Кевин Милн - Шаги навстречу
Папа качает головой:
— Энн не в той форме, чтобы справиться с таким течением. Ясно?
Я тайком облегченно вздыхаю.
— Отлично, — продолжает отец, когда мы все киваем. — И второе, последнее, правило… — Он обрывает фразу в ожидании, что кто-то из нас ее закончит.
— Не ссориться, — бормочет Бри.
— В точку! Энн необходим покой, поэтому я рассчитываю, что вы оба, пока нас нет, будете вести себя безупречно. Не делайте ничего, что взволновало бы вашу сестру. Ясно?
Кейд лаконично отвечает:
— Да.
— Бри?
— Угу.
— Вот и чудно! К обеду мы вернемся. Позавтракайте. Хлопьев полно. И яиц тоже, если возникнет желание готовить. Если до половины первого нас не будет, в холодильнике есть из чего сделать бутерброды. — Он прощается и спешит к сидящей в машине маме.
— Тьфу, — стонет Бри после папиного ухода. — Теперь заснуть не могу.
— И не говори! Неужели нельзя было просто оставить записку?
— Я писать хочу, — с невозмутимым видом сообщает Кейд.
Фу! Младшие братья отвратительны.
Через пятнадцать минут мы все, уже одетые, сидим внизу и едим яичницу-болтунью. После завтрака включаем телевизор. К нашему величайшему разочарованию, тупой ящик ловит всего четыре канала, но даже они идут с помехами. В последний раз, когда мы навещали прабабушку (ее здоровье тогда только-только начало ухудшаться), у нее, по крайней мере, имелись все основные кабельные каналы. Наверное, тетушка Бев их отключила, потому что прабабушка все время проводит в доме престарелых. От безделья Бри с Кейдом, похоже, готовы мириться и с помехами, но я испытываю непреодолимое желание заняться чем-то более веселым. Какое-то время я сижу перед телевизором, но потом сообщаю, что иду прогуляться.
— Там по улице есть пара клёвых магазинчиков, хочу в них заглянуть. Скоро вернусь.
— Тебе нельзя ходить одной, — возражает Бри, примеряя на себя роль ответственной сестры, что крайне необычно для нее. — А если… ну, ты понимаешь… что-нибудь случится?
Я упираю руки в боки и хмурю брови:
— Ты намекаешь на то, что сердце перестанет биться? Но я же не марафон побегу.
— Но разве ты не должна отдыхать?
— Отдыхать да, но не бездельничать. У меня не постельный режим. А если ты так за меня волнуешься, тогда пошли вместе. Впрочем, с тобой или без тебя, но я не намерена все три месяца просидеть в четырех стенах, в очередной раз пересматривая «Тома и Джерри», особенно с такими помехами.
Бри тут же сникает. Я уверена, что она не хочет идти, но вынуждена подчиниться. Повернувшись к Кейду, сестра спрашивает:
— А ты, Зануда? Если я иду, то и тебе придется идти.
— Не называй меня «занудой», Прыщавая.
Бабах! Бри тут же взрывается — я не имею в виду ее прыщ.
— У меня всего лишь один несчастный прыщик на лбу! Какая я «прыщавая»?
— Честно говоря, на лбу прыщика у тебя почти не видно, — осторожно произношу я. — Но ты сегодня утром на себя в зеркало смотрела? На щеке у тебя огромный белый угорь.
Она бросается к зеркалу у входной двери и начинает вопить.
— Наверное, виной всему гормоны, — без всякой обиды добавляю я.
— Заткнись! — опять кричит она неприязненно. — Ненавижу это слово!
— Гормоны, гормоны, гормоны, гормоны! — орет Кейд. Я уверена: он даже не понимает, что такое гормоны, но ему весело наблюдать за реакцией сестры. — У Бри прыщи! И гормоны!
За долю секунды ее бледное как мел лицо становится пунцовым.
— Заткнитесь! Ненавижу вас обоих!
