Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца
– Он еще спит? – раздался голос Шефа.
Не хочу его видеть. Я прошел в ванную. Плескался минут двадцать.
Когда вышел, услышал матушкино: "Кашан келесын?".
– Скоро.
Хлопнула дверь, в квартире тишина.
Наконец-то. Какой он все-таки лицемер.
Матушка на кухне возилась с мясорубкой.
– Ушел?
– Ушел.
– Не сказал куда?
– Сказал: на улице какие-то друзья ждут.
Ночевать домой Шеф не пришел. Рано утром пришел Ситка Чарли.
– В отпуск выписали, – сказал он.
В "Советском спорте" разбирают причины поражения наших хоккеистов, отклики спортсменов на бойкот московской Олимпиады. В
"Известиях" тоже пишут про бойкот, в "Литературке" на всю полосу судебный очерк Ваксберга.
После обеда пришел Большой.
– Где Нуртас?
– Со вчерашнего дня не приходил.
Большой снял овчинный тулуп. Под ним он в тельняшке.
– Эдька, где достал тельняшку? – спросила мама.
– Из Одессы привезли.
Большой сел за стол, взял из рук мамы пиалушку с чаем.
– Все же где Нуртас?
Что это он? Соскучился?
– Не знаю.
– Вчера днем он заходил ко мне. С какими-то спившимися мужиками… Одного звать Сашей. Сказал, что ваш бывший сосед.
– Саша? – задумался я. – Понятия не имею.
– Эдька, мне тоже достань тельняшку.
– Тетя Шаку, зачем вам тельняшка?
– Бектасу надо такую.
– Это только в Одессе… В Одессе все можно купить.
Большой повернулся ко мне.
– Бека, давай все-таки поищем Нуртасика.
Злость на Шефа еще не прошла и я про себя подумал: "Пошел он в жопу!", а вслух сказал: "Да ну его".
– Так не говори. – Предостерег Большой, поднялся из-за стола и задержал внимание на книге, которую я держал в руке.
– Что, до сих пор Гайдара читаешь?
– От нечего делать. Вчера как раз по Алма-Ате показывали
"Комендант снежной крепости".
Глава 36
Капли абсента…
Программа "Время" закончилась, я всбивал подушку и размечал программу на завтра. Хватит откладывать, надо садиться за методику.
Для затравки с карандашом в руке почитаю Виленского, там, глядишь, какая-нибудь путная мыслишка и придет.
Я засыпал.
"Бим-бом".
Наверное Шеф пришел. Я пошел открывать.
Из столовой выскочила мама.
– Срамай ашпа.
– Кто там?
– Милиция. – отозвался незнакомый голос за дверью.
– Ашпа! – беспокойно крикнула мама.
В дверь зазвонили беспорядочно и настойчиво: "Откройте! Милиция!".
– Ашпа! – кричала матушка.
С той стороны кто-то подергал дверную ручку и сказал: "Апай, вы меня знаете. Это Нуржан".
– Какой Нуржан?
– Аблезов.
Нуржан Аблезов? Что ему нужно? В любом случае дверь надо открыть.
Матушка теснила меня от двери и прислушивалась к тишине на площадке.
Снова звонок в дверь и раздалось громкое:
– С вами говорит начальник уголовного розыска Сайтхужинов! Откройте!
– Ашпа!
– Мама, это действительно милиция! – нервно крикнул я и открыл дверь.
Первым в квартиру вбежал в коричневой, из кожзаменителя, куртке, упитанный, с белым лицом, рыжий, за ним тоже штатские – молодой узкоглазый в болоньевой куртке и шапке из нутрии узкоглазый здоровяк-казах, следом – в темно-сером пальто и ондатровой шапке лет тридцати пяти-сорока – русак. За ними вперемешку ввалились в милицейской форме и в штатском человек пять-шесть. Русак в темно-сером пальто проскочил в столовую, заглянул на лоджию. Рыжий шарил по другим комнатам. Быстро вошел в детскую, включил свет, сдернул одеяло со спящего Ситки Чарли. Ситка открыл глаза: "Что?".
– Вы что себе позволяете? – срываясь на фальцет, пропикал я. -
Как вы смеете? – Почему у меня вышло заискивающе? Нельзя с ними так.
Но по иному у меня не получалось.
Рыжий выскочил в коридор, огляделся.
– Смею, – крикнул он, – потому что твой брат Нуртас убил человека!
Кто-то невидимый двинул в бок. Я закачался, присел.
"Самолеты противника вторглись в воздушное пространство
Гельголландии и на бреющем полете бомбят объекты".
– Что-о?!
Вслед за мной вскрикнула и матушка
– Кто это? – спросил про Ситку рыжий и зашел в ванную.
– Брат. Он больной.
– Где отец? – оперативник заглядывал в северную комнату.
– В больнице.
Меня знобило и шатало из стороны в сторону.
– Мой сын не убийца! – с криком подошла мама к рыжему. – Вон из моего дома!
