Юля Панькова - Война не Мир
― Просто надо, чтобы про нас узнали. Мы пустуем. Алкоголиками забиты все клиники, а наркоманов почти не осталось…
Статью про уникальный метод лечения наркомании я даже не успела начать. Издатель, родственник рязанца, уволился, и необходимость в пиаре пустующей клинки отпала.
Как я брала у себя интервью
Корр.: Скажите, в каком состоянии ваши творческие планы?
Я: Иди наф.
Корр.: Что ж, можно только позавидовать. В 199-лохматом году вы начинали печатать роман, он уже вышел из-под подушки?
Я: Понимаете, все журналисты все время что-то печатают. То о том, то об этом… Но ― о том, что можно, печатать не хочется. А о том, чего нельзя… В общем, иди наф.
Корр.: Супер! Ну а как ваша мечта о бойфренде-миллионере?
Я: О! Об этом уже написали.
Корр.: Похвально. А как вы относитесь к современной ситуации?
Я: Наф-наф.
Журнал, где я работала несколько лет назад, как раз когда самолеты врезались в башни, неожиданно заказал мне статью. Кататься на роликах меня почему-то тошнило, и от не фика делать в субботу я придумала несколько занятных тем для разных журналов.
Одну из тем мне подкинул Дима, чучельник. Тема называлась «Кабинет ужасов». Среди близких Диминых друзей был заслуженный доктор-практик, коллега Огаркова (вдохновителя знаменитой газеты Спид-Инфо). К доктору-практику обращались состоятельные мужчины с сексуальными страхами. Доктор им помогал. Сидя в своем кабинете, доктор слушал и слушал трагические истории о том, как взрослые мужчины боятся секса и женщин, анализировал, записывал и искал корни проблем, чтобы помочь. Но в один прекрасный момент он так запомогался, что заразился. Он заразился от пациентов сексуальными страхами и начал испытывать самые радикальные фобии, одну за другой, с нарастающей силой. Сидя в своем кабинете ужасов, где стены были пропитаны страхом и от историй болезней тянулись мистические флюиды, доктор боролся с собой, потел, анализировал, но от этого становилось только хуже. Когда темнело, он начинал думать о том, что его подружка тоже однажды посреди оргазма вдруг достанет из-за спины плоскогубцы или гаечный ключ, или ткнет ему в пах маникюрной пилкой. Доктор понимал, что это нелепо, но ничего не мог предпринять. Обращаться со своей проблемой к коллегам он стеснялся.
Мне очень хотелось написать о Кабинете Ужасов. Секс, страх и заразные болезни ― увлекательный материал.
Придумав еще несколько не таких увлекательных тем, я написала список и разослала предложение по журналам. Первым ответил журнал, где я работала, когда самолеты врезались в башни.
Главняком в том журнале к тому времени уже работал незнакомый мне парень. Прежний ― легенда мужского глянца ― ушел. Насколько я помню, сначала у него поехала крыша (что нормально для легенды, но плохо для главнюка), потом он поругался с издателем и гордо свалил к конкурентам, похерив контракт. Был скандал, но все утряслось.
Новый главнюк, похоже, знал, что я работала с прежним легендарным составом журнала. Возможно, он думал, что я буду выпендриваться. Ответив на мое предложение, он написал, что подумает, и думал больше недели. Наконец, он выбрал из списка тем, как мне и хотелось, самую забойную ― про мужского доктора, «Кабинет ужасов». Главнюк выбрал лучшую тему ― правда, с поправкой.
Объясняя суть своего заказа, он написал:
«Наш читатель не падок до материалов об извращенцах».
Честно сказать, я так и не догадалась, кого он имел в виду: докторов, которые помогают людям, людей, которые обращаются к докторам или журналистов, которые обо всем этом пишут. Цитирую дальше:
«Нам интересней было бы почитать о самой профессии, ― писал главнюк, ― где готовят врачей-сексологов, какие экзамены надо сдавать в институт и какими качествами должен обладать человек, чтобы стать хорошим специалистом»…
И спросила кроха, ― подумала я… Прочитав письмо с этим заказом, я долго зырила в потолок и соображала, куда меня пошлет доктор ужасов, когда я опишу ему тему.
Через полчаса, сильно сомневаясь, я все-таки позвонила доктору в кабинет. Новую трактовку темы доктор комментировать отказался. Он сказал, что у него мало времени. Потом он посоветовал посоветовать моему главнюку купить книжку «Куда пойти учиться» и фигачить по ней все статьи. Затем коллега Огаркова начал торопливо прощаться и объяснил, что к нему везут директора холдинга, у которого от стягивания швов после операции по удлинению полового члена, пенис опять стал маленьким.
― Написать об этом не хочешь? Могу фотографии дать. До и после.
Я попросила приберечь ксерокопии, лучше цветные.
