Лариса Райт - Плач льва
— Значит, проверяйте все поштучно при водителе, составляйте акт, пишите претензию. Если не будете этого делать, в следующий раз удержу стоимость осколков с вас, чтобы деньги дельфинария не вылетали в трубу.
— Но…
Женя протестующе поднимает руку. Она закончила разговор. Хотят, чтобы она во всем разбиралась. Так пожалуйста: она разберется. Мало не покажется.
— Холодно уже. Гардероб пора открывать, — выскакивает навстречу Жене уборщица.
— Откроем на следующей неделе.
— Надо бы на этой.
— Мы всегда в октябре открываем.
— А людям это как объяснить?
— А ничего объяснять не надо. — Женя кивает на бумажку, висящую под табличкой с надписью «Гардероб». — Там все указано: с октября по апрель.
— Но холодно ведь.
— Объясни это не мне, а государству. Ставка гардеробщика работает с октября по апрель. Ты хочешь работать бесплатно?
— …
— Вот и другие не хотят.
Женя продолжает свой бег. Ступенька, еще ступенька. Навстречу ей из дверей выходит Шурочка и говорит с довольной улыбкой:
— Ой, зря вы вчера не пришли, Евгения Николаевна! Представление — просто сказка. А звукорежиссер — ой, умора! Я специально напротив рубки села, чтобы его физиономию видеть. Он вообще не понял, что случилось, и…
— Потом, Шура, потом, — Женя останавливает болтовню помощницы. Директор как раз надеялась, что звукорежиссер поймет, что и как именно случилось. Но если мальчик оказался совсем не проницательным, то придется потратить несколько минут на его просвещение. Но только не теперь, позже. А сейчас — тренировка. Женя приветственно машет рукой дрессировщику, который при виде директора прерывает свое общение с тюленем, и делает ему знак продолжать, не обращая на нее внимания.
Женя всегда любила наблюдать за работой дрессировщиков. Собственно, сначала ей нравилось именно смотреть, а потом уже судьба дала шанс попробовать собственные силы в этом нелегком искусстве.
— Как вам это удалось? — восхищенно спрашивала юная Женя у школьной подруги. Ее мама только что открыла на кухне дверь холодильника, а в комнате, услышав этот звук, две морские свинки мгновенно встали на задние лапки и восторженно запищали.
— Ой, Женечка, мы ничего не делали, — мама подруги вернулась, неся в руках сочные листья зеленого салата. — Просто животные гораздо умнее, чем кажутся. Они четко знают, что вслед за скрипом холодильника им принесут еду. Если изобразить некий подобный звук, они встанут на задние лапки.
— Да, — согласилась девочка, но тут же засомневалась, — но если им ничего не давать после этого, то через какое-то время они перестанут так реагировать. Значит, подкрепление необходимо всегда. И если мы не можем привлечь животных чем-то съедобным, надо найти другие способы.
— Не уверена, что такие способы можно найти для мотивации морских свинок, но, в общем, ты, наверное, права.
Конечно, права. Спустя несколько лет Женя наблюдала, как житель Бургундии — бриар Люка ходил на передних лапах, держал на голове миску с горящим пламенем, ловил головой пластмассовые кольца, будто жонглер, и, одетый в сарафан, шел на задних лапах, перебирая ими с такой скоростью, что Жене казалось: перед ней не кто иной, как солистка ансамбля «Березка». И все это не за кусочек печенья и не за лакомую мозговую косточку, а за мимолетную улыбку хозяина, его чуть наклоненную в сторону голову и проникновенное, искреннее:
— Merci, Luc?!
Потом Женя и сама поощряла своих питомцев в океанариуме Сиднея не только свежей рыбой, но и ласковым словом. «Доброе слово и кошке приятно», — часто говорила ей в детстве мама, и это было чуть ли не единственное ее утверждение, с которым Жене совершенно не хотелось спорить. Афалины, моржи, белухи выполняли команды и частенько довольствовались исключительно аплодисментами, подтверждая свое звание настоящих артистов.
Лежащий на кафеле маленький тюлень пока не ведает об этих премудростях работы в дельфинарии. К нему еще не выстраивается очередь из детей и их родителей, жаждущих запечатлеть своих чад в объятиях морского зверя. Ради него не просиживают часами в монтажной, выбирая из тысяч музыкальных аранжировок ту, которая наилучшим образом подойдет к его характеру. Восторженный свист трибун и благодарность довольной публики ему пока неизвестна, как неизвестна и эта женщина, сидящая неподалеку и не сводящая с него пристального взгляда. Сэнди не знает, что она-то его видела раньше. Видела еще совсем маленьким. Это она определила его судьбу, решив, что он способен на нечто большее, чем пустое плавание из стороны в сторону в ожидании очередной порции корма. С чего она это взяла? Какие особенности в поведении этого маленького зверя заставили Женю практически мгновенно понять, что дельфинарию необходим именно этот тюлень и никакой другой? Сама Женя может объяснить это только профессиональным чутьем, интуицией, которая позволяет ей безошибочно определять заложенный в животных потенциал. С людьми значительно сложнее, но в них Женя уже не боится разочароваться. К чему страшиться того, что уже случалось, и не один раз? А вот звери ее пока не подводили. Неужели время пришло?
Женя видит: все, что занимает Сэнди в данный момент, — это небольшое пластиковое ведро, болтающееся в руке человека, которого все вокруг называют тренером. Она неотрывно наблюдает за тюленем и вынуждена с сожалением признать, что ничего, кроме рыбы в ведре, Сэнди пока не интересует. Он не замечает ни новой обстановки (его в первый раз вывели к бассейну), ни зазвучавшей громкой музыки, ни голоса дрессировщика. «Неужели все зря?» — не успевает подумать Женя, как тренер, достав небольшой мяч, демонстрирует его тюленю. Сэнди не реагирует. Дрессировщик слегка подбрасывает мяч, и тюлень чуть заметно поворачивает голову. Мужчина подбрасывает сильнее, и зверь задирает морду вверх, следя за полетом игрушки. Тренер ловит мяч и спокойно держит его правой рукой, а в левой тем временем по-прежнему находится ведро с рыбой. Но тюлень уже не обращает на только что вожделенную пищу никакого внимания, он забыл о еде, его внимание целиком поглощено странным летающим предметом, в пищу, судя по всему, непригодным, но весьма притягательным.
Женя чувствует, как по спине побежали мурашки приятного возбуждения. Так бывало всегда, когда она понимала, что снова попала в десятку, в очередной раз угадала и может опять удостовериться в том, что делает в жизни именно то, что должна делать. Она молча хвалит себя, заерзав в предвкушении того, что сейчас увидит. Сценарий ей известен заранее. И вовсе не потому, что она неоднократно видела, как происходит превращение тюленей в артистов, а из-за того, что профессионал может предугадать механизм любой, тем более не слишком сложной тренировки. Мужчина будет стоять неподвижно еще какое-то время, для того чтобы зверь как можно лучше сконцентрировался на том предмете, что держит в руке дрессировщик. А потом он кинет мяч, а тюлень отобьет. Отобьет не потому, что захочет отбить, а оттого, что пока еще не умеет удерживать на морде мяч. Но с этой минуты животное начнет стремиться именно к этому: к продолжительной балансировке. И лишь после того, когда она покажется тренеру достаточно долгой для первого раза, он наградит своего подопечного тем, что держит в левой руке.
