Юля Панькова - Война не Мир
Я схватила огромный старый том Энциклопедии. На справочники моего интеллекта всегда хватало.
― Что вы придумали? ― шурша страницами, спросила я.
― Открывай на букву «С», ― посоветовал Деточкин. Он как-то сам собой перешел на «ты».
― Секс придумали? ― спросила я, торопливо разыскивая страницу.
― Секс, секс…
― Ну и кто вас просил?
Деточкин захихикал.
― Меня просил один из официальных составителей этой энциклопедии. Его фамилия указана на эрзаце, тогда он был замом Министра. За каждую статью в эту энциклопедию я, как автор, получал почтовый перевод, деньги по почте. В графе «цель перевода» на бланке для отправки денег, министерство писало: «гонорар, услуга: половой акт». Представь, как меня любили почтовые работницы!
От восхищения я хватаюсь за живот.
― А это вы писали статью на «И»?
― Извращения? ― Деточкин махнул рукой, ― да, она все равно под «П».
― Боже мой!
Деточкин вдруг стал моим любимым сексопатологом.
― Ну и вот. В этой статье о половом акте я сначала написал то, что знал: «По времени половое сношение занимает до 40 минут». Я закончил и отправил статью, и жду гонорара. Звонит мне министр. «Это что такое ты написал, голубчик!». «А что?». Я аж испугался за свой гонорар. «А то! Час сношаться, где ты такое видел? Моя секретарша прочитала и… Голубчик, восстанови ты мою личную жизнь!».
Я поднимаю брови.
― Как так?
― А так. Я интересуюсь у министра «сколько надо?» и, в соответствии с его ответом и мужскими возможностями, переписываю кусок статьи в энциклопедию, которую будет потом читать вся страна: «норма полового сношения ― от нескольких сек. до нескольких мин.»… Министр был счастлив.
Я непроизвольно делаю круглые глаза и машинально говорю «блин». Улыбаясь, Деточкин прижимает палец к губам типа «тихо».
― Гонорар заплатили?
― Заплатили, заплатили… Еще бы за ту помощь советскому человеку мне бы не заплатили!.. Так вот. Барышня, которая недавно пришла ко мне со своим несчастным любовником, узнать, сколько раз надо в неделю… На энциклопедии мы, как просвещенные читатели, уже не равняемся.
― И правильно делаем.
― И правильно делаем. Кто-то сам под одеялом просек, что маловато будет, кому-то объяснили… сексологи… Но нормы, нормы-то мы по-прежнему не знаем!!! Разброд и шатания. Представляешь себе, как мучительно? Барышня где-то слышала, что надо заниматься пять раз в неделю, а любовник выдает один. Большая проблема. Не знаю, наверное, я те секунды в энциклопедии по гроб жизни расхлебывать буду. Вот, приходит она ко мне и задает свой насущный вопрос: сколько в неделю?.. Понимаешь, ей хочется точно знать. На счетах. Удовольствие, оно же тогда правильное, когда кем-то установлена норма, и все по правилам… Сами кайфовать мы не можем. Нам всегда кто-то объясняет, что считать приятным, что нет… Посмотрел я на нее, на ее мужика, и говорю: «40».
― Ой-о! ― я невольно краснею, ― в неделю?
Деточкин хитро жмурится.
― Тебе не нравится, а дама вся засветилась.
― Спорю, она светилась еще больше, когда ее любовник начал хлестать виагру…
Деточкин заерзал и схватил бумажку. Вместо обычных разноцветных бумажек для записей в коробочке на его столе стояли нарезанные рецепты. На обороте порезанного рецепта Деточкин записал: «40:0» и протянул мне.
― Продула, Ямайка. Ничего я ему не выписывал… Здесь главное, чтобы человек знал, что границы бесконечны ― как в ту, так и в другую сторону, главное свобода… Я знаю одну прекрасную пару, где норма раз в год, и у них все нормально, никаких шуток. Ты спрашивала, что такое секс, ― нахмурившись, Деточкин порылся в одной из своих брошюр, перегнул ее пополам и сунул мне под нос.
На странице брошюры шел длинный список ничем не связанных существительных и глаголов. Мне захотелось выполнить детское задание «вычеркни лишнее». Деточкин ткнул карандашом в пункт «танцы». Потом графитовый кончик его карандаша соскользнул на «беседы», «подарки», «прикосновения» и «прогулки вдвоем».
― Это все ― он, милочка, ― секс.
Я печально вздохнула. Нет у меня никакого секса, кроме интервью. Деточкин вздрогнул. Наверное, в моих глазах все еще рушатся нью-йоркские башни, и это заметно со стороны. Надо потренироваться перед зеркалом быстро изображать выражение «все зашибись»! Никаких половых претензий к товарищу Ладену…
― Вот для этого я и придумал систему, по которой можно определить, сколько твой партнер будет трахаться после свадьбы, ― осторожно проговорил сексолог, наклонил голову и посмотрел на меня как бы со стороны.
