Екатерина Вильмонт - Два зайца, три сосны
— Да она моя лучшая подруга, еще со школы! Но это для меня новость… И они будут у вас работать?
Нет, у нас что-то не срослось… Арина не захотела Миклашевича… Он тоже повел себя странно, — Матвей уже пожалел, что завел этот разговор. Надо постараться держать язык за зубами. Если Лера ее задушевная подружка…
— Вы не беспокойтесь, Матвей, я никогда не передаю никаких разговоров, просто меня страшно огорчила новость, что Олеська опять с Миклашевичем.
— Что значит опять?
— Ну, там несколько лет назад была безумная любовь, а потом они расстались и, как говорится, разошлись как в море корабли. И потом зачем ей это нужно — Тут на кухню вернулся Гриша.
— Ну, как дела? Можно уже выпить?
— Садись. Я вам не помешаю? — кокетливо осведомилась Лера.
— Что ты, ласточка, как ты можешь помешать! Ну, Матвей, давай выпьем за нашу совместную работу!
Но тут его опять отвлек телефон.
— Кошмар, я уж готова разбить все телефоны, просто жизни нет! — пожаловалась Лера. — Матвей, а Олеся вам понравилась?
— Да я как-то не разобрался. Меня немножко удивило, с чего бы такая модная писательница решила заняться чем-то, так сказать, посторонним?
— А я убеждена, что это не она решила, а прохвост Миклашевич решил использовать ее имя.
— А он прохвост?
— Да, законченный прохвост, но мужик — обалдеть. Бабы от него дохнут… Но мне это совсем не нравится… Только Олеська пришла в себя, он опять тут как тут… С этим надо что-то делать!
— Что вы имеете в виду? Ее надо спасать от Миклашевича?
— Именно!
— А она хочет, чтобы ее спасали?
— Я вообще ничего уже не понимаю. Но мне кажется, что… Она вам нравится, да? — таинственным шепотом спросила Лера.
Он не успел ответить, как появился Гриша.
— Ну, дорогие мои…
* * *Утром, покормив мужчин завтраком и выпроводив их из дома, Лера позвонила подруге. Сонный голос ответил:
— Алло!
— Привет, Олеська!
— Ой, Лерка! Вернулась! Ты мне так нужна… Хотя я не знаю, как получится, я завтра лечу к Гошке, сегодня надо еще заскочить к маме. Может, пообедаем вместе? Часа в три, а?
— А где?
— Недалеко от издательства есть милый ресторанчик. Может там?
— Давай! У меня интересные новости.
— У меня тоже, — вздохнула Олеся.
* * *Какое счастье, что приехала Лерка! Ей я могу рассказать все! А мне это необходимо… И почему-то едва закрылась дверь за Миклашевичем, в памяти всплыли строки Лермонтова: «Кумир поверженный всё Бог!» Миклашевич был уже поверженным кумиром, а теперь… А что теперь? У меня нет иллюзий и это хорошо, но он вбил себе в башку, что женится на мне, а если он что-то вбил себе в башку… Хотя нет… Я ни за что не согласилась сегодня идти на обед к его маме и после всего случившегося он не стал настаивать. Видимо, окончательно уверовал в свою победу… Но я не дамся… Я завтра улечу, пробуду в Германии не меньше двух недель… Господи, как в свое время я мечтала выйти за него… А теперь…
Я закрыла глаза и вспомнила минувшую ночь. У него есть власть надо мной. Я просто старалась забыть об этом, и сумела, а он напомнил… Каким, даже помимо секса, он умеет быть очаровательным… Почему-то вспоминалось сейчас только хорошее. А вот Аполлоныч как-то поблек в моих глазах… Ох, надо же еще заскочить к маме, а я лежу и предаюсь праздным мыслям, впрочем, это нельзя назвать мыслями, разве что ощущениями…
* * *Мама встретила меня обиженной миной. — Я уж думала, ты и не появишься.
— Прости, мам, я так замоталась!
— Кофе хочешь?
— Хочу, я даже позавтракать не успела, проспала безбожно.
— Знаешь, мне сегодня приснилась… твоя сестрица.
— Да? — растерялась я. Она никогда не говорит со мной о Юльке.
— Представь себе. Мне приснилось, что она в Москве… И я случайно встречаю ее на Центральном рынке…
— Но Центральный рынок давно закрыт.
— Олеся, ты совсем дура? Это же было во сне!
— Ох, да… Просто я ужасно не выспалась…
— И она там покупает у грузина красные гвоздики, очень много… Я спрашиваю, зачем тебе столько? А она отвечает: это на твою могилу…
— Господи, кошмар какой! Но это же ерунда… Разве ты веришь в сны?
— Она мне никогда не снилась за эти годы… Ни разу. Наверное, я скоро умру…
— Глупости, просто, видимо, тебя мучает совесть… Ты вспоминала ее, думала о ней?
— Знаешь, да… Какое-то время назад я наткнулась на ее детскую фотографию и стала думать… И мне почему-то казалось, что она где-то близко… А совесть меня совсем не мучает, с какой стати? Но она моя дочь… Хотелось бы просто узнать, что она жива и здорова… Больше мне ничего не нужно.
— А если бы ты вдруг встретилась с ней?
— Ты что-то о ней знаешь?
— Ничего. Откуда? — сказала я, и тут же мне стало совестно. — Знаешь, я пытаюсь ее найти…
— Но ты уже пыталась!
— Я решила еще попытаться, у меня появились знакомые в Италии…
— Почему в Италии? — насторожилась мать.
— Просто в Италии очень хорошо развита система поиска людей, — вывернулась я. — А если бы она вдруг нашлась, что бы ты сделала?
— Откуда я знаю? — пожала плечами мать. — Все, наверное, зависело бы от того, как она повела бы себя…
— То есть?
— Ну, если бы она раскаялась…
— Мама, но ведь она твоя дочь, твой первенец, и ты ее не видела столько лет… Неужели тебе нужно ее раскаяние? А кстати, в чем она должна перед тобой каяться? Ведь во всем виновата только ты!
— Ерунда, я ни в чем не виновата! Если бы не изменился строй, она еще была бы мне благодарна! Неужели ты не понимаешь, нас всех могли бы посадить…
— Не выдумывай, в те годы никого за это уже не сажали!
— Ты ничего не понимаешь! Все шло к тому! Опять начинали закручивать гайки и я, как мать, обязана была…
— Хватит, мама, я не могу этого больше слушать!
— Ну, разумеется, ты-то довольна всем, еще бы, при прежнем строе твои пустопорожние книжки никто не стал бы печатать! Я даже вообразить не могу… А, ладно… Ты собираешься где-то отдыхать?
— Да, я же еду к Гошке, а потом, осенью, может, на недельку смотаюсь в Турцию или в Грецию…
— А в своей стране ты уже все видела?
— Что? — не поняла я.
— В Советском Союзе столько прекрасных интереснейших мест…
— Мама, очнись, где ты видишь Советский Союз…
— Неважно, в России тоже…
— Кто бы спорил, но я хочу в Грецию, я там еще не была! И главное для меня — возможность выбора! Куда хочу, туда и еду и без всякой идеологической нагрузки!
— Вот-вот! Ты посмотри кругом, послушай, что говорят по телевизору!
— Бог с ним, мама, я завтра уезжаю. Что тебе привезти?
— Ничего, абсолютно ничего! В прошлый раз ты привезла мне куртку, но я не могу ее носить…
