Екатерина Вильмонт - Два зайца, три сосны
Люблю лето в Москве! Особенно в выходные. Народу мало, телефон звонит не так часто, дни длинные, можно спокойно работать. Я писала с удовольствием, сама потешаясь над тем, что произошло в романе благодаря перевернутой лодке. Не дай Бог, конечно, накликать это так же, как историю с лодкой и появлением Арины в самый волнующий момент. Должна признать, что вспоминая этот пресловутый момент, я всякий раз начинала дрожать… Его лицо, когда в окно заглянула луна, его горячее тело… Я была уверена, что жизнь еще предоставит нам возможность встретиться… Не исключено, что трезвый взгляд на него поможет избавиться от этого наваждения. Да какое там наваждение, просто неосуществленное желание, ничего больше. И боже упаси связаться с Ариной! А кстати, я сегодня видела по телевизору интервью с каким-то деятелем, который занимается микрочипами, и он рассказывал о том, как можно эффективно использовать чип в слежке за неверным мужем или женой. И я решила, что у меня в книге жена установит за мужем слежку, это здорово обострит ситуацию. Просто слежку, без микрочипа. А то я обязательно что-нибудь напутаю с техникой. Да-да, это хороший ход… Между прочим, первоначальную идею о том, что Марина спасает героя, я отбросила, я написала все так, как было на самом деле — с перевернувшейся лодкой, с потерянными босоножками и мобильником. И, разумеется, с появлением жены в самый неподходящий момент… Получилось забавно. А потом герой находит Марину и является к ней с новым мобильником и босоножками… И вот тут-то все и происходит… К тому же он окажется кинооператором и предложит Марину на роль подруги главной героини в снимающемся телесериале. Там режиссер его добрый приятель…
Мои пальцы так и летали по клавиатуре. Больше всего люблю такое свое состояние, когда кажется, что пишу не я, а только кончики пальцев, тогда все получается как нельзя лучше. А когда пишешь головой, все выходит тяжелее и натужнее…
Раздался звонок домофона. Кого это черт принес? Я побежала в переднюю, но домофон уже смолк, видимо, кто-то впустил пришельца в подъезд. А может кто-то просто по ошибке нажал не на ту кнопку. Я прислушалась. Явно ошибка, и слава богу. Я бегом вернулась к компьютеру. Но тут позвонили в дверь.
У нас на этаже шесть квартир и холл отгорожен железной дверью. Я вышла, глянула в глазок. Там кто-то стоял, похоже, мужчина, но лица не видно.
— Кто там?
— Олеся, откройте, это Матвей… Накликала!
— Кто? — испуганно переспросила я.
— Матвей Розен!
Я открыла дверь. Он стоял с каким-то пакетом в руках, без цветов, сразу отметила я. Лицо у него было крайне смущенное.
— Как вы меня нашли? — не придумала я ничего умнее.
— Легко! Вы позволите войти?
— Ну да… Заходите, хотя я не понимаю…
— Бросьте, все вы прекрасно понимаете. И я уверен, что вы меня ждали!
— Ни сном, ни духом! Но раз уж пришли…
Он вошел за мной в квартиру.
— Как у вас красиво… и неожиданно… Эти зеленые шкафы…
— Хотите чего-нибудь?
— Хочу!
— Чаю? Кофе?
— Нет, благодарю.
— Так может виски или коньяку?
— Нет, спасибо.
— Тогда чего вы хотите? — уже произнеся этот дурацкий вопрос, я поняла, чего он хочет.
— Надо объяснять?
— Наверное, воды, на улице довольно жарко.
— Нет, воды в наших отношениях и так было слишком много.
Вероятно, если бы он вошел и без всяких слов меня обнял, я бы не оттолкнула его. А сейчас он стоял посреди комнаты с пакетом в руках и намекал мне на то, что неплохо было бы переспать. Черт знает что! Я так не люблю.
— Садитесь, Матвей Аполлонович. Что вы так вцепились в ваш пакет?
— Ох, простите, я идиот! Это вам! Можно я сяду?
Он плюхнулся в кресло, достал платок и вытер лоб. Видно, полагал, что я брошусь ему на шею.
— Что это такое?
— Так сказать, возмещение ущерба… В пакете лежали две коробки.
— Что это?
— Телефон и босоножки…
Самое смешное, что босоножки оказались точно такие, как те… И телефон тоже. Все-таки я провидица.
— Примерьте, пожалуйста! Вам впору?
— Да, но как…
— Босоножка валялась на берегу, видно, кто-то выловил, а телефон у вас точно такой же как у Арины, я заметил… Ну и вот… С босоножками мне повезло. Я купил их в первом же магазине, в который заехал… Ну, я рад, что возместил… Слушайте, дайте немного виски…
— А вы не голодны? Могу вас покормить.
— Да нет, благодарю, я сыт…
Повисло неловкое молчание. Он, видимо, понял, что момент упущен. И растерялся. И я, помня, как волновалась при одной только мысли о нем, как-то вдруг остыла. А в романе у меня встреча получилась жаркой… Впрочем, мужчины в моих романах всегда лучше и решительнее, чем в жизни… И на кой ляд мне нужен второй мобильник, я ведь уже успела купить себе новый. Ничего, отдам Гошке, у него старый… А босоножкам я рада, я их любила, очень удобные… Молчание затягивалось.
— Матвей Аполлонович, а как вы тогда до дому добрались? — решила я кинуть ему удочку.
Он взглянул на меня с благодарностью и рассмеялся.
— Все кончилось благополучно. Но вы были просто героиней!
— Мне ничего другого не оставалось, — сказала я и поняла, что зря затронула эту тему. Он выпил виски и налил себе еще. Выпил опять залпом, как водку. Храбрости что ли набирается? А я хотела уже только одного — чтобы он ушел. Мне не нравилась его растерянность. — А вы случайно не за рулем?
— Да, за рулем…
— Но как же вы поедете?
— Ничего, не страшно. Хотя вообще-то… Если честно…
— Вы рассчитывали у меня остаться?
Он вдруг густо покраснел. Это мне показалось милым.
— Да, Олеся! — и он шагнул ко мне.
Я отступила на шаг.
— А что, вашей жены нет в Москве?
— Олеся, не надо так… Я понимаю, что выглядел тогда чудовищно глупо… Полез под кровать… Но вы же сами мне велели… Да и кто бы не растерялся на моем месте…
— Но я же вот не растерялась…
— Вам, насколько я понял, нечего было терять… — пробормотал он.
— А сейчас вашей жены нет, опасность вам не грозит, и можно… — Я вдруг жутко разозлилась. Нет, в моих книгах положительные герои так себя никогда не ведут! А зачем мне еще один отрицательный нужен? Хватит с меня и Миклашевича.
И тут в дверь позвонили. Слава Богу! Наверное, соседка, больше вроде некому.
— Извините, я открою! Я выскочила в холл.
— Кто там?
— Олеська, открой!
Господи, Миклашевич! Он стоял на площадке с огромным букетом таких сказочных роз, что я с сожалением подумала: я же послезавтра уезжаю!
Да, ситуация, как в оперетке!
— Олеська, я соскучился! И он полез обниматься.
— Мить, потише, там у меня… гость…
— Кто еще?
Мы вошли в квартиру. При виде друг друга оба позеленели.
— Какие люди! — скрипнул зубами Миклашевич.
