Юля Панькова - Война не Мир
Я не успела ответить ни «да», ни «нет». Деточкин подскочил к шкафу и выдернул с полки толстую книгу.
― О сексе, ― передразнил он и швырнул книгу на стол, ― вот. Это я написал. О сексе.
Я мысленно закатила глаза. В реале я, конечно, изобразила на лице священный трепет и провела по потертой обложке книжки дрожащими пальцами. Небось, переложение камасутры? С картинками… Я хищно улыбнулась. Говорят, некоторые мужчины любят наблюдать за женщинами, которые любят секс. Это их расслабляет. Однако, Деточкин не расслабился.
Полыхая щеками и разлохматившись, он начал ожесточенно метать на стол брошюры, монографии, газеты, выкинул еще пару потрепанных книг. Передо мной образовалась большая гора. Стол напомнил мне генеральную уборку или переезд.
― Вот, это все о сексе! ― доктор нервно потер руки (на мой взгляд, потирание рук в сочетании с повторением слова «секс» ― плохой признак, и я напряглась), ― все моё! Вы, милочка, хотя бы названия того, что я написал, слышали?
Я подумала, что с меня достаточно названия его института, и честно ответила:
― Да.
Деточкин торжественно смахнул челку с лица.
― Вы все врете.
Тема интервью начала меня доставать. И что мне оставалось делать?
― ОК, ― я кивнула на все обвинения Деточкина и предложила, ― проще пареной репы. Я собираю манатки и ухожу.
Я начала сгребать со стола и пихать в сумку свои игрушки. Ай-под затерялся среди книг. Кто знал, что Смоктуновский и во втором рождении большая звезда? Выковыряв из-под макулатуры свой музыкальный дивайс с четырьмя песнями Лакримозы, я протянула для прощания руку. Для темы «Куда пойти учиться» мне не нужен звезда. Мне нужен простой и скучный, и лучше бесполый сексолог, который расскажет, как это занимательно ― изучать стадии метастаза и зубрить наизусть имена бактерий, вызывающих простатит. Деточкин сказал:
― Вы даже не потрудились узнать, у кого идете брать интервью.
Он сунул руки в карманы своей вязаной кофты и смотрел на меня исподлобья, как упертый подросток. Я вздохнула и решила начистоту. Рассказать о себе, рассекретив название журнала, для которого я пришла брать интервью, я все равно не успела, так что ничью репутацию я не испорчу, даже если залезу на стол и станцую джигу на медицинской энциклопедии. Я сказала:
― Мое дерьмовое время журналиста стоит дороже, чем весь ваш научный шкаф. Вы тоже не удосужились узнать, кто к вам придет. Так что мы квиты.
Я настойчивей протянула для прощания руку. Деточкин как-то нелепо дернулся в сторону, будто я собиралась его стукнуть.
― Посидите тут, ― торопливо сказал он, ― почитайте, я только чаю хлебну.
Он сунул в мою протянутую руку очередную книгу, схватил пакетик с мятым курабье со стола и стремглав вынесся из кабинета.
Я опустилась на стул. Я спросила себя, стоит ли опять достать из сумки диктофон или не стоит? Честно говоря, мне уже было комфортно от мысли уйти. Мне было уже даже радостно, что ничего не выйдет: статья не напишется и читатели, которым плевать на извращенцев, так и не узнают, сколько стоит сдать экзамены, чтобы научиться извращенцев лечить.
Я покачала головой и раскрыла книгу Деточкина про секс. Я начала читать. Через минуту глубокомысленных усилий ― моя первая минута чтения закончилась примерно на второй запятой от начала ― я поняла, что легче подготовиться к интервью с тем бровастым математиком, который отказался принять премию Филдса и удрал от академиков в тундру. На 70% книга Деточкина о сексе состояла из терминов, на остальные 30 ― из сложно-подчинительных союзов. Одно предложение мне все-таки удалось разобрать: «Если вы думаете, что секс ― это что-то волнующее, чем занимаются без штанов, вы глубоко ошибаетесь» (я передаю только смысл высказывания, на самом деле, предложение было в три раза длинней).
Я хихикнула. Смысл впечатлил меня до глубины. Раскопав в сумке наладонник, я залезла в Интернет и нашла онлайновый толковый словарь. Есть у меня страсть смеяться над толковыми словарями ― чаще всего оказывается, что точные определения слов превращают общепринятые истины в полный абсурд. Я загрузила словарь и набрала слово «секс». Словарь выдал определение: «Секс ― это все, что относится к половым отношениям». Зачот. Чтобы разобраться-таки, какие именно типы отношений относятся к сексу, остается понять, что значит «половой». Листаем, смотрим: «Половой ― см. Пол». «Пол ― каждый из противоположных разрядов живых организмов».