Да тут я, тут.
― Смс-ки можно включить в этот список? ― с опозданием проявляя интерес, спросила я.
― Нужно. И кофе в постель.
Ладно, завтра же займусь самоудовлетворением.
― А что за система?
Деточкин перестал хлопать глазами и оживился.
― По внешним признакам я научился определять, насколько человек сексуален. Ну, проще говоря, сколько раз ему надо.
Я опять покраснела. Деточкин захохотал и показал на меня пальцем.
― Боишься, что вычислю?
Я криво улыбнулась. Налево пойдешь, к хорошему специалисту попадешь …
― Нет, я серьезно! ― воскликнул Деточкин, ― сексуальность ― важно! С ее помощью можно управлять целой системой. Она же влияет не только на рождаемость и количество удовольствия.
― А на что?
― Ну, например.
Я уже привыкла к тому, что он говорит «например» и на несколько секунд замолкает.
― Ну, к примеру, меня приглашали читать лекции в военную академию…
― Шпионам что ли?
Он посмотрел на меня удивленно:
― А шут их знает. Может, ты и права. Там все было так секретно. Дежурный водил меня в туалет и стоял за дверью кабинки. Вот те крест!
Полагаю, что крест ― это для драматизма. Вместо того, чтобы перекреститься, Деточкин три раза тьфукнул через плечо.
― Вместо фамилий студентов для учета успеваемости мне выдавали список номерочков. Но не важно. Как-то в перерыве между занятиями, я сидел со своим дежурным под деревом, в тенечке. Мимо бежал строй курсантов ― все одинаковые, в трениках и кофтах, таких, под горло. Я заметил одного курсанта и толкаю дежурного: ты, говорю, можешь его фамилию не называть, но у вас с ним большие проблемы. Дежурный очень удивился и спрашивает: какие?.. С территории, говорю, сбегает, дисциплину нарушает. О! говорит дежурный. Доктор, но как вам удалось об этом узнать?
Деточкин улыбается. Я, сочувствуя его счастью, тоже. Деточкин продолжает:
― А это и есть моя система ― как узнать (и, собственно, что делать дальше). Я дежурному, конечно, ничего не стал объяснять. Но начальство потом попросило меня составить рекомендации, характеристики и разработать индивидуальный подход к каждому студенту.
Я уважительно киваю. Доктор мог бы продаться в какую-нибудь разведку. Действительно, сексуальность влияет на все… Бен Ладен (или кто там еще взорвал американские башни) этого не учитывал. Горячих восточных женщин от горячих восточных мужчин спасало два средства ― Коран и паранджа. Возможно, Ладен думал, что если люди ближе к северу ничего такого не носят, и ни во что такое не верят, а наоборот, ходят практически голые, то трахаются все время, как кролики. С высоты его культуры это, должно быть, вполне логично и, глядя на весь этот разврат, он просто боялся, что белых скоро станет угрожающе много. По статистике, дети почти всегда придерживаются той религии, которую исповедовали их родители. Следовательно, чем продуктивнее развратные белые, тем меньше будущего остается у паранджи…
― Да, ― продолжает Деточкин, ― теперь ты понимаешь, для чего на самом деле нужен сексолог.
Я снова киваю и думаю об очередной большой иллюзии, по которой загоняется человечество ― то запрещая секс, как вселенское зло, то ломясь в платные кабинеты врачей, потому что 3 раза в неделю ― мало.
― Кстати, за границей такой специальности нет.
― Да?
― Точно. Мы ― эксклюзив. Западные коллеги приезжают специально пройти курс, чтобы потом вешать дипломы у себя в кабинете.
― А что, у нас на сексологов больше спрос?
Странно, секса в стране не было, а доктор по нему был. Деточкин говорит: «Ха».
― Одна дама вернулась из Испании. Профессорша, между прочим. Она сходила там на стриптиз и является ко мне в стрессе. У испанцев, жалуется, всю ночь стоит.
Я в изумлении замираю. Деточкин выдерживает паузу и спрашивает:
― Ты костюмчики стриптизеров видела?
Сообразив в чем дело, я прыскаю. Деточкин вдруг становится серьезным.
― Я вот вообще, сколько лет работаю, столько не понимаю, что все так озабочены этими фрикциями, эрекциями, оргазмами… Проблем мало?.. ― он смотрит на меня с сомнением, ― ты сейчас подумаешь, что, если я не озабочен, то у меня не стоит!
Я не выдерживаю и, глядя, как он стал похож на большого мальчика, неприкрыто весело ржу. Потом говорю:
― Так и подумаю!
Деточкин тоже смеется. У него великолепные зубы.
― Вот и я о том же: чуть что сразу все полагают, что ты давно не трахался.
