вас, уже принесли священную присягу верности нашему делу. И с этого момента вы должны забыть ваши настоящие имена и никогда их не употреблять в этом лагере. Вы будете откликаться только на присвоенное вам имя, и если случится непредвиденное и вы попадете в плен, вы не выдадите имен ваших товарищей. С этого момента ваша верность принадлежит вашему делу и вашим братьям по оружию!
Военачальница сделала короткую паузу. Женщины безмолвно и восторженно внимали.
— Последующие три месяца будут самыми трудными и жизни любой из вас. Зато в конце учебы вы сможете пойти дальше и занять место в ряду таких, как Фатмах Берноуи, Мириам Шахкашир, Аида Исса и Лейла Халед, а также других женщин, проявивших себя как равные среди наших братьев по борьбе. — Она снова обошла стол и заняла свою позицию между двумя бойцами. — Желаю вам успеха!
— Внимание! — гаркнул сержант.
— Ан-наср, — гаркнули они в ответ, мужественно выпячивая груди.
— Ибдах аль-аду! — крикнула военачальница.
— Ибдах аль-аду! — прокричали они в ответ.
Командир отдала честь:
— Р-разойдись!
Они сбились в кучку и пошли за сержантом в ночную темень.
— Отправляйтесь в свою казарму, девочки, — сухо сказал сержант. — Ваш день начинается завтра в пять утра.
Он повернулся и пошел в мужской сектор лагеря, а они отправились в свой небольшой барак. Лейла пошла в ногу с молодой женщиной, чья койка была рядом с ее.
— Правда, наш офицер — замечательная женщина? — спросила Лейла. — Я впервые в жизни почувствовала, что мни жизнь имеет какой-то смысл.
Соседка удивленно посмотрела на нее, как на инопланетное существо:
— Я рада, что ты такое почувствовала, — сказала она скучным голосом. — Я пришла сюда только ради того, чтобы быть рядом с моим парнем. Но мне не удалось нигде быть к нему поближе, а меня прямо распирает от желания… Я бы не удивилась, если бы оказалась в твоей койке ночью и полизала твою киску.
На высоте тридцати пяти тысяч футов над Атлантическим океаном в темно-синем, начиненном звездами небе Бейдр спал в своем самолете, состязаясь со временем на пути в Нью-Йорк. Вдруг он проснулся, сам не понимая отчего, и сел на постели. Глаза его были влажны от слез.
Он смахнул их рукой и потянулся за сигаретой. Наверно, приснился дурной сон… Но внутри у него гнездилось предчувствие какой-то беды, странное такое предощущение, тяжестью лежавшее на сердце.
Девушка рядом с ним встрепенулась.
— Q’est-ce que c’est, cheri?[7] — сонно спросила она.
— Rien, — сказал он. — Dors.[8]
Она молчала, и немного погодя мерный гул двигателей вновь нагнал на него сон. Он погасил сигарету и опять уснул.
В другом месте
Июнь, 1973.
К административному зданию подкатил черный «кадиллак» и из него вышли трое мужчин — двое в штатском, третий — полковник армии США. Они пошли вверх по ступеням, ведущим к входу в здание. Израильские солдаты — часовые у входа — взяли оружие «на караул». Полковник отдал честь, и трое мужчин вошли в здание.
Старший сержант штабной службы, дежуривший у конторки, встал со своего места салютуя. Полковник ответил на приветствие. Сержант улыбнулся:
— Вы знаете, как пройти, полковник? — это было скорей утверждение нежели вопрос.
Полковник, отвечая улыбкой на улыбку, кивнул:
— Я тут уже бывал, сержант. — Он обернулся к своим спутникам: — Пожалуйста, теперь за мной…
Он повел их по коридору к лифту и нажал кнопку вызова. Дверь бесшумно отворилась, они вошли в кабину. Нажал кнопку на панели, кабина пошла вниз. Шестью этажами ниже, в подземелье кабина остановилась, дверцы раздвинулись.
Полковник подвел их еще к одному посту дежурного, где за столом сидел другой старший сержант штаба. На этот раз сержант не встал. Он посмотрел на них, затем на список на столе:
— Не назовете ли себя, джентльмены?
Полковник заговорил первым:
— Алфред Уэйгрин, полковник, армия Соединенных Штатов Америки.
Штатский в пиджаке, застегнутом на все пуговицы:
— Роберт Харрис, Соединенные Штаты, Государственный Департамент.
Человек в мятом спортивном пиджаке:
— Сэм Смит, Американская Пламбинг Сэпплай Компани.
Сержант не удержался от улыбки по поводу абсурдного наименования для прикрытия агента ЦРУ. Он вычеркнул имена из списка и вручил каждому желтую пластиковую карточку идентификации, которые они сразу же прикололи к лацканам. Сержант нажал кнопку сигнала на пульте, и в двери справа возник капрал.
— Проводи джентльменов в конференц-зал А.
Конференц-зал А располагался в конце длинного серого узкого коридора, у входа стояли двое часовых и еще один сержант за столом. Капрал остановился перед столом дежурного, пока сержант проверял их карточки, затем нажал кнопку электронного устройства, открывшего дверь. Прибывшие вошли в помещение, и дверь за ними автоматически закрылась.
В комнате уже находились девять человек, только двое из них были в форме израильской армии: бригадный генерал и полковник. Бригадир вышел вперед, протягивая руку:
— Рад тебя видеть, Алфред.
— Рад тебя видеть, Лев. Познакомься, пожалуйста, с Бобом Харрисом из Штатов и с Сэмом Смитом. Джентльмены, генерал Эшнев.
Они обменялись рукопожатиями. Генерал представил их остальным, затем жестом показал на большой круглый стол и дальнем конце конференц-зала.
— Надеюсь, вы отыщете свои кресла, джентльмены.
Напечатанные именные таблички указывали, кому где сесть. Когда все они сели, свободным оставалось только одно место у стола. Оно находилось слева от израильского генерала и, поскольку он был старшим из присутствовавших офицеров, получалось, что место принадлежало кому-то старше него по званию. Американцы с любопытством посмотрели на табличку с именем и переглянулись.
Генерал Эшнев перехватил их взгляды:
— Прошу извинить за задержку, но я проинформирован, что генерал Бен Эзра на пути сюда. Он попал в пробку на дороге и должен прибыть с минуты на минуту.
— Бен Эзра? — шепнул Харрис полковнику. — Никогда о нем не слышал.
Полковник улыбнулся.
— Боюсь, он действовал намного раньше вас, Боб. Лев Пустыни — личность почти легендарная. Честно говоря, я полагал, что его давно нет в живых.
Генерал Эшнев расслышал конец реплики:
— Это не ваш ли Макартур сказал однажды: «Старые солдаты не умирают, они уходят в прошлое»? Бен Эзра доказывает, что это утверждение далеко от истины. Он не желает ни умирать, ни уходить в прошлое.