Кому не смешно, пусть прочтет еще раз. Кому все равно не смешно, объясняю: исходя из дефениции слова «пол», половыми отношениями, то есть, сексом, надо считать ВСЕ, чем, к примеру, я, как живой организм, занимаюсь с существами противоположного пола ― то есть, с мужчинами. НЕ сексом, следовательно, будет все, чем я могу заниматься с женщинами. Похоже, что в глобальном половом смысле я не могу иметь секса разве что с комарами: как известно, кусаются только самки, а самки одного со мной пола (то есть, не противоположны). Что до мужчин, то они и тут умудряются вступать в половую связь (не кусаясь, так хотя бы жужжа и летая вокруг меня).
Через пять минут здорового хихиканья мне отчаянно захотелось взять у Деточкина интервью ― о теории секса, противоположных разрядах и альтернативном взгляде на половой вопрос. На мой взгляд, самые нужные люди для интервью, это те, у кого есть мнение класса премиум (то есть, мнение, которое еще не успели обсудить и выдать за свое каждый охранник и секретарша, не масс-маркет). Если понятие премиум-класса есть в мире шмоток, услуг и даже сетевого маркетинга, почему его не может быть в мире идей?.. Брать интервью премиум класса легко. Поскольку ни один журналист от масс-медиа не может быть в теме премиум-класса, которое по определению доступно только высшему классу живых организмов, то журналисту как служителю масс остается только внимать, записывать и удивляться. Засада с такими интервью только одна ― в отечественных масс-медиа они, как правило, никому не нужны.
Немного подумав, я оторвала от наладонника телефон и позвонила в первую пришедшую на ум Евро-клинику, чтобы найти запасного источника информации для массовой темы «Куда пойти учиться». Девушка в регистратуре тут же записала меня на прием по интимным вопросам на последний приемный час. Приглушив голос, я попросила девушку найти для меня самого никакого, нейтрального в смысле пола врача. Сначала я хотела попросить самого преданного профессии сексолога. Но потом подумала, что преданный професии и не сексуальный, если говорить о мужчинах, ― это одно и то же…
― Ну, вы понимаете? ― требовательно спросила я, ― если я приду на прием и увижу Бреда Пита в белом халате, у нас ничего не получится.
― Кнешно-кнешно! ― скороговоркой заверила девушка.
Пусть она запишет меня в коллекцию чокнутых пациенток.
Вернувшись, Деточкин моментально начал давать интервью.
― Только вы не включайте свои репортерские приборы, ― попросил он, ― все, что я вам расскажу, не должно выйти за рамки этого кабинета.
Я радостно кивнула. Что мы радио Америки под одеялом не слушали и не умеем хранить секреты? Хотя, если рассуждать экономически, есть нечто странное в журналисте, который обещает никому ничего не рассказывать. Но я уже не думала, что мое время стоит дороже его книжных шкафов. И потом, даже если я что-нибудь когда-нибудь расскажу, есть нечто странное в том, чтобы верить в интервью, не подтвержденное диктофонной записью, так что ни Деточкин, ни я ничего не теряем.
― Так что же такое секс? ― спросила я, сложив руки на животе.
― Милочка, а вам уже не интересно узнать про экзамены на сексолога? ― Деточкин лукаво фыркнул, ― знаете, журналисты с такими вопросами припираются пачками. Последний раз были с телевидения. Я же первый сексопатолог в стране, в смысле, мы ― первый выпуск. Нас было 12.
― О! ― сказала я, ― поэма…
― Но я не отвечаю на вопросы кому попало. Когда вы там в коридоре сидели, я подумал, фу, прислали!..
Я смутилась. Кто их знает. Про психологов я уже давно не думаю, что они великие ведуны человеческих душ. Терапевты хотя бы берут у тебя мочу. Сексологи ― а вдруг эти доктора реально видят тебя насквозь? Деточкин кокетливо улыбнулся.
― Вот например. Присылают ко мне одну барышню. Подлечиться я кого попало тоже не принимаю ― только по рекомендации от своих.
― Закрытый клуб?
Деточкин гордо выпятил грудь. Вообще, все реакции как-то отражались на нем, как действительность в телевизоре ― моментально и бурно. Если есть клиповое сознание, то это ― клиповое собрание молекул.
― Я не буду говорить ее имени, но барышня притащила с собой любовника. «Доктор, ― спросила она, ― сколько раз в неделю положено трахаться?».
У меня отвисла челюсть.
― В каком это было веке? ― спросила я.
― В новом, в новом, ― уточнил Деточкин.
― Так все же знают, что в неделю положено… три!
Деточкин прыснул.
― Э! Милочка, ― он приподнялся и достал с полки Энциклопедию, ― это все я придумал.