— Остынь. Подумаешь — прыщи! Ерунда! У всех они бывают.
— Нет, не ерунда! Думаешь, я пойду на улицу с этой штукой, которая вот-вот лопнет у меня на щеке? А если кто-то из ребят меня увидит? Тошно!
— Значит, ты не идешь?
Бри делает три шага к голубой лестнице:
— Нет. Я точно остаюсь дома.
— Отлично. А ты, Кейд? Хочешь пойти со мной прогуляться? Или будешь ждать, когда прорвет угорь у мисс Прыщавой?
Он поворачивается к телевизору, потом смотрит на Бри и наконец на меня.
— А в какие магазины?
— Разные пляжные магазинчики. И знаешь, неподалеку есть кондитерская.
Это срабатывает.
— Я с тобой.
— Бри? — спрашиваю я еще раз. — Последний шанс. Уверена, что не хочешь идти?
Сестра уже преодолела половину лестницы.
— Идите уже, — отвечает она, не оглядываясь.
Когда я собираюсь выйти из дому, Кейд поднимает руку, как регулировщик:
— Подожди. Ты уверена, что взяла с собой пейджер?
Как мило, что он не забыл! Может быть, младшие братья — это не так уж плохо.
Я похлопываю по переднему карману шорт:
— Всегда со мной. Пейдж, как это ни печально, стал моим новым лучшим другом.
Как изумительно на улице! Как приятно просто вдохнуть свежий воздух, увидеть зеленые холмы на побережье… В каком-то смысле это напоминает вчерашнее ощущение на пляже, когда ропот океана дал мне почувствовать себя такой живой. Когда мы идем по улице, меня вдруг осеняет, что, когда начались все эти проблемы с сердцем, я оказалась запертой в четырех стенах.
Наверное, из-за этого те немногочисленные подруги, которые у меня были, отдалились от меня. Потому что я сама отгородилась от них.
Кто знает?
Я знаю одно: очень приятно, когда морской ветерок обдувает лицо, и сейчас, именно в это мгновение, я счастлива.
По всей видимости, Кейд тоже замечает во мне перемену.
— Что с тобой?
— Ты о чем?
— Не знаю. Ты просто улыбаешься.
— Я счастлива. Разве это плохо?
— Нет, наверное. Но неужели от этого меняется походка? Ты как будто… подпрыгиваешь. Странно как-то.
Нет, я была права. Младшие братья сильно раздражают.
Я останавливаюсь, указываю пальцем на дом:
— Если будешь придираться, Кейд, лучше возвращайся домой. Так получилось, что мне здесь нравится — такое чувство, что я уже сто лет нигде не была, поэтому вольна ходить так, как мне хочется.
— Господи! — восклицает он. — Прости за то, что сказал правду.
Мы продолжаем идти, но уже молча. Тишина позволяет мне сосредоточиться на окрестностях. Вдоль улицы стоят дома, в основном больше и новее нашего и, скорее всего, все — арендованные. Так и живет Кэннон Бич: мало кто обитает здесь круглый год, как моя прабабушка, но многие приезжают на выходные и в отпуск, чтобы насладиться величием побережья Орегона. За некоторыми домами, то тут то там начинают появляться на утреннем ветру воздушные змеи.
Через пять или шесть кварталов от нашего дома перекресток — здесь наша дорога пересекает самую оживленную улицу города. Мы направляемся прямо к длинной череде магазинов, метрах в двухстах на восток. В первом магазине продаются только воздушные змеи и парашюты; интересно разглядывать все эти модели ярких цветов, но без папиной кредитной карточки я ничего позволить себе не могу. Однако папа сейчас резко ограничивает все траты, чтобы оплатить мои медицинские счета, поэтому я сомневаюсь, что он разрешил бы потратить здесь деньги. Рядом с магазином с воздушными змеями находится пара антикварных лавок, за ними картинная галерея, а дальше магазин одежды, где продаются в основном только купальники.
