Кевин Милн - Шаги навстречу
Кевин Милн - Шаги навстречу краткое содержание
Единственная надежда на спасение — пересадка сердца.
Энн требуется покой, ведь каждый день может стать для нее последним.
Однако отношения в семье накалены до предела: постоянные ссоры, скандалы.
Кажется, уже ничего нельзя исправить, но однажды простая игра меняет все…
Энн всего семнадцать, но это лето может стать для нее последним. Чтобы жить, ей необходима пересадка сердца. Каждый прожитый день — это огромный риск… и чудо. Девушка нуждается в спокойствии, но никакого покоя в доме нет. Родители почти не разговаривают друг с другом, брат и сестра постоянно ссорятся…
Кажется, семью уже не спасти. Однажды мать Энн находит дневник своей бабушки, где та описывает простую игру, которая помогла ей сохранить семейное счастье. Может быть, она поможет и семье Энн? Ведь это последний шанс понять и простить друг друга…
Драматичная, полная надежды история о том, что из самой сложной ситуации есть выход, что так легко создать для близких людей маленькое чудо.
Кевин Алан Милн
Шаги навстречу
Эта книга является художественным вымыслом. Герои, события, диалоги являются плодом авторского воображения и не имеют никакого отношения к действительности. Любые совпадения случайны.
Половина сердца… исполнена любви.
Сокровище всегда там, где твое сердце.
В память о ЗоиПролог
Девять паршивых минут. Именно столько требуется врачу, чтобы сообщить плохие новости. Кто-то подумает, что на это может уйти весь день, учитывая всю торжественность момента и вытекающие отсюда последствия, а возможно, и соболезнования касательно того, что ждет впереди. Нет, врач предельно деловит.
Ну что ж. Нельзя сказать, что сообщение стало для меня неожиданностью: мне прекрасно известно, как могут развиваться события — именно такого исхода я всячески надеялась избежать.
Доктор вкратце обрисовывает нам детали, и мама тут же с рыданиями выбегает из палаты. Возвращается она через полчаса, протягивает новенький ежедневник.
Дневник?
Я-то думала шоколадку или новое платье, чтобы как-то меня взбодрить. Но нет, она приносит ежедневник и ручку. Говорит: что бы ни произошло — плохое или хорошее, — она хочет, чтобы следующие несколько месяцев запомнились мне навсегда.
— Пусть это станет твоими воспоминаниями, — советует она. — Запечатлей на бумаге красоту каждого нового дня. Нарисуй картину словами.
Хм… Ладно. Настоящая художница в нашей семье — моя младшая сестра Бри, но с учетом обстоятельств я понимаю, почему мама захотела, чтобы я выплеснула свои мысли и чувства на бумаге.
Для потомков… если только у меня они будут.
Когда мама протягивает мне ежедневник, в палате помимо нас находится еще и медсестра — она согласна с мамой: больным в моем положении полезно записывать то, что они пережили (или что переживают сейчас), это помогает им бороться с возможными осложнениями. Она говорит, что у психологов это называется «экспрессивная психотерапия».
Отлично… теперь я еще сама себе психотерапевт.
Чтобы убедиться, что делаю все правильно, я уточняю у медсестры, как мне начать: с сегодняшнего дня или вернуться к прошлому? Она предлагает описывать с того момента, когда все началось, — чтобы во всем разобраться и разложить по полочкам.
Это просто… все началось с бабочек.
Вообще-то эти бабочки появлялись и исчезали и до этого, вернее, это было что-то вроде бабочек, если вы понимаете, о чем я. Они просто появлялись и исчезали. Потом, когда мне исполнилось пятнадцать, с ними начали происходить метаморфозы — бабочки стали больше, заметнее. Хотя я ничего против них не имела. Они побуждали меня действовать. Заставляли сосредоточиться. Подталкивали к новым достижениям.