Пошарив минуту-другую в Интернете, по поиску «сексолог, образование» я нашла телефон какого-то медицинского института. По своему названию ВУЗ, который я нашла, как раз проходил под новую тему статьи в качестве источника информации ― в названии было что-то про психов и патологии. Я тут же придумала заголовок для материала: «Лагаешь? Иди в сексологи». По идее, лучше, конечно, «к» сексологу, но нельзя, потому что статья не про болезни, а про профессию. Пенисы холдингам на лекциях по сексологии точно не удлиняют.
Куда пойти учиться, так куда пойти учиться. В институте со страшным названием мне нашли преподавателя, которому, как мне объяснили, я могу задать все вопросы ― он самый опытный. Через час я выехала на интервью. В пробках я чуть-чуть поспала. Чертов институт построили на таких куличах, что страшно было подумать о бедных студентах и первой паре.
В приемной опытного преподавателя, куда я, наконец, добралась, чтобы взять, наконец, интервью, меня продержали 20 минут. Со стен приемной отваливалась побелка, напротив допотопного кресла для посетителей стоял кривой таз, с потолка в него что-то капало. Я натянула наушники, врубила Лакримозу и попыталась опять уснуть. Один глаз я на всякий случай оставила приоткрытым, и так спала, пока под вокалы готики, минут через 7, наконец, бесшумно не отворилась давно не мытая дверь кабинета, где сидел мой эксперт, и на отставший от пола линолеум не выплыл эффектный дядя ― прямо из старинного фильма про угонщика ретровых автомобилей Деточкина. Сдернув наушники, я улыбнулась.
Преподаватель это был или практикующий доктор, но он как близнец походил на позднего Смоктуновского. Нет, он не просто походил, он был ожившим Смоктуновским: тот же возраст и тот же хабитус. Если бы доктору было лет 10, я бы решила, что он ― инкарнация не так давно умершего артиста.
― Девушка какая, ― удивленно пробормотал Деточкин и пригласил меня в кабинет.
Мы уселись.
― Ну-с! ― сказал Деточкин, водружая локти на стол и подпирая подбородок длинными пальцами. От его подбадривающей улыбки, я было забыла, кто у кого берет интервью.
Сосредоточившись и наскоро обрисовав для доктора тему, я вывалила на стол диктофон. Вместе с диктофоном из моей сумки на стол вывалились ай-под, ай-фон, наладонник, брикберри и горсть флешек. Доктор прерывисто вздохнул.
― Ну, расскажите же о себе! ― воскликнул он и, не мигая уставился на рассыпанные по облупившемуся столу игрушки. Я попыталась собрать барахло обратно, но доктор буркнул «Ничего, ничего, пусть лежит» и осторожно протянул руку к компьютеру.
― Там игра есть, в шарики, показать? ― ляпнула я. Дядя отдернул руку. Когда эта фиговина попадалась на глаза детям, первым делом они спрашивали, какие есть проги. Я пожала плечами.
Взгляд Деточкина из теплого превратился в слегка отстраненный. Доктор вскинул подбородок и снова пригласил меня рассказать о себе. И тут я сообразила, что у меня с собой нет ни визитки, ни журнала для презентации, то есть, о себе, как просит доктор, придется, и в самом деле рассказывать ― потому что показать о себе мне нечего. Стряхнув дрему, я начала:
― Наше с вами интервью появится в глянцевом журнале, для мужчин… С картинками… наш тираж…
― Да не хочу я знать ни о каком вашем тираже, ― вдруг капризно перебил меня Деточкин, ― о чем вы там пишите?
Я задумалась. Я работаю в журналах давно, но, сколько себя помню, никогда не читаю ничего дальше обложки.
― Ну… интересные статьи… о здоровье, и еще… эти, про секс, ― начала объяснять я, беззвучно чертыхаясь и мысленно закидывая себя осиновыми кольями за то, что вышла из дома без нового номера. Свежий номер журнала на интервью ― это как букварь для первоклассника ― профессиональная этика. Даешь человеку журнал, где через месяц, как он знает, появится его фотография, и спокойно ждешь, когда он сделает вид, что все понял.
― Про секс… ― повторил Деточкин и вскочил из-за стола. Возможно, я не должна была произносит при нем слово «секс». Доктор забегал по кабинету, а я следила за ним глазами, ― вы сами-то понимаете, о чем пишите?
Я не успела ответить ни «да», ни «нет». Деточкин подскочил к шкафу и выдернул с полки толстую книгу.
― О сексе, ― передразнил он и швырнул книгу на стол, ― вот. Это я написал. О сексе.
Я мысленно закатила глаза. В реале я, конечно, изобразила на лице священный трепет и провела по потертой обложке книжки дрожащими пальцами. Небось, переложение камасутры? С картинками… Я хищно улыбнулась. Говорят, некоторые мужчины любят наблюдать за женщинами, которые любят секс. Это их расслабляет. Однако, Деточкин не расслабился.
