Екатерина Вильмонт - Два зайца, три сосны
— Я не хочу быть парой, я лучше сама по себе…
— А как ты думаешь, если бы Роза не нарисовался, Миклашевич стал бы так активничать?
— Да, он уже явился ко мне с готовой программой. Я ему зачем-то нужна…
— Понятно зачем! Брэнд!
— Да ну, по-моему, все вокруг уже сбрэндили.
— А ты знаешь, что Роза в прошлом летчик?
— Да? Надо же… Мама, я летчика люблю!
— Олеська, уведи Розу!
* * *Матвей Аполлонович пребывал в непрерывном раздражении, что вообще-то было ему несвойственно. Он старательно сдерживался на работе, но так от этого уставал, что дома почти все время проводил у себя в кабинете, чтобы не сорваться на жену. И спал там же, отговариваясь срочной работой. Олеся подружка Гришиной жены, вот откуда ноги растут… Наитие, видите ли! Дура! Идиотка! Что ж, тем лучше… Видимо, Лера решила пристроить одинокую подружку, а подружка дамочка затейливая, вот и придумала всю эту фигню… Ну уж нет, нам такой хоккей не нужен! Хотя, с другой стороны, она вроде и пристроена… Миклашевич там на страже, он своего не упустит, к тому же они в прошлом коллеги, всегда есть о чем поговорить… Хотя такая с кем угодно найдет о чем поговорить. Как близко она была… Кажется, она не простила мне, что я тогда полез под кровать. А что было делать? Она, конечно, гениально вышла из положения, увезла Арину, но я для нее, похоже, кончился… Ну и черт с ней, может, оно и к лучшему, а то еще влюбился бы как бобик, натворил бы глупостей, а зачем? Все они в общем более или менее одинаковы при ближайшем рассмотрении. Ну умнее она Арины и что с того? Тут уже много лет прожито и не все годы были сытыми и благополучными. Надо только как-то отучить Арину от этих потуг на светскость и аристократизм, в ее случае это по меньшей мере смешно…
— Мэтью, иди завтракать! Я ее убью!
— Мэтью, что с тобой?
— Ничего, не обращай внимания, это рабочие проблемы.
— Может, ты поделишься?
— Мне пришлось бы прочесть тебе не одну лекцию, чтобы ты хоть отдаленно что-то поняла.
— По-твоему, я такая дура?
— Я этого не говорил, но ты ровным счетом ничего не понимаешь в том, чем я занимаюсь.
— Ты, кажется, забыл, что я все-таки окончила МХТИ.
— Во-первых, когда это было, а во-вторых, мои проблемы ничего общего не имеют с химическими технологиями.
— Это уж точно, твои проблемы связаны с литературой и архитектурой в одном флаконе. Я тебе тогда помешала, вот ты и бесишься.
— Ты это о чем? — спросил он таким голосом, что у Арины заболело под ложечкой. Но она уже закусила удила.
— Ты ж небось уже подкатился к ней в Москве, а она тебя продинамила, да? Зря стараешься, бабы не прощают трусости! — выкрикнула она и тут же пожалела.
Он побелел, потом побагровел, но все-таки взял себя в руки.
— Арина, ты, по-моему, спятила. Вообразила себе невесть что, и… Обратись-ка, моя дорогая, к психотерапевту. Это становится навязчивой идеей. Мне с высокой колокольни плевать на эту бабу. Я терпеть не могу эмансипированных, уверенных в себе сорокалетних теток!
— Тогда почему же она так поспешно увела меня из этой будки?
— О! А вот об этом тебе следовало бы спросить у нее! Она там была, а не я!
— Ну вот ты и попался!
— Что?
Ну я так и думала! Ты не умеешь врать, Мэтью! Я ведь ни единого звука тебе не сказала о том, что нашла ее голую в будке лодочника, а ты оказался в курсе… И судя по тому, как ты беснуешься в последнее время, трахнуть ее ты не успел!
— Да побойся Бога! Я узнал об этой истории от Миклашевича, которого встретил на заправке на следующее утро. Только и всего. И заруби себе на носу, Арина, что…
— Нет, это ты заруби себе на носу, Мэтью, что я начеку и если ты свяжешься с этой бабой, я такое устрою, никому мало не покажется, ни тебе, ни ей!