Каждый раз в бассейне, ступая на стартовую тумбу, я чувствовала в животе трепет бабочек. Иногда они даже поднимались выше, к груди, а потом опускались вниз по рукам.
Тренер советовал не обращать внимания на нервозность, однако я ждала этого возбуждения, любила его — потому что всегда плыла быстрее, когда боялась.
Год назад, перейдя в старшую школу, я знала, что я самая быстрая девочка в команде, хотя выкладывалась лишь процентов на семьдесят пять, полагая, что «равнодушная толпа» будет любить меня больше, если я не всегда буду выигрывать. Видимо, я опасалась бабочек, а не использовала их в качестве преимущества над соперницами.
Как бы там ни было, в девятом классе моя стратегия потерпела поражение, поэтому в десятом я стала действовать по-другому: «Победа любой ценой! И не оглядываться назад!» Друзей у меня было не больше, чем в то время, когда я намеренно проигрывала, но, по крайней мере, меня стали уважать. Я так думаю.
В тот день, когда все изменилось, проходил чемпионат штата Орегон по плаванию. Я была заявлена на шести дистанциях. Пять из них я уже выиграла, установив три личных рекорда и один новый рекорд штата.
Бабочки просто взбесились!
Когда я взобралась на тумбу для последнего заплыва, стоящая рядом со мной соперница как раз встряхивала руками и ногами, чтобы снять напряжение. Ее звали Бьянка, она училась в той же школе, что и я. В финальном заплыве на четыреста метров вольным стилем от нашей школы участвовали только она и я.
— Удачи, Энн, — пожелала она, чем несказанно удивила.
Я случайно узнала, что Бьянка всей душой меня ненавидит. Она старше меня и не позволит себе проиграть такой «малявке», как я. Она и имя-то мое знала только потому, что оно постоянно значилось перед ее именем в таблице лидеров.
— Спасибо. Тебе тоже.
Она засмеялась и сказала, что пошутила. Потом прошептала так, чтобы услышала только я:
— Надеюсь, что ты утонешь.
Бабочки у меня в животе затрепетали еще неистовее. Я сосредоточилась на них, а не на подлой девчонке слева от меня. Пусть эти пару минут ненавидит меня столько, сколько ей хочется, но последней на чемпионате штата буду смеяться я. Встряхнув руками, я надела очки и глубоко вздохнула.
И тут же в громкоговоритель объявили:
— Участники, на старт.
Шапочка на месте? На месте. Мышцы напряжены? Напряжены. Бабочки трепещут? Трепещут. Все системы готовы.
Свисток… и я стартовала!
В воде все кажется идеальным. Это моя стихия — смотреть на дно бассейна, быть выше критики тех, кто не может меня догнать. Когда я после первого нырка возникаю на поверхности, я уже впереди. Несколько мощных гребков — и отрыв увеличивается. Заплыв проходит быстро, но я быстрее. Вынырнув после второго разворота, я оглядываюсь и вижу, что почти на корпус оторвалась от ближайшей преследовательницы. Я тут же поняла, что могу притормозить и все равно с легкостью получу победу, но это не по мне. Я боец. Минувшие годы я сдерживалась — но теперь этому конец. Я оттолкнулась сильнее. Изо всех сил ударила по воде: победа — это хорошо, но новый рекорд — еще лучше. На отметке двести метров рекорд точно был!
Если бы я внимательно прислушалась между вдохами, то расслышала бы аплодисменты и приветственные крики. Среди зрителей у меня друзей нет (родных я не считаю), но я сделала вид, что каждый сидящий на трибуне бассейна радовался за меня.
На бабочек в животе за минувшие сто метров, по большому счету, я внимания не обращала, но, когда пересекала отметку в триста метров, они начали по-настоящему возбужденно гудеть. Даже затрепетали крыльями у меня в груди. А потом неожиданно, впервые за все время, одна из моих послушных бабочек укусила меня! И больно укусила!