Рыжий и ухом не повел
– Где паспорт Нуртаса?
– Он потерял его.
В голове раздавался беспорядочный стук, во рту пересохло, я с трудом ворочал языком.
– Может это ошибка? – жалобно выдавил я из себя.
– Ошибки нет. Есть свидетели… Твой брат убил человека.
– Вон отсюда! – истошно вопила мама.
– Поздно кричите. – уже спокойней сказал рыжий. – Раньше надо было возмущаться. Сын ваш нигде не работал, дошел до убийства.
– Я повторяю, мой сын никого не убивал.
Не обращая внимания на матушку, рыжий прошел в холл и отдавал приказания:
– Вы остаетесь здесь до утра. А ты, Нуржан, – Он ткнул пальцем в узкоглазого. – Поезжай в КПЗ и вытащи мне того… Я буду у себя.
В засаде остались трое. Майор предпенсионного возраста, это был участковый из опорного пункта, дунганин лейтенант и русский в штатском.
Мама спросила майора про рыжего: "Кто этот хам?".
– Сайтхужинов.
Дунганин и русский расположились у телефона, в холле на топчане.
Ситка спал, я ходил по коридору и слышал обрывки разговора из столовой мама с участковым.
– Скажите моему сыну, что это ошибка.
Майор кивал головой и молчал.
Я лежал и замерзал под одеялом из верблюжьей шерсти.
Спал я часа два-три. За окном темень. В столовой на стуле дремал майор.
– Иди сюда. – позвала меня мама. – Вот милиционер говорит, что еще неизвестно кто кого убил. Правда?
Майор пробудился от дремы.
– Вообще, даже если бы сын мой кого-то и убил, то вы не имеете права хозяйничать в доме моего мужа.
Участковый пожал плечами. Его дело исполнять приказы.
В начале девятого зазвенел телефон. Снял трубку русский мент.
Говорил недолго. Положил трубку.
– Вас вызывает Сайтхужинов.
Районный уголовный розыск стоит отдельно от основного здания РОВД во дворе, в одноэтажном домике с верандой.
На веранду вышел вчерашний узкоглазый.
– Заходи.
– Мы знаем, вы человек серьезный, занимаетесь научной работой, – заговорил Сайтхужинов. – Должны понимать… Вы можете помочь и нам и брату.
– Простите, как вас зовут?
– Ибрагим Гузаирович.
– Ибрагим Гузаирович, Нуртас не мог убить человека. Подраться да… Он мог подраться. Но чтобы кого-то убить… И уж тем более, убежать. Нет… Он не такой.
– Ошибка исключена, – не сводя с меня белесых глаз, сказал
Сайтхужинов. – Вы не можете знать, что испытывает убийца и почему он скрывается с места преступления.
Сидевший рядом Аблезов молчал.
– Ваш брат в районе человек известный. Он дерзкий… – продолжал капитан.
– А что… убитый этот… Он что, слабосильный? Не мог за себя постоять?
– Да нет, – Сайтхужинов отвалился спиной на стену и оглянулся на
Аблезова. Инспектор кивнул. – Убитый, как раз не производит впечатления слабосильного. Малый в плечах, да и развит неплохо.
Зазвонил телефон.
– Да, да! Минут через пять освобожусь. Хорошо. – капитан положил трубку. – Так вот. Было бы хорошо, если вы вдруг где-нибудь встретитесь с братом…
– Где я с ним встречусь?
– Я говорю – вдруг встретитесь. Было бы хорошо, если вы уговорите его прийти к нам с повинной.
– Хорошо. Скажите только еще: кто убитый?
– Убитый некий Мурат Бисембаев.
У меня все опустилось. Сайтхужинов прав на все сто. Ошибка исключена.
Я шел мимо Никольского базара. Ярко светило Солнце, почерневшие сугробы источались мелкими ручейками. Я обходил лужи и думал: "Где
Шеф?". Почему-то кроме всего прочего с острой жалостью вспоминал я и о Докторе.
Дверь открыла новая смена. Дневная засада состояла из оперативника Михаила Копелиовича, участковых опорного пункта
Тлектеса Касенова и Иосифа Кима.
Оперативник ходил по столовой и разглядывал фотографии за сервантным стеклом. Фотографий было две. На одной из них Шеф с друзьями по Казоргтехсельстрою, на другой – мама на чьей-то свадьбе.
Рядом с ней ее родственник Мустахим и жена министра внутренних дел.
– Этого Мустахима я знаю, – сказал Копелиович. – Работал у него.
– Да. Мустахим мой племянник, работает в областной милиции.
Копелиович вышел в коридор позвонить.
Я тихо сказал матушке: "Мама, убил Нуртас".
– Ты веришь милиции?
– Ты ничего не знаешь. Мне Нуртас в воскресенье рассказал… Что убитый Бисембаев побил нашего Нуржана, а Нуртас за это вломил ему.