Он вдруг рассмеялся, впервые за последнее время.
— Ты так ревнуешь меня, Аришка? Мне даже приятно.
Такой резкий переход совершенно сбил Арину с толку. А может он и вправду узнал обо всем от Миклашевича? В тот день он действительно ездил на бензоколонку… Надо быть осторожнее и не упоминать больше об Олесе, а то он может назло мне связаться с ней… Надо просто забыть об этой теме, вернее, сделать вид… а еще надо попробовать поговорить по душам с его секретаршей, узнать, как он ведет себя на работе, и, уже исходя из этого, решить, как быть дальше.
* * *В аэропорту меня встречал только Гошка. Я от радости даже задохнулась. Как он чудесно выглядит — загорелый, свежий, глаза веселые.
— Мама! Мамочка!
— Гошка, а где твой дед?
— Он сегодня занят, я один приехал! Мы поедем на такси! Знаешь, у нас для тебя сюрприз! Мам, а ты чего-то бледная, усталая, да? Книжка еще не вышла? А красную бейсболку привезла?
— Привезла, не волнуйся. А что за сюрприз?
— Увидишь!
Мы погрузились в такси. Гошка захлебываясь рассказывал мне о своих впечатлениях от поездок по Европе с дедом.
— Гошка, а куда мы едем?
— Сюрприз!
Мне не хотелось никаких сюрпризов, я устала, ибо всю ночь препиралась с Миклашевичем, пытаясь доказать ему, что замужество — не моя стезя. В результате мы страшно поругались и он ушел, хлопнув дверью, но до этого успел наговорить мне много гадостей. Правда, когда он ушел, я испытала облегчение. Огромное облегчение.
— Гош, может, скажешь, куда мы едем?
— Нет! Дед не велел!
Если я не сижу за рулем, то быстро засыпаю в любом транспорте. Я и тут вздремнула. И открыла глаза, когда машина остановилась.
— Приехали, мама!
— Ну и чей это дом?
— Наш! Мы переехали, мама!
— Что? Весь дом ваш?
— Ага! Тут так клево! И сад…
Действительно, дом стоял в небольшом ухоженном саду. И первое, что бросилось в глаза — фарфоровый гном в траве.
— Мам, ты чего смеешься?
— Да так… Радуюсь!
Дом был очарователен. Просторный, светлый, с пресловутыми французскими окнами, с белым столом на зеленой лужайке…
— Дед что, жениться собрался? — предположила я.
У Гошки вытянулось лицо.
— Мам, ты чего? Он же старый! И вообще…
— Ну, не такой уж он старый, вполне может жениться, а иначе, зачем ему такой большой дом?
— Ну, во-первых, у него сейчас много учеников…
Что во-вторых, я так и не успела узнать, так как зазвонил телефон. Гошка схватил трубку. Я не стала вслушиваться, а направилась в ванную, вымыть с дороги руки.
— Мам, как насчет велика, а? Прокатимся?
— Прямо сейчас?
— Ага, дед нас ждет в ресторанчике за полтора километра отсюда.
— Полтора километра можно пешком пройти!
— Но это будет дольше. Давай, мам, тряхнем стариной!
— Но мне надо переодеться.
— Давай быстро переодевайся, и поедем, я пока выведу велики.
Вероятно в Москве подобная идея не вызвала бы у меня ничего, кроме раздражения, но тут… почему бы не прокатиться немного на велосипеде? С превеликим удовольствием, как говорится! Я была так счастлива, что вырвалась наконец из Москвы, где в последнее время на меня обрушилось столько эмоций, столько дурацких проблем и недоразумений… Достаточно вспомнить странное появление Юльки… И ведь она ни разу мне больше не позвонила. Я дважды пыталась набрать телефон, значившийся на карточке, но там был включен автоответчик. А мобильный заблокирован. И я бросила попытки связаться с сестрой. Я словно потеряла ее во второй раз. И теперь уж, видимо, окончательно, хотя вовсе не исключала, что она может возникнуть, когда ей понадобится алиби для мужа…
